Четыре лучшие истории о любви. Сборник

Толику не понравилось раболепие, с которым Мишаня теперь глядел блондинчику вслед, когда тот снова взял кий.

– Будешь?

– Нет, пожалуй, поднимусь к девушкам, – отказался Толик.

Никто не стал его задерживать. Поблуждав немного в поисках лестницы и, наконец, отыскав ее, парень поднялся наверх.

Девушки до сих пор возились на кухне. Но Габриэль среди них не оказалось.

– Поищи на втором этаже, – посоветовала Вероника, догадавшись, кого Толик высматривает. – Она хотела принять душ, – и хихикнула.

На втором этаже, напрасно сунувшись в несколько комнат, парень, наконец, услышал пение, заглушаемое шумом воды.

– Габриэль! – позвал, чтобы не ошибиться.

– Заходи!

– Да, я тут посижу, – он с осторожностью опустился на необъятную кровать.

Такие огромные Толик только в кино видел. Балдахин, атласное покрывало – вызывающий стиль. Интересно, кто-то живет в этой комнате, или хозяева используют ее для случайных гостей?

– Я забыла полотенце, принеси, плиз-з-з, – зазывно протянула Габриэль.

Предложение смутило Толика. Он почувствовал, как кровь забурлила в венах, а потом кинулась в голову. У него были девушки. Но чтобы так вот, смело, первой. Габриэль поражала. Девочка-шоколадка. Девочка-мечта.

Парень оглянулся по сторонам. Полотенце лежало небрежно брошенным на спинке кресла. Толик схватил его в охапку, почти не чувствуя мягкости, и буквально вломился в ванную комнату.

Габриэль стояла за полупрозрачной загородкой душевой кабинки. Спиной. Лишь кокетливо обернувшись вполоборота. И улыбалась.

Толик видел эту ее улыбку. Влекущую, как огонь мотылька, способную разбудить лаву в спящем вулкане. Видел сквозь бегущие по загородке капли.

– Повесишь, – девушка указала рукой на крючок.

– Да, конечно, – парню пришлось прокашляться, чтобы выговорить такие простые, казалось бы слова.

Он принялся вешать полотенце, но оно все упрямо соскальзывало и соскальзывало с крючка. Толик ловил и принимался снова – сизифов труд.

Пока не почувствовал прильнувшее влажное и еще горячее от душа тело. Губы на своей шее. Гибкие руки, прикасающиеся, казалось, одновременно везде. Неутомимые пальцы, находящие такие точки, о существовании которых Толик даже не догадывался. Габриэль не принцесса-мулатка, она какая-то многорукая Шива.

Он развернулся к девушке, прямо с полотенцем в руках, обернул ее, чтобы защитить от малейшего дуновения сквозняка, подхватил на руки и вынес из ванной комнаты.

23 Чувства

Подходя к своему дому под руку с Ярославом, Оксана поймала себя на том, что оглядывается по сторонам. Привычка сформировалась за несколько дней сама с собой, хорошая бы из девушки получилась собака Павлова.

– Ты чего? – заметив ее беспокойство, спросил Ярослав.

– Ничего, просто показалось, старый знакомый, давно не встречала, – она постаралась быть убедительной, даже улыбнулась, – но обозналась, похоже.

Но не показалось. Фигура Пашки точно мелькнула за углом, нарочито быстро, так, чтобы успеть скрыться до того, пока его заметят. И если бы Оксана не искала специально – точно бы проворонила.

В конце концов, что за выслеживание? Девушка внутренне возмутилась. Для чего это надо Толику? Ведь вполне себе активно встречается с Габриэль, провожает ее до аудитории, водит в кафешку, и совместными фоточками пестрят странички обоих. Зачем тогда посадил на хвост своего друга? Одного серьезного разговора оказалось недостаточно?

Что Пашка следит по каким-то своим, ему одному ведомым причинам, девушка не предполагала. Зачем это Михееву? Даже если у него разлад с Ольховской, особенно ощущаемый теперь, вниманием девушек Джастин не обделен. Да, и не маньяк же он какой-нибудь.

Но Ярославу заверения Оксаны, видимо, показалось недостаточно.

– У тебя какие-то проблемы?

– Нет! Точно нет ничего такого, с чем бы я не справилась! – девушка приобняла парня.

– Это не показатель, – он обхватил ее в ответ, – ты сильная и можешь справиться со многим.

Оксана всмотрелась в его серьезные глаза:

– В твоем исполнении это сомнительный комплимент.

– А это и не комплимент.

Стоять у подъезда было уже холодно. Девушка предложила зайти к ней, но Ярослав отказался. Сказал, что не готов знакомиться с родителями.

– А что с ними знакомиться? – искренне удивилась Оксана. – Поздороваешься и пройдешь в мою комнату.

– Нет.

И столько в этом отказе было внутреннего убеждения, что спорить не захотелось. Тем более, девушка уже поняла: если Ярослав что-то решил для себя – так и сделает.

Насколько она помнила, Толика это точно не заморачивало никогда. Он даже не задумывался, есть у Оксаны родители или нет. И про своих не рассказывал. Ярослав совсем другой. Для него семья – это что-то совершенно особенное, корневая система, без которой ты в этом мире – никто. И не в смысле, что подпитываешься, тянешь соки из родителей, а просто существуешь с ними в единстве: они тебе одно, ты им другое. Оксане нравилась такая позиция.

Пришлось опять жаться у батареи. Причем, не девушке. Парень стянул с себя перчатки и шарф и заставил ее надеть. Она казалась себе смешной и нелепой.