Княже

Девушка попыталась привлечь внимание, хлопнув в ладоши и кашлянув, но никто и ухом не повёл. Лина даже не сразу поняла, что в этом странном сне она снова видит, а ещё чувствует запахи леса и кожей ощущает промозглый осенний холод. Тем временем у волка под лапой что-то блеснуло, он воровато огляделся и засунул находку в пасть. Леший хмурился в ожидании, но вот спутник вернулся на тропу, и они двинулись дальше меж облетевших деревьев и колючих кустов.

Сон переместил Лину в другой конец леса, показав пригорок, где стоял ещё один волк – бесподобно прекрасный, с белой лоснящейся шерстью, скаля клыки. Настроение передалось девушке – волк был в ярости, он злился и рвался на охоту, но совсем не ужин интересовал его: в лесу появился чужак.

– Линок, Линок! – Встревоженный голос ворожеи доносился как сквозь толщу воды, и Лина сопротивлялась ему: она хотела остаться там, в лесу, потому что чувствовала – это важно. Подруга принялась трясти за плечо, отчего девушка поморщилась и нехотя вернулась в реальный мир.

– Что такое?

– Что такое? Ты ещё спрашиваешь?! Это ты мне расскажи, красавица, почему ты истекаешь кровью во сне?

Лина подскочила на твёрдой кровати, едва не стукнувшись головой о выпирающий раскладной столик, компактно размещённый на стене. Малика пояснила, добывая свежий платочек из сумочки, которую девушки взяли с собой в дорогу для мелочей.

– Твои глаза кровоточат, Линок. Это очень плохо.

– Но я ничего не чувствую! – Вскрикнула Лина и принялась вытирать лицо платком, заботливо вложенным в руки. – Это какая-то болезнь? Скажи мне правду, Малика.

– Я не знаю, дорогая, у меня такого никогда не случалось… но на судне же должен быть лекарь, погоди, я сейчас.

Малика умчалась наверх, оставив Лину в растерянности и страхе. Как будто ей мало слепоты. На сердце стало так грустно и тоскливо, невыносимо одиноко, что девушка прошептала вслух, размазывая по лицу кровавые слёзы: «Маркус, где же ты?..».

***

Капитану стоило больших трудов воспринимать нравоучения подчинённого, баталёра, хотя кулаки пару раз сжимались и вздувалась вена на лбу. Сколько ещё он должен выслушивать это? Сколько ещё выдержит? Но кулаки разжимались, вырывался тихий вздох, а он по-прежнему внимал «голосу разума»:

– Ты привёз всего троих, Сидорх. Этого мало. Повелитель будет недоволен. А сейчас и того меньше – двоих, да и то каких-то странных особ.

– О чём ты говоришь, бей Чалеби? Сейчас на судне нет никого для султана. В этот раз я обещал привезти диких птиц, чтобы развести их в ваших землях.

– В ваших землях, – передразнил долговязый хмурый мужчина. – Запомни, Сидорх: ты будешь дышать и ходить под парусом, пока это угодно Повелителю. Пока он доволен тобой, но стоит допустить малюсенький промах – бац! – Мужчина громко хлопнул ладонью по столу. Капитан и ухом не повёл, лишь поморщился. Они находились в кубрике, отослав чифа наверх к штурвалу. – И нет доброго капитана. И нет судна «Красотка». Ты понял меня?

– Я знаю об этом, бей Чалеби, нет нужды повторять. Скоро будем в порту, высадим пассажиров и отправимся за птицами. А в следующий раз я привезу султану самых роскошных наложниц.

Бей засмеялся неприятным гортанным смехом:

– Ну нет, этого не будет: ты за дурака меня держишь? Или султана дураком считаешь? На борту есть девицы. Вот их и доставишь. Не бойся, не помрут за неделю, прокатятся с нами – уж не такие нежные, как те птицы, что пожелал Повелитель.

Сидорх оскалил зубы и прорычал:

– Ты путаешь своё место, бей! Тебя послали не указывать мне, а наблюдать. Не тронь моих пассажиров, они здесь не при чём. Наложниц я выбираю в другом месте, и они знают, на что идут. Не вздумай сунуть свой поганый нос в их каюту!

Баталер усмехнулся и двинулся на выход, больно задев плечом капитана. Но он сделал вид, что лишь пытался протиснуться в тесном помещении. Капитан остался один. Постояв немного с опущенной головой, уперев руки в стол, он выругался: «Проклятье!», затем потёр лоб и уставился на дверной проём. Ему было видно, как по палубе бежит, скользит и едва не падает, чертыхаясь, Малика. Миновав удивлённого бея, обернувшегося вслед, она крикнула:

– Лекаря, сюда, срочно! Есть тут лекарь?

Матросы переглядывались и молчали, девушка металась от одного к другому, не понимая этого молчаливого равнодушия. Капитан вздохнул и выскочил из каюты.

– Что стряслось, сударыня? Лекарей мы с собой не возим.

– Проклятье! – выругалась она. – Лине, моей подруге, срочно нужна помощь!

Капитан кивнул и поспешил следом, пытаясь ухватить Малику за руку, чтобы удержать от падения – она дважды цеплялась носком туфли за верёвки.

– Я немного понимаю в лечебном деле, но в грубом исполнении, – признался Сидорх.

– Я тоже кое-что понимаю, – резко ответила она. Девушка была не на шутку взволнована и напугана. – Но с таким сталкиваюсь впервые. Её глаза…

***

Леший шагал чуть впереди, небрежно размахивая любимой дубиной, что задевала корявые жёсткие ветви, иногда преграждающие путь. Я старался отвлечься от своей находки у корней мёртвого дерева. Но когда вам говорят не думать о птице, то вы думаете именно о ней.

– Слушай, леший, а та избушка и правда этому вашему Зайчику принадлежит?

Мой спутник обернулся и остановился, а когда я поравнялся с ним, неуверенно как-то ответил, пряча глаза:

– Ну так это, всё в лесу его… значит, и избушка его.

– И что же, он там бывает? Ночует?

Он почесал грязное пузо и пожал громадными деревянными плечами:

– Заходит иногда. А тебе что за дело? – Вдруг прищурился он.

– Да какое там дело… так, праздный интерес. Не вяжется его «Темнейшество» с таким домом. Слишком там по-человечески, что ли. Чисто, уютно, да и пироги… ха, а кто же стряпал их, кстати говоря? – Я и вправду думал об этом, отвлекшись, наконец, от сокровища в пасти.

Леший поднял довольную морду и улыбнулся жуткой, но искренней улыбкой:

– Дык я стряпал… за избушкой-то приглядываю, вот и содержу в порядке… временно там живу.

Я удивился и усмехнулся – аккуратист нашёлся, ещё и стряпней промышляет. Странная нечисть какая-то получается. И тут снова заметил почерневший ствол тонкой осины, а ведь мы и полмили не прошли. Сославшись на зверский голод, я убежал вперёд и сделал вид, что охочусь на белку, скачущую по ветвям соседнего дерева. Леший смиренно стоял в стороне, ковыряя толстым пальцем в волосатом пупке. Хоть он и не говорил вслух, но по его виду я понял: провожатый слегка обижен, что я не предлагаю участвовать в охоте. В заколдованном лесу царила скука и смертная тоска.

Под осиной ничего не обнаружилось, зато пришлось погонять бедную белку для отвода глаз. Я увлёкся и забрёл в заросли блекло-серого можжевельника. Меж сплетённых ветвей вдруг увидел горящие немигающие глаза.

«Только попробуй кинуться на меня, нечистое отродье!» – мысленно прорычал, уверенный, что это очередной соглядатай костлявого Предводителя, ведь запаха от незваного гостя я не учуял.

Леший уже отправился по моим следам, сердито сопя на весь лес.

– Ну что, ты это, закончил? – пропищал мой провожатый.

Я медленно отступил на несколько шагов и, не оборачиваясь, спросил его: «Что же твой дорогой Зайчик обещания не держит? Очередную свинью подложить мне захотел?». На секунду я отвёл взгляд от кустов, а когда посмотрел вновь – там никого уже не было.

Леший повертел лохматой головой, оглядываясь по сторонам, и поинтересовался:

– Свинью? Не, тут не водятся. Кабаны только дикие, и тех по пальцам пересчитать. Запрет на истребление, во как. А ты где его увидел?

Я усмехнулся.

– Да показалось, что в кустах застрял. Ладно, идём дальше. Скоро там выход-то уже?

– До выхода может и не так далеко, а вот покинуть лес можно только в полночь. Сам понимаешь – охранные заклятья, ведь не зря это Затерянный магический лес.