Уроборос

За окном стояла непроницаемая ночь, в которой большой город жил своей таинственной жизнью. Яркие вывески, сверкающие витрины магазинов, снующие люди с блеском «жажды» и «голода» в глазах, шаркали и колотили по тротуару каблуками. Пока благовоспитанные граждане крепко спали за черными окнами, другая публика – смеялась, пила и грешила, как в последний день. В одиночестве и темноте Стив сидел перед ноутбуком Уайта в своем кабинете. Как и ночной дежурный, он тоже любил и понимал сложную музыку. Она ему помогала и настраивала на точную работу. Сейчас в его наушниках звучал божественный «дуэт цветов» из оперы «Лакмэ» Делиба. Голубоватый свет от монитора освещал его бледное лицо, и если бы кто-то мог его видеть в эту секунду, то решил бы, что в его выражении есть что-то странное, что-то совершенно неуловимое и двусмысленное – лукавая улыбка хитреца, как на картине Леонардо «Иоанн Креститель». Не понятно – то ли святость, то ли порок стоит за ней? Что же именно она выражает? Тайна за семью печатями. Наслаждаясь совершенной музыкой, Стив разгадывал новую задачу, которой он дал наименование «Уроборос». Преступление не выходило из его головы. Это была именно та головоломка, которую он долго ждал. Она затянула его целиком, не давая шанса на отдых.

Стив методично изучал почту жертвы, открывая письмо за письмом, он искал зацепку – что-то особенное, что даст ему информацию и выведет на след. «Почтовый ящик среднестатистического обывателя мегаполиса. Стандартный набор адресатов: коллеги, клиенты, малочисленные знакомые, пару далеких родственников, реклама, спам. На первый взгляд, ничего особенного. Но я чувствую, что должна быть женщина…» – мелькает в его сознании. Он щелкает мышкой в очередное письмо, адресованное некой Оливии, бегло читает строку и резко приближает лицо к экрану. Вот оно! То, что надо:

Любовь, любить велящая любимым… Любовь на гибель нас свела.

Жду тебя сегодня вечером в 18.00.

Стив ударил по столу двумя ладонями. Перед ним было сообщение, заслуживающее внимания – отправленное в день убийства, с назначенным свиданием, которое должно было состояться за час до смерти, и с подтекстом. «Это что-то очень знакомое. Цитата какая-то…» – догадался он. Скопировал строку из письма и вбил в поиск. Интернет услужливо предложил ответ – «Божественная комедия. Данте Алигьери». Он слегка ударил себя по лбу: «Точно! Как я сразу не вспомнил?» Он проверил почту на наличие других писем к Оливии, но больше ничего не нашел. Прищурившись, он открыл свой черный блокнот, лежащий рядом на столе, и аккуратно зафиксировал в нем имя девушки. В век кибератак Стив не верил в информационную безопасность компьютерных систем, поэтому он предпочитал сохранять особо ценные данные по старинке. Страницы его записной книжки были плотно исписаны и изрисованы вдоль и поперек: имена, какие-то цифры, телефоны, схемы и чертежи, кодированные записи и рисунки, которые он делал во время размышлений. Притаившись от посторонних глаз за непроницаемой черной обложкой, на страницах красовались диковинные фантастические монстры, с ними соседствовали сложные механизмы в разрезе, потрясая точностью геометрии и красотой исполнения. Стив обладал талантом графика и художника, но этот дар его самого оставлял равнодушным. «Какой в нем смысл? Чуть больше или меньше красоты не влияют ни на что. Русский писатель, провозгласивший тезис, что «красота спасет мир», пошутил. И почему никто не обратил внимания, что он вложил эту фразу в уста персонажа, который сказал это с иронией[5 - Ф.М. Достоевский. «Идиот». Реплика Ипполита к князю Мышкину (ч.3, гл. V).]?!» – часто думал Стив. Он встал, взял блокнот, захватил легкую куртку и вышел из кабинета. Стив шел по коридору мимо поста дежурных, когда из дальнего крыла, где находились камеры предварительного заключения, раздался совсем юный женский голос:

– Отпустите нас! Пожалуйста! Отпустите!

Дежурные в это время по обыкновению смотрели спортивный канал и никак не реагировали на просьбы. Стив направился прямиком на зов.

– Кто тут у нас? – спросил Стив, подходя к панкам и с интересом оглядывая их. Они были вымотаны и представляли собой жалкое зрелище. Мальчик с зелеными волосами, свисавшими паклями, сидел на полу, вытянув длинные худые ноги, а девочка с помятым малиновым гребнем, стояла у решетки, и больше напоминала маленького незадачливого петушка в курятнике. Держась за железные прутья, она жалобно сказала:

– Мы ничего плохого не сделали!

Стив повернулся с вопросом к дежурному, которому пришлось прервать просмотр матча любимой бейсбольной команды, и подойти к ним.

– Бросали яйца в банкира, – уточнил он, поправляя ремень на своем полном животе.

– Бросили всего пару яиц-то! – огрызнулась на него девчонка.

– Хоть попали? – спросил Стив, незаметно улыбнувшись.

Девочка, поджав губы, расстроено замотала головой:

– Нет!

Стив удовлетворенно кивнул и дал знак дежурному, чтобы тот отпустил недотёп.

– На первый раз! – положив руку ему на плечо, попросил Стив.

Дежурный устало кивнул в знак согласия. В глубине души он был рад, что нашелся повод отпустить ребят.

– Хорошо, что промахнулись! А то, я бы никогда вас так просто не отпустил!

Стив похлопал его по плечу, в знак «благодарности», как это принято у мужчин, и пошел в сторону выхода.

– Спасибо! Спасибо! Вы ангел! – кричала девочка ему вслед.

Стив не обернулся. Он уже мысленно вернулся к делу «Уроборос», которое было для него сейчас самым важным.

– Ваше счастье, что я сегодня добрый, – открывая дверь ключом в обезьянник, сказал панкам дежурный. – Чтоб не видел вас больше! Ясно?!

– И меня отпусти, начальник! – молитвенно скрестив руки, закричал хитрый алкаш из своей клетки. – Раз ты такой добрый! Мля…

Полицейский, усмехнулся и, насвистывая, прошел мимо него, а тем временем на посту панки уже забирали свои личные вещи, которое изъяли у них при задержании. Главная радость – им вернули их пиво! С веселым гиканьем они выбежали из участка. Пьянящий воздух свободы ударил им в безбашенные головы, и они унеслись в блистающую огнями серую темноту улиц.

– Пришлось отпустить их, – сказал дежурный своему коллеге, бряцая ключами. – За них Стив попросил!

– Говорят, он лучший? Может раскрыть любое дело, – показывая свою осведомленность, заметил тот. Хоть он и был «новеньким», но уже знал расклад сил в отделении.

– Да. Только после смерти жены он сам на себя не похож. Говорят, чуть не убил доктора, который ее оперировал. Еле дело замяли.

Другой дежурный понимающе закивал в ответ и выдал из репертуара народной мудрости то, что чаще всего говорят простые хорошие люди в таких случаях:

– Что тут скажешь? Жизнь пройти, как говорится, не поле перейти.

– Теперь вот, немного странный стал, – слегка покрутив у виска, глубокомысленно заключил первый. – Многие его побаиваются. Никто не понимает, что у него на уме. Хотя, мне лично он нравится. Я у него даже на свадьбе был. Он тогда всех наших пригласил. Говорю же, хороший парень был… А теперь, не каждый раз здоровается. Иногда вообще мимо проходит, будто не узнает.

…

В крутящихся и сверкающих ослепительными лучами диско-шарах отражались лица гостей и красивые гибкие тела танцовщиц стриптиз-клуба. Громкая музыка рвала децибелами перепонки, а под солнечным сплетением щекотало адреналиновое настроение загула у всех посетителей без исключения. У пилонов танцевали обольстительные красавицы, умело соблазняя мужчин. От их полуобнаженных тел в животе у парней порхали легкие и цветастые бабочки – но это у романтиков, конечно. У обычных мужчин – кипела своя веселая жизнь в штанах. Публика много пила и веселилась, конфликтовала, потом тут же мирилась, беспечно сорила деньгами, сквернословила и назначала тайные свидания, другими словами, радовалась «скоромимоходящей красоте»[6 - Молитвослов. Из Канона покоянного по Господу нашему Иисусу Христу.] жизни изо всех сил. Поглядывая по сторонам, потягивая холодное пиво из больших кружек, Гэри и Стив наблюдали за акробатическим номером шикарной девицы на крутящемся пилоне. Гэри был загипнотизирован. В полумраке она казалась особенно соблазнительной и загадочной. Грациозность ее движений и сексуальный напор сбивал мужчин с ног во время ее чувственного выступления. Гэри – не частый ходок в такие заведения, «запал» на девочку моментально. Стив с недовольной ухмылкой наблюдал за ним: ему не нравилось, что Гэри оказался таким легко управляемым беспилотником. «У него есть своя женщина, которая его, болвана, любит, но он – слабак, залип на первую попавшуюся смазливую девицу», – подумал Стив, а вслух добавил:

– Слышал историю про Крёза[7 - Крёз (др.-греч. ???????, с 595—546 до н. э.) – последний царь Лидии из рода Мермнадов. Слыл в античном мире баснословным богачом.]?

– Нет! – не отводя глаз от девушки, бросил Гэри в ответ.

– Крёз был царем, он был на вершине мира и достиг всего, о чем мечтал. А мечтал он о славе и богатстве.

– Обычное дело для царя, – кивнул слегка Гэри, рассеянно слушая напарника.

– Но вот было у него некое сомнение, которое сам разрешить он не мог. Тогда позвал он к себе Солона – известного философа – и спросил: «Скажи, есть ли в мире, кто счастливее меня?»

– И что? – спросил Гэри, повернувшись к Стиву вполоборота. Кажется, что рассказ начал интересовать его чуть больше.

– Солон ему говорит: чтобы ответить тебе, царь, я должен увидеть твою смерть.

Гэри повернулся к Стиву лицом и изучающе посмотрел ему в глаза. Он ждал уже продолжения:

– И?

– Крёз не понял его слов, и прогнал философа. Но однажды его царство захватил вероломный Кир, и приказал сжечь его прямо на троне. И вот, когда Крёза обложили ветками и принесли зажженные факелы, тут-то он и вспомнил слова мудреца. Он схватился за свою старую седую голову и стал кричать: Ай, да Солон! Ай, да Солон!

Закончив рассказ, Стив весело подмигнул Гэри. Тот посмотрел на него как на абсолютно больного невротика.

– Ты за этим меня сюда вызвал среди ночи?! Слушать истории? – возмутился он. Стив в ответ ехидно улыбнулся. В его серых глазах зажегся лукавый огонек. Ему казалось забавным слегка подколоть напарника. Это не было умышленной злостью, просто он иногда так развлекался, особенно с теми, кого недолюбливал. Гэри продолжал возмущаться:

– Все эти метафоры, Солоны – к чему это? Почему не сказать прямо? Я не понимаю намеков! Что ты хотел мне объяснить?

– Ты сам должен понять! – ответил Стив.

– Что тут понимать? В том, что ты «нанёс» нет никакого смысла! Ты хотел просто в очередной раз показать свое превосходство! И всё! – злобно огрызнулся Гэри.

У Стива резко поменялось настроение. Такие перепады для него в последнее время стали нормой. Внутри него был какой-то дурацкий «маятник». Когда его, качнув, бросало в одну сторону, его бесил и раздражал окружающий мир с его невероятной глупостью и наивом, с его жестокостью и злобой; когда неожиданно бросало – в другую, он будто становился «прежним» – жизнелюбивым парнем с хорошим чувством юмора и самоиронией. Сейчас, глядя на обидевшегося Гэри, на его такую живую реакцию, он почувствовал вину : «Зачем я дразню его? Может, чтобы отвлечься? Может, потому что я и сам был такой же, как он раньше? Не ценил верность? Не был рядом с Мери… » – он вспомнил о жене и к горлу подступил ком, перекрывший кислород. Он ничего не мог поделать с собой. Воспоминания приходили сами, и «ловили» его в любое время дня и ночи. Спасения от них не было. Чувство утраты и вины не уменьшались, и время было беспомощно перед его горем.

– Зачем мы вообще здесь? – хрустнув костяшками пальцев, обиженно спросил Гэри.