За тихой гаванью залива Плежэ

Как только начало светать, Джек поднял всю команду и дал им чёткие указания. Им было принято решение не заплывать за туман, а бросить якорь близ него. Он не желал терять столь хороший фрегат, поэтому организовал экспедицию на шлюпках.

Виктория ещё спала, когда Джек вошёл в каюту. Он намеренно громко хлопнул дверью, чтобы девушка проснулась.

– Пора вставать, мисс! Вы отправитесь с нами! – командным тоном проговорил Джек, после чего бросил на кровать какую-то одежду.

Виктория приподнялась и в недоумении посмотрела на Джека.

– Какой во мне прок? Я не хочу никуда плыть! – ответила она. – Что это? – она указала на предметы одежды, которые принёс Джек.

– Послушай, милочка, если хочешь видеть своего деда в добром здравии, ты сию же минуту оденешься и выйдешь на палубу!

– Какой же ты мерзавец! – выпалила в отчаянии Виктория.

Девушка понимала, что это очень опасная кампания и главная опасность, прежде всего, заключалась в той неизвестности, которая ожидала их на этом острове.

– Ничего-ничего, по-другому запоёшь, когда я вернусь богатейшим человеком.

– Любовь и уважение нельзя купить. Тебе никогда не стать таким же благородным как капитан Миллер!

Джек хотел было ответить ей, но стиснув зубы, вышел из каюты. Он был так зол на Викторию, пытался вырвать её из своего сердца, забыть об этой дерзкой девчонке, но чувство любви к ней каждый раз брало верх.

Виктория встала, умыла лицо из кувшина, надела вещи, которые принёс Джек. Брюки, рубаха и сюртук были сильно изношены и велики ей, а вот сапоги-ботфорты оказались почти в самый раз. Выйдя из каюты, Виктория остановилась и, точно заворожённая, уставилась на густой туман. Он выглядел будто глухая стена, серый и непроглядный. Лёгкий прохладный морской ветер обдал лицо Виктории, от чего у неё немного закружилась голова.

– Долго Вас ждать изволите, мисс?! – прокричал Джек.

Виктория увидела Джеймса Вуда и бросилась к нему в объятия. Он нежно поцеловал внучку в лоб и крепко прижал к себе.

– Джек, заклинаю тебя, оставь Викторию на борту! – взмолился Джеймс Вуд.