Седьмая руна

– В случае опасности укрывайтесь в церкви, – проинструктировал он адептов.

– Да ладно, неужели мы испугаемся парочки скелетов! – возмутился кто-то. Франсуаза прищурилась.

– Как вам уже сказали, скелетов будет четыре, – отчеканила она. – Возможно, если кто-то не рассчитает свои силы, то и больше. Все они будут недовольны тем, что их потревожили. Значит, вам придется действовать четко и слаженно. К тому же помните, что у всех умерших есть родственники, которые вряд ли обрадуются, узнав, что их близких поднимали из могил. Надеюсь, вам все понятно?

– Да, мадемуазель, – адепты ответили хором, как на лекции.

Девушка кивнула:

– Начинайте!

Николя Камбер, отличник и гордость факультета некромантии, ослепительно улыбнулся.

– Ну что, ребята, зададим им жару? – он переплел пальцы и хрустнул ими, разминая.

– Посмотрим, кто кого, – пробурчал Жан-Жак, отходя от церковного крыльца на положенные четыре мьётта[1 - Старинная мера длины.].

Адепты послушно проследовали за ним. Реми и Поль достали обсидиановые стилусы. Когти дьявола, как именовали полудрагоценный камень в давние времена, он считался символом мертвых и использовался некромантами для ритуалов, впитывая в себя негативную энергию.

Убедившись, что адепты заняты делом, Франсуаза перевела взгляд на витраж, изображающий святую.

Облаченная в длинные одежды женщина стояла, держа в одной руке книгу, а в другой – стилус, символизируя священные знания. То ли из-за игры света, то ли по прихоти художника стилус напоминал хлыст. Франсуаза озадаченно нахмурилась, но рассмотреть не успела, Жан-Жак возвестил, что все готово.

Адепты послушно заняли точки пересечения линий пентаграммы. Воздев руки к небу, они заунывно затянули слова призыва. Бонни, сидящий у ног хозяйки, вскинул голову. Его вой органично вписался в произносимое заклинание. Франсуаза закатила глаза. Жан-Жак улучил момент, чтобы дотронуться до ее руки.

– Каждый год одно и то же, верно, – заговорщицки зашептал он. – Ай!

Зубы пса клацнули в миллиметре от ладони.

– Каждый год одно и то же, верно? – улыбнулась девушка. – И ужасное произношение адептов, и твои слова, и Бонни…

– Извини, – он потупился.

Франсуаза пожала плечами, внимательно следя за тем, как могильные надгробия начинают дрожать. Одно из них, с трещиной, надломилось и упало, придавливая появившийся из земли череп. Раздался хруст. Франсуаза поморщилась.

Адепты замолчали, нерешительно переглядываясь.

– Продолжайте, – велел Жан-Жак. – Потом все исправим!

Нестройный хор голосов возобновился. Земля осыпалась, открывая остальные кости. Скелет медленно восстал из могилы. Глазницы расколотого черепа светились зеленым. Адепты охнули.

– Кто скажет, что это за свечение? – требовательно спросила Франсуаза.

– В костях содержится фосфор, при соединении с магической энергией он начинает выделяться, – отозвался Поль.

– Верно.

Спокойный тон мадемуазель д’Эгре вкупе с привычными вопросами заставил адептов собраться.

– Франни, ты чудо! – пробасил Жан-Жак. – Что бы я без тебя делал?

– Завалил бы практикум, – констатировала она, следя за поднятыми скелетами.

Один из них тем временем проковылял к адептам. Пентаграмма сразу вспыхнула, отсекая живых от мертвых.

– Хорошо горит, смачно! – фыркнул Реми, остальные загоготали.

Франсуаза поджала губы, но промолчала. Она понимала, что за смехом адептов скрывается страх, поскольку они впервые поднимали умершего не в академии. Сама она в свое время была лишена подобного практикума, как и многих других.

– Давайте второго, – приказал Жан-Жак. – На третьем поставлю зачет по практикуму, а тому, кто упокоит всех сразу, – допуск к экзамену.

Адепты оживились, латынь стала гораздо чище. Второй и третий скелеты поднялись почти одновременно. Лязгая челюстями, они подошли к пентаграмме, пытаясь дотянуться до адептов костлявыми пальцами.

– Хорошо, а теперь… – Жан-Жак не договорил, остолбенело смотря поверх головы Франсуазы. – Что за…

– Что там? – девушка обернулась и вскрикнула.

За границами пентаграммы стояли женщины. Они были ужасны: тусклые светлые волосы, полуразложившиеся, гниющие тела, сморщенная, дряблая кожа. Ни на одной из них не было видимых повреждений, но Франсуаза не сомневалась, что под коленом у каждой найдется точь-в-точь такая же рана, как у тела, подброшенного утром в прозекторскую. Только, судя по следам разложения, убиты они были гораздо раньше. Серийные убийства!

По спине потянуло холодом. Девушка вздрогнула и обхватила себя за плечи. Бонни вскочил и вопросительно тявкнул. По его шерсти пробегали искорки магии. Франсуаза покачала головой:

– Пока не стоит.

Пес шумно выдохнул, но послушно сел на ногу хозяйки. Она поморщилась, но прогонять не стала, внимательно следя за мертвяками. Они стояли и смотрели на огонь пентаграммы, потом одна из женщин сделала шаг. Один из адептов охнул, девушка не стала оборачиваться, чтобы посмотреть, кто именно.

Пламя под ногой умертвия заколыхалось, взметнулось в небо и сразу же с шипением погасло. Запоздало Франсуаза сообразила, что Поль и Реми вписали руны, защищавшие от костей, но не от плоти. Адепты и сами поняли свою ошибку, выхватили стилусы, собираясь кинуться к границам пентаграммы.

– Назад!

Франсуаза сама не знала, кому адресован приказ: мертвым женщинам или адептам.

– Жан-Жак, бери адептов и упокаивайте скелеты! – распорядилась она, следя за женщинами. Их было три. Три некогда молодых, полных жизни существа, которых закопали на неосвященной земле рядом со старым кладбищем и церковью, куда редко захаживают прихожане. Кем бы они ни были при жизни, они заслуживали лучшей участи, чем сгореть в магическом пламени.

Рука дрогнула, и испепеляющий огонь пролетел мимо. Одна из женщин зашипела.

– Франни! – ахнул Жан-Жак.

– Не отвлекайся! – пальцы судорожно плели новое заклинание – сеть ловчего. Где-то за спиной с хрустом ломались кости, адепты не смогли рассчитать магическую силу.

– Ой, – ахнул Поль. Наверняка, не смог правильно применить заклятие.

Жан-Жак в ответ смачно выругался. Франсуаза недовольно покосилась в их сторону, в этот момент мертвая сделала еще один шаг, протянула руку, чтобы схватить девушку за плечо. В предвкушении живой плоти она беззвучно распахнула рот. Бонни зарычал, прыгая между хозяйкой и мертвяками. Франсуаза выставила вперед ладонь. Заклинание сорвалось с пальцев и ударило в мертвяка.

Кладбище огласил вой. Три тела метались в светящемся коконе, пытаясь выбраться. Третья женщина злобно зашипела и попыталась отползти, но Бонни нагнал ее. Его глаза полыхали алым, а черная шерсть отливала золотом огня.

– Адский пес! – прошептал кто-то из адептов, прежде чем рухнуть в обморок. Франсуаза не стала оборачиваться, чтобы узнать, кто именно. Она подбежала к Бонни, который кинулся на женщину, пригвоздив ее к земле. С белоснежных клыков капала слюна, он уже примеривался, как вонзит зубы в гниющую плоть.

– Бонни, назад! – приказала девушка, накидывая еще одну сеть. Пес одбежал к ней, и она ухватилась за ошейник. От энергоемких заклинаний ноги подкашивались, а голова кружилась. Казалось, еще немного, и она упадет без сил. Не обращая внимания на адептов, девушка присела и обняла верного друга, чувствуя, как магические искорки покалывают кожу.