Соблазнитель, или Без пяти минут замужем

– Простите, вы не видели мою дочь? Такая темненькая девочка, – я взмахнула рукой. – Вот такого роста, в купальнике… – Я вывернула сумку и не обнаружила Кристиного платья. – Нет, в белом платье с голубым рисунком на груди. Не видели?

– Я помню вашу девочку, – кивнула женщина. – Но я ее не видела. А что с ней? Она пропала?

– Да. – Я беспомощно пожала плечами. – Пропала. И я схожу с ума от беспокойства.

– Дети часто пропадают. Бегают взад-вперед, потом оказывается – заблудились и не знают, куда идти. Вашей лет девять-десять?

– Десять.

– Она, по крайней мере, знает, куда идти и где вы живете. И легко найдет дорогу домой.

Насчет этого у меня твердой уверенности не было. Город незнакомый. Приехали мы недавно, и вряд ли Кристина легко найдет дорогу к нашему дому.

– Вы посидите здесь и подождите, а то она вернется на пляж, а вас уже нет.

– Спасибо.

Я отошла в сторону. Лидия Семеновна с Витей топтались рядом.

– Мобильного у нее нет?

Я мотнула головой.

– Был. Но перед самым летом потеряла.

Кристинке я купила мобильный в третьем классе. И при этом несколько раз повторила: «Не потеряй». Я все время ругала Кристинку за то, что она часто небрежно кладет сотовый в карман куртки, из которого у нее его могут вытащить, или кидает его дома где попало. И нам приходится искать его, набирая номер и прислушиваясь, где он гудит.

Когда дочка, несмотря на все мои предупреждения, телефон все-таки потеряла, я сказала, что раз она такая Маша-растеряша, то нечего строить из себя взрослую и ходить с мобильным. И пока я ей взрослых вещей покупать не стану. Это была обида, да еще какая. Кристинка надулась и перестала со мной разговаривать. Пришлось дать тихий отбой. Но все сделать так, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. Я купила в знак примирения торт, но взяла с дочери слово, что она будет следить за своими вещами и постарается быть более внимательной. А новый мобильный я обещала купить ей к новому учебному году.

– Был бы мобильный – позвонила… – Лидия Семеновна сняла большую соломенную шляпу и стала ею обмахиваться.

Потом она присела рядом на парапет набережной.

– Ба-б! – заканючил Витька. – Я хочу пить.

Лидия Семеновна метнула в меня растерянный взгляд.

– Вы идите, – поспешно сказала я. – Идите. Я сама буду ее искать.

– Вы уверены, что я вам не нужна?

– Нет.

Оставшись одна, я испытала одуряющее воздействие жары. Мозги плавились, по лицу тек пот. Где-то в глубине сознания мелькнула мысль, что в прогнозе на завтра обещали тридцать пять. Потом мысли снова скакнули к Кристине. Неужели она где-то ходит? Но где? Как она могла уйти с пляжа без меня? А что, если она все-таки утонула?

Женщина под синим зонтом сочувственно посмотрела на меня:

– Вы только не нервничайте. Она обязательно найдется. Дети, они не представляют, как мы паникуем, когда их нет. Вот у меня была история…

Я не слушала ее – я находилась в состоянии, близком к обмороку. Перед моими глазами все плыло, я сцепила руки… И когда в поле моего зрения попало белое платье с голубым рисунком на груди, я подумала, что вот – начинаются галлюцинации.

И упала в обморок.

Очнулась я от двух голосов. Звонкий детский щебетал:

– А мама не умрет?

– Нет, ну что ты, это обморок от жары.

Второй голос был пугающе знаком, он медленно всплывал из глубин памяти… я застонала и приоткрыла глаза. Я лежала на парапете, и рядом сидела Кристинка с мороженым в руке.

– Мамочка! – Родное лицо с волосами-кудряшками прильнуло ко мне. – Мамочка! Я так испугалась, когда ты упала. Я почему-то думала, что ты умерла. А папа сказал: пережарилась. Захотела быть шоколадкой…

– Где ты была? – тупо спросила я.

– С папой! Он подошел ко мне на пляже и пригласил прогуляться. Сказал: мы с тобой походим, погуляем, сделаем маме сюрприз.

– Сюрприз…

Я села на парапет. Голова тупо болела. Я тряхнула ею.

– Ну что? Очнулась? – насмешливо спросил знакомый голос.

Я посмотрела вниз – и первым делом в глаза мне бросились коричневые сандалии. Такие стильные, с ремешками. Я подняла глаза выше. Честно говоря, делать мне этого не хотелось. Мне не хотелось видеть этого человека. Но – пришлось. Он почти не изменился. Насмешливый взгляд, темные глаза, рассматривающие в упор. Загорелое лицо и новый штрих – небритость.

– Очнулась, – процедила я. – Так это ты увел ребенка с пляжа?

– Я! – И мой бывший муж широко улыбнулся.

Я набрала в грудь воздуха и, резко поднявшись с парапета, шагнула к нему.

– А ты подумал, что я буду нервничать и переживать, сходить с ума от того, что ее нет на пляже? А ему, видите ли, сюрпризы подавайте!..

– Тише! На нас уже смотрят!

– Скотина! – заорала я. – Подонок!

– Ну все… пришла в себя, – с расстановкой сказал он. – Кажется, мне здесь делать нечего…

Мой бывший ушел, даже не обернувшись. А я осталась с Кристиной. В руке она по-прежнему держала мороженое. Моя дочь смотрела на меня расширенными глазами. Она предвидела, что сейчас я стану мамой в гневе.

Размахнувшись изо всей силы, я ударила ее по руке, и мороженое отлетело в сторону, описав в воздухе дугу и шлепнувшись на асфальт.

– Значит, ты ходила и ела мороженое, – свистящим шепотом сказала я. – В то время, как я…

– Мамочка! – прильнула ко мне Кристина. – Прости меня.

Я оттолкнула ее. Шок, потрясение, обида были еще слишком сильны, чтобы я вот так вот просто взяла и простила. Если я слишком быстро отойду, то она подумает, что так можно поступить и в следующий раз…