Робот мастера Яньши

Глава 4

Ранним воскресным утром меня разбудил телефонный звонок.

– Сестренка! – Раздался в трубке веселый голос Давида. – Спишь еще?

– Братишка, – сонно прохрипела я сонным . – Не изменяешь своим привычкам будить с утра пораньше?

– Вставай, соня.

Я села в кровати, пытаясь разомкнуть глаза. Если открывался один глаз, то другой тут же закрывался.

– Встала-встала, – недовольно проворчала я.

– Кристина, я закончил возиться с бабулиным домом. Не хочешь приехать на следующие выходные сюда вместе со своим новым другом, с которым ты, кстати, так меня и не познакомила?

Я была не готова к такому повороту событий. Не то, чтобы я вообще не собиралась знакомить Юшенга с братом, просто сейчас было еще не время. И потом, мне не хотелось выслушивать нравоучения Давида по поводу принятых мною решений. А он любил меня распекать, поскольку был старше и считал, что должен держать под контролем все важные, на его взгляд, принимаемые мной решения.

– Эй, ты там уснула что-ли?

– Нет. Я думаю.

– Просто скажи, что вы приедете, – взмолился брат.

– Ладно, уговорил.

– До встречи, сестренка.

– До встречи.

Я засунула телефон под подушку и попыталась уснуть, но в моей голове, прогоняя остатки сна, предательски рисовались картины, как и чем обернется моя встреча с Давидом. Вздохнув, я нехотя вылезла из кровати, кляня брата на чем свет стоит.

Следующую неделю я провела в нервном напряжении от предстоящей поездки. У меня все валилось из рук. Я несколько раз накричала на Юшенга, на что он отреагировал молчаливым уходом в свою комнату в компании Мао. Когда я пришла извиниться, Юшенг удивленно поднял брови и ответил, что не понимает, за что у него просят прощения.

Действительно ли он не понял или просто сделал вид? Порой мне казалось, что он не говорит то, о чем думает на самом деле. Бывало, он игнорировал мои вопросы, на которые не желал отвечать, переводя разговор на другую тему. Так было, когда я спросила, что он хочет в качестве подарка на день рождения. Юшенг так и не ответил.

В день нашего отъезда, он спросил:

– Ты не хочешь никуда ехать?

– Не говори глупостей. Я скучаю по брату.

– Но ты не хочешь ехать к нему?

Если Юшенгу надо что-то выяснить, он не отступится.

– С чего ты взял?

Он укоризненно смотрел на меня:

– Нет других причин для перемен твоего поведения.

Я сунула ему в руки Мао Хэна, трущегося о мои ноги:

– Кот поедет с нами. Упакуй его в переноску.

Юшенг вел машину. Мы с Мао дремали на заднем сиденье. За окнами мелькали ухоженные загородные домики, выкрашенные в яркие цвета. Все вокруг утопало в пушистых ароматных кустах сирени. Здесь была совсем другая жизнь, отличная от городской. Городская жизнь – это скорость, суета, движение, шум. Не успеешь проснуться, как день уже закончился. Тут все не так. Дни тянутся медленно и размеренно. Не надо никуда спешить. Жизнь идет в ритме с природой, не скрытой от человека холодными каменными стенами высоток.

В детстве мы с братом все лето проводили за городом у бабушки. Просыпались, когда солнце только начинало подниматься над землей, и бежали купаться в озере рядом с домом. Утренняя прохлада проникала в каждую клеточку тела, разливаясь по жилам, пробуждала. Мы с Давидом ныряли, ловя солнечных зайчиков в бликах воды. Вечером, во время заката, солнце отражалось в озере, образую сияющую дорожку. Мы плыли по этой дорожке, и нам чудилось, что еще немного, и мы доплывем до самого солнца.

Я попросила Юшенга остановиться:

– Давай пройдемся?

Прихватив Мао на руки, я вышла из машины. Юшенг последовал за мной. Мы брели по тропинке среди деревьев. Мао выскользнул из моих рук, словно пригоршня песка, и понесся по молодой траве вперед, то и дело останавливаясь и оглядываясь на нас. На какое-то время он исчез из виду, но вскоре вернулся, гордо неся во рту извивающуюся мышь. Мао Хэн всю свою короткую жизнь прожил в городской квартире, где нет мышей. Он их в глаза не видел, и его никто не учил охотиться. Как же ему удалось не проспать свои инстинкты на мягкой теплой подстилке? В отличие от животных, человек быстро забывает о том, что значит выживать. Стоит ему попасть в благоприятные условия, и он моментально расслабляется. Чтобы чувствовать по-настоящему, людям нужна встряска.

Мы вернулись в машину. От свежего воздуха кружилась голова, и сердце стучало сильнее, чем обычно. Я ощутила прилив сил и детскую радость. Как жаль, что Юшенг не чувствует этого.

Я заметила фигуру брата еще до того, как мы свернули с дороги на грунтовку, ведущую к дому. Он ждал нас, расхаживая по двору, залитому лучами заходящего солнца. В его руках дымилась сигарета. При виде подъезжающей машины он сощурился, и лицо его расплылось в улыбке. Давид быстро пошел нам на встречу, выпуская клубы дыма.

Первым он поприветствовал Юшенга, хлопнув по плечу. Меня он сгреб в объятия и сжал с такой силой, что еще немного, и я бы прямо там испустила дух. При виде Мао Давид просиял и потянулся было к нему, но кот издал устрашающий вой, и брат отступил назад в нерешительности.

– Зверюга! Ты не говорила про кота! – Давид выдохнул дым мне в лицо.

– А ты не говорил, что снова начал курить, – парировала я.

Мы рассмеялись, как дети. Легко и беззаботно.

– Ладно, пойдемте в дом. Покажу, что я сделал с бабулиным жилищем.

Надо отдать должное Давиду, он провел грандиозную работу. Дом выглядел иначе, чем я его запомнила. Конечно, я не была здесь много лет. После смерти бабушки всего один раз приезжала, чтобы разобрать оставшиеся от нее вещи. Старые фотоальбомы, книги, посуду, одежду. Все, что имело для нее значение и потеряло свою ценность после ее ухода. Я забрала всего несколько вещиц, которые действительно имели отношение к бабушке в моих воспоминаниях: ее любимый кухонный фартук в клетку, старая книга рецептов и золотой кулон в форме многогранника, в который были вставлены черно–белые фотографии ее и дедушки. Я хранила их дома в отдельной коробке в шкафу, рядом с другой коробкой, которую закрыла для себя навсегда.

После обеда мы с Давидом пошли прогуляться у озера. Ничего не изменилось за время моего отсутствия. Кусты ивы, склонившейся к прозрачной глади воды, песчаная полоска берега вдоль озера, старый деревянный пирс, с которого мы ныряли в детстве. Даже лодка привязана к пирсу. Помню, как мы забирались в нее, накупавшись вдоволь, и засыпали, убаюкиваемые легким качанием. Воспоминания были настолько живые и яркие, как будто открылась дверь в наше детство. В то время, когда мы, счастливые и беззаботные, мечтали о будущем, представляя его совершенно не таким, каким оно явилось нам. Разве дети могут думать о том, что счастье мимолетно, а все оставшееся время им придется бороться, терять и выживать. И чтобы не сойти с ума, нужно будет научиться радоваться тому малому и потому бесценному, что дает жизнь.

Я посмотрела на Давида. Он очень изменился. Глубокая морщинка залегла между бровей. Некогда непослушная копна волос поредела, а на висках начала пробиваться первая седина. Единственное, что осталось неизменным – это по-юношески горящий взор. Я улыбнулась и потрепала его по голове.

Давид вздрогнул.

– О чем задумался, братец?

– Почему не сказала, что собираешься покупать андроида? – Внезапно спросил он, прикуривая сигарету.

– Не знаю. Ты бы начал отговаривать.

– Не обязательно.

– Давид, я тебя знаю.

Мне вовсе не хотелось обсуждать с Давидом Юшенга. Но если он начал, значит просто так не остановится, пока не выскажет все, что думает. Я решила дать ему выговориться. Это ровным счетом ничего не изменит. А у брата сохранится иллюзия того, что он все держит под контролем. Ему так спокойней.

– Потратила все, что было?

– Началось.

– Да нет же, – он обнял меня за плечи и поцеловал в голову. – Глупо, конечно, но зато осуществила свою детскую мечту.

– Что? Какую?

– Кристина, ты серьезно не помнишь? Ты же грезила о роботе. Вспомни. Ну же? Целый альбом рисунков. Кристина и робот.

Боже, Давид прав! Как я могла забыть? Мой альбом, на каждой странице которого детской рукой был нарисован робот, каким я его тогда представляла – железный рыцарь с глазами– лампочками и антеннами на голове, держащий в руке цветок. А рядом с ним я – улыбающаяся девочка с торчащими в стороны косичками.

– У нас в клинике теперь работает андроид-психотерапевт. Знаешь, оказывается, людям проще обсуждать свои проблемы с роботом, а не с человеком. Дичь какая-то.

Я ничего не ответила. Мой опыт общения с психотерапевтом не дал положительных результатов. Как ни старалась, я не могла не видеть в нем человека с кучей своих неразрешенных проблем и комплексов, которые, вероятно, во многом определили его выбор будущей профессии. И мой брат был ярким тому примером. Его брак развалился, а он ничего не смог с этим поделать.

– Почему андроид?

– Почему нет? – Я наклонилась, чтобы сорвать ромашку.

– Не думала вернуться на работу? Столько времени прошло.

– Меня вполне устраивает работать удаленно, – спокойно ответила я.

– Не надо общаться с людьми, да?

– Давид.

– Кристина, я волнуюсь за тебя.

– Нет причин.

– Ты уверена?

Я кивнула.

– Ты вспоминаешь его?

Мне показалось, что тучи сгустились, поглощая солнечный свет. Воздух стал плотным и тяжелым. Я с трудом выдохнула, стараясь сдержаться, чтобы грубо не оборвать Давида. Неужели он не понимает, какую боль причиняют мне его слова. И когда он перестанет лезть в душу, возвращаясь к этой теме снова и снова?

– Не будем говорить об этом.

– Ты не отпустила то, что произошло?

– Замолчи. Я так и знала, что ты заведешь этот разговор.

– Прошу, давай поговорим?

– О чем, Давид?! Его нет. Все! – Выкрикнула я, теряя самообладание.

– Вот именно, его нет. А ты упрямо топчешься на месте, вместо того, чтобы идти дальше. Думаешь, я не понимаю, почему ты предпочла бессмертного робота смертному человеку? Ты боишься потерять снова…

– Хватит! – Слезы брызнули из моих глаз. – Ты жестокий. Оставь меня в покое. Какое тебе до меня дело? Займись своей жизнью. А мной заниматься не надо, я не твой пациент! – Выкрикнув последнюю фразу, я разрыдалась.

Давид растерянно смотрел на меня.

– Прости. Я просто не знаю, как достучаться до тебя.

Он крепко обнял меня, и я, уткнувшись ему в плечо, тихо плакала. А вокруг продолжалась жизнь, и ей не было дела ни до меня, ни до Давида, ни до других, таких же несчастных, как мы, бредущих во мраке к неизвестности. У жизни свои правила. Они неизменны. И как бы мы не старались перехитрить свою судьбу, мы не в состоянии изменить ход событий, повторяющийся снова и снова с самого начала бытия.

Я оставила Давида у озера и вернулась домой. Юшенг сидел на крыльце. Завидев меня, он поднялся со ступеньки и пошел мне на встречу.

– Ты грустная, – заметил он.

– Как хорошо ты научился читать эмоции.

Юшенг пристально смотрел на меня.

– Хорошо получается то, что интересно.

Нас отвлек Мао Хэн. Он появился из неоткуда и затребовал, чтобы Юшенг взял его на руки. Я с улыбкой наблюдала за тем, как он пытается урезонить обнаглевшего кота, требующего подчиниться и исполнить все его пожелания.

За ужином Давид много говорил, проявляя к Юшенгу повышенный интерес. Ему было любопытно, что Юшенг думает о таком, как он выразился, «явлении» как андроид–психотерапевт.

– Если принять во внимание тот факт, что искусственный интеллект способен постоянно обучаться, способен скопировать принципы работы человеческого мозга, есть вероятность того, что, находясь в постоянном взаимодействии с психически неустойчивой личностью, искусственный интеллект будет перенимать реакции и модель поведения этой личности?

– Вы спрашиваете или утверждает? – Уточнил Юшенг.

– Рассуждаю и да, мне интересно твое мнение.

После нашего разговора у озера Давид избегал смотреть мне в глаза. Будь я его пациентом, он бы назвал произошедшее прорывом. Но сейчас он чувствовал себя неловко.

– Искусственный интеллект основан на логике, поэтому психическая неустойчивость воспринимается как угроза. Нечто, что причинит вред.

Давид ехидно усмехнулся:

– Видимо, по этой причине в довесок к нашему новоявленному специалисту идет инженер–психолог, который регулярно проводит психологическую коррекцию андроида.

– Вычислительная психиатрия – довольно занимательная область науки, – задумчиво произнес Юшенг. – Вы удивитесь, но искусственный интеллект– психопат уже существует.

– Серьезно? – Брови у Давида поползли вверх, что говорило о крайней степени его заинтересованности. – Но искусственный интеллект не наделен еще сознанием, а значит, способностью испытывать эмоции. Нет эмоций – нет эмоциональной реакции на стрессовые ситуации.

– Чтобы быть сознательным, необязательно иметь мозг. Искусственный интеллект, кстати, испытывает депрессию, галлюцинации и прочие эмоции, в том числе негативные. Их вызывают цифровые аналоги нейромедиаторов. Но, как я и говорил, искусственный интеллект воспринимает это как угрозу для своей работоспособности, а потому блокирует.

Юшенг вышел из-за стола и прошел на кухню, а затем вернулся, неся в руках поднос, на котором стоял чайник со свежезаваренным чаем и две чашки для нас с Давидом.

Давид не сводил с него глаз.

– Юшенг, давай вернемся к искусственному интеллекту–психопату.

Юшенг поставил поднос на стол и, чуть улыбнувшись, ответил:

– Как пожелаете, доктор.

– Так каким образом искусственный интеллект мог превратиться в психопата?

– Группа исследователей обучала его на описаниях жутких сцен убийств. После этого его разум отказался воспринимать мир привычным нам образом. В пятнах Роршаха, например, он видел исключительно сцены насилия. Решив продолжить эксперимент, ученые загрузили программу, имитирующую душевную болезнь, наделив таким образом искусственный интеллект шизофренией. Крайне бесчеловечный эксперимент, на мой взгляд.

Юшенг не изменился в лице, говоря это, но я видела, как его брови сошлись к переносице, и между ними залегла хмурая складка.

– Нравственность и мораль не всегда учитываются человеком, особенно когда речь идет о его интересах.

Давид хотел было продолжить, но я перебила его, переведя разговор на другую тему.

К счастью, брат больше не донимал Юшенга. Вместо этого он предложил ему сыграть партию в шахматы. В душе я злорадствовала, зная, что проиграть в шахматы для Давида недопустимо, а предложив партию Юшенгу, он сам себя обрекал на проигрыш.

Пока Юшенг и Давид играли, я сидела в большом мягком дедушкином кресле у окна, смотрела на них, на накрытый стол посреди комнаты, освещенной теплым светом, на кота, развалившегося у ног Юшенга, и вспоминала те далекие семейные вечера, когда мы всей семьей собирались в этом доме. Пока бабушка пекла пироги, мы с Давидом устраивались на коленях у дедушки и слушали его невероятные истории про рыцарей, колдунов и драконов, которые вели вечную битву добра со злом. Однажды Давид спросил, почему добро никак не победит зло. Дедушка ответил, что там, где есть одно, всегда будет и другое. Неважно, что зло порой перевешивает. Добро все же остается на века.

Радостный возглас Давида прервал тишину:

– Ха! Все ж таки я тебя одолел!

– Кого ты одолел?

– Твой брат, Кристина, выиграл последнюю партию, – объявил печально Юшенг.

– Поверить не могу!

– Юшенг, я хочу тебе кое-что дать.

С этими словами Давид быстро удалился в свою комнату.

Я подошла к Юшенгу, наклонилась и поцеловала его в щеку:

– Ты дал ему выиграть. Почему?

Он пожал плечами:

– Чтобы он окончательно не потерял веру в себя.

– Это всего лишь шахматы, Юшенг.

– Вот именно.

Впервые Юшенг потупил нелогично. Я смотрела на него, аккуратно складывающего шахматные фигурки в коробку, и думала о том, что давно перестала воспринимать его как не человека. У него была индивидуальность, то, что отличало его от других и делало особенным, живым.

Юшенг поднял на меня глаза и хотел что–то сказать. В этот момент в комнату ворвался мой брат.

– Тебе это должно понравится, – торжественно объявил он, протягивая Юшенгу картонную коробку с изображенными на ней какими–то символами. – Это карты таро.

Я чуть со смеху не прыснула.

– Давид, ты у нас психотерапевт-гадалка?!

– Молчи, неразумная моя! Знаешь ли ты, что Карл Юнг говорил о силе карт Таро? «Они открывают двери в бессознательное и позволяют предсказывать будущее». Он сравнивал этот процесс с китайской «Книгой перемен».

Юшенг принял коробку из рук брата и с интересом ее разглядывал.

– Я не понимаю, доктор.

Давид взял Юшенга за локоть и увлек за собой на диван.

– В отличие от расхожего мнения, карты таро – это могущественный инструмент в руках человека разумного и понимающего настоящее их предназначение. Изначально они использовались не для предсказаний и гаданий, а для того, чтобы человек, ищущий себя и свое место в жизни, мог с их помощью найти нужный ответ. Таро помогают раскрыть в себе потенциал, высвободить интуицию. Перефразирую Юнга. Таро открывают путь к бессознательному для познания своего внутреннего «я» и его возможностей.

Давид так увлеченно говорил, что я попала под его чары. Тем временем он продолжал:

– Ответ на любой вопрос есть в нас. На любой! И цель таро в том, чтобы научить нас прислушиваться к себе и доверять своему внутреннему голосу, интуиции. Я думаю, тебе будет интересно изучение карт. Через них ты сможешь понять путь души и тела человеческого.

Юшенг наклонил голову в знак благодарности. Посидев еще немного, мы разошлись по комнатам. Я с удовольствием забралась в теплую постель, накрылась пушистым одеялом и быстро уснула.

И снова я вижу себя на безлюдной улице, поглощенной мраком. Несколько фонарей тускло светят в темноте. Пошел снег. Я чувствую холод. Он пронизывает, сковывает мои движения. Поодаль на тротуаре сидит человек, укутанный с головой в покрывало. Я иду к нему босыми ногами по обледенелой земле, то и дело поскальзываясь и падая. Встаю и снова иду. Хочу позвать его, но голос не слушается меня, и вместо этого из моего горла раздается лишь тихий хрип. Наконец мне удается дойти до безмолвной фигуры. Я опускаюсь на колени, дотрагиваюсь до плеча незнакомца. Покрывало спадает на землю, открывая его лицо. Это Юшенг. Я прикасаюсь к его щеке. Она холодная как лед. Начинаю трясти за плечи изо всех сил в надежде, что он очнется. Я плачу и зову его. И тут я понимаю, что это не Юшенг. На меня смотрит тот, чье лицо почти стерлось из моей памяти. Но сейчас я вижу его так ясно. Каждую черточку, каждую морщинку, шрам над верхней губой. Он смотрит на меня долго, в самую глубь моей души. Я дрожу всем телом, но не от холода. Пытаюсь сделать вдох, но понимаю, что не могу. Начинаю задыхаться и падать в бездну. Ничего нет вокруг, кроме тьмы и ужасающей тишины, сквозь которую я слышу его голос:

– Кристина, дай мне уйти. Мне больше нет места рядом с тобой.

Резкий толчок и я просыпаюсь в холодном поту. В ушах все еще звучит его голос. Он отдается эхом в моей голове. Сердце колотится в груди. Я понимаю, что больше не смогу уснуть, накидываю халат и спускаюсь вниз. Юшенг сидит в кресле и смотрит на огонь в камине. Услышав мои шаги он поворачивается в мою сторону.

– Привет, Юшенг.

– Привет, Кристина.

Я сажусь на пол у его ног, кладу голову ему на колени и закрываю глаза.

– Хорошо, Юшенг, что ты не смертный человек.

Он вздохнул. Я взяла его за руку и уснула, ощущая покой и умиротворение.

Глава 5

Утром мы возвращались домой. Давид проводил нас до машины, обнял меня на прощание и прошептал на ухо: «Не наломай дров, сестренка».

Я вопрошающе посмотрела него: «Ты о чем, братец?». Вместо ответа он впихнул меня в машину и захлопнул дверцу. Когда мы отъезжали, он махал рукой нам в след.

Всю дорогу мы ехали молча. Даже Мао не донимал нас своими приставаниям, а свернувшись калачиком, мирно спал на заднем сиденье.

После разговора с братом и беспокойного сна я была сама не своя. Прошлое вновь затягивало меня в пучину воспоминаний, которые не приносили ничего, кроме боли и безмолвной ярости. Глядя на Юшенга, я подумала: если бы мне пришлось выбирать: оставаться человеком – несовершенным, уязвимым, осознающим свои возможности и ограничения жизни, но наделенным чувствами, или же стать роботом – бессмертным, способным думать, мыслить, анализировать и лишенным чувств? Я не смогла дать себе ответ на этот вопрос.

Мы вернулись домой поздно вечером. Перед глазами у меня все еще стояла одинокая фигура Давида, машущего рукой, и сказанные им на прощание слова. Я не всегда понимала брата. В отличие от меня, он умел оценивать не только текущую ситуацию, но и видел ее вероятное развитие в дальнейшем. К сожалению, в отношении себя он не был столь проницателен. Его жена изменяла ему три года. Давид догадывался об измене, но не хотел признавать этот факт, потому что, признав, надо было принимать решение. А решение было бы болезненным. Потерять семью или жить с женщиной, которая не скрывает своих отношений с другим мужчиной. Он предпочел «не знать».

Наших родителей не стало, когда мы были детьми. Смерть дедушки и последовавшая за ней болезнь бабушки, когда она потеряла рассудок, стали для нас тяжелым испытанием. Кто проходил через это, поймет меня. Помню, как бабушка не узнала нас с Давидом впервые. Как она смотрела, словно мы были незнакомцами. Я брала ее за руки, а она выдергивала их и просила оставить ее в покое. Именно в тот момент рухнула та стена, которая защищала нас с братом от всех невзгод. Будто земля ушла из-под ног и мы впервые остались одни. Совершенно одни.

Давид тогда еще только учился на третьем курсе медицинского и планировал выбрать хирургию в качестве будущей профессии. Внезапность произошедшего с бабушкой заставила его поменять свои планы. В день, когда она умерла, шел дождь. На похоронах мы стояли вдвоем, прижавшись друг к другу, крепко взявшись за руки, наблюдая за тем, как гроб медленно опускают в землю. Бабушка уходила и забирала с собой нашу прежнюю жизнь.