Проводник. Когда мертвые молчат

Поднялся с постели, кряхтя как столетний дед. Дааа, не прошло даром погружение, не прошло… А ведь были времена, когда для меня такое глубокое погружение ничего не значило. Бывало, что даже наоборот, там где нужно легко, мимоходом послушать, я ухался в глубокий поток, но всегда возвращался. А сейчас и вернуться то было трудно. Контроль ни к черту. Нельзя так. Бубня себе поднос и ругая, я поплелся в душ. Не смогу сейчас нормально проснуться без контрастного душа.

Вода смыла сон, но бодрости не прибавила. Наскоро вытиревшись мельком глянул на себя в зеркало. Из зеркальной глубины на меня смотрел платиновый блондин, худой с резкими чертами лица, бледно-голубыми глазами, тонкими губами и светлой щетиной на щеках. Бриться сейчас некогда. Обычно я не щеголяю с щетиной и уж тем более с новомодной бородкой. Волосы всклокочены со сна, глаза блеклые. Когда-то глаза были куда ярче, но дар постепенно выжигает все яркое, что было во внешности. Такая странная особенность. Нет, блондином я был всегда, но вот такой оттенок появился пару лет назад. Хотя может это банальная седина? Но глаза точно стали бледнее. Хотя о чем я сейчас думаю?

О своей внешности я заботился, но не до фанатизма. Главное выглядеть на уровне своего статуса, а на остальное плевать. Женщины вешались на меня вовсе не из-за внешности. Статус и харизма, как, смеясь, говорила моя сестра. И в чем-то она права.

Светлые брюки, темно-серая рубашка мягкого тона и кремовое пальто, практически так же, как одеваюсь каждый день. Визор отправился в карман пальто, часы на нем показывали, что я успел собраться за пятнадцать минут. Потерял еще пару на выбор трости перед выходом.

Мода среди аристократов весьма своеобразная. Можно щеголять последними моделями визоров, дорогущими часами и каролетами. Но еще у нас приветствовалась дань старым традициям, например ношение трости или шляпы на старинный манер. Мне трости просто нравились. К тому же это отличное оружие. В половине моей коллекции скрыты клинки разной длины. К тому же удар окованной палкой из плотной древесины пронимал кого угодно.

Уже спустившись к припаркованному на личном месте мотолету, подумал, что надо бы позвать Лиа, вдруг со мной опять что-то случиться. Хотя почему вдруг? Новое погружение точно отправит меня в нокаут. И лучше пусть в чувства меня приводит Лиа, ей я больше доверяю, чем полицейским. Быстро набрал номер девушки, сигнал дозвона закончился тишиной. Знаю уже, что это означает, что Лиа все же взяла визор и ответила на вызов.

– Доброй ночи, Лиа, нас вызвала комиссар Ферт, будь добра приехать по адресу, который я тебе вышлю, – странно говорить с молчащим визором, но другого выбора нет. Девушка могла спать, хотя ответила на вызов быстро, а сообщение попросту могла не увидеть. Мне нужно, чтобы она присутствовала при моем погружении. Я совсем не уверен в себе.

Сбросил вызов и переслал адрес Лиа. Девушка жила гораздо ближе к тому месту, куда мне нужно добраться. Моя квартира, расположенная в дорогом квартале, была гораздо дальше. Но дороги сейчас свободные, а езжу я быстро.

Завел мотолет, пристроил трость в специальное крепление и надел шлем. С парковки меня проводил удивленным взглядом охранник, потому как обычно я возвращался в три часа ночи и весьма нетрезвый, чем уезжал собранным и серьезным.

По адресу меня ждал многоквартирный дом, серый и унылый, не чета моей новостройке, построенной по последнему слову магии и техники. Эти же типовые дома строили в рабочих районах, чтобы работники многочисленных фабрик и предприятий могли себе позволить, пусть и скромное, но собственное жилье. Сейчас эти дома разменяли уже не один десяток лет, поэтому вид их нагнетал тоску.

Внизу стояли полицейские, зевак не было, время то позднее. Но, когда я подошел, молоденький патрульный попросил мои документы. Вот когда я порадовался, что надел тоже пальто, в котором был накануне, во внутреннем кармане лежала картонка удостоверения, потому что про документы я начисто забыл.

Парень внимательно прочитал бумагу, перевел взгляд на меня и, скупо улыбнувшись, проговорил:

– Проходите. Третий этаж.

Кивнул в знак благодарности и вошел в подъезд, пропахший едой, мусором и чем-то неприятным, что я даже не хотел опознавать. Подъемник был, но на его перилах висела табличка «Ремонт». Ну, ничего удивительного. В этих домах устанавливали подъемники на магической тяге, а не механические. А они оказались весьма капризны в эксплуатации. Малейший всплеск средней силы моментально выводил из строя подъемник. А перезапуск требовал несколько дней. Поначалу их добросовестно чинили, а сейчас попросту плюнули на эти пережитки прошлых лет. Но и установить новые, механические, так и не удосужились. Хорошо подниматься невысоко.

У нужной мне квартиры толпились люди, очевидно полицейские, которые то входили, то выходили, что-то писали и переговаривались. Никто на меня внимания не обратил. Зато возле самой двери я обнаружил скучающую Лиа. Интересно, как она прошла, ведь удостоверение у меня, хоть и на нас двоих. Хотя, скорее всего, ее пропустили по старой памяти.

– Привет, – поздоровался с серьезной девушкой, которая изучала всех снующих вокруг людей.

Лиа кивнула и приготовилась следовать за мной. До нее, я никогда не общался с людьми с ограниченными возможностями, на улице встречал слепых или глухих, но никогда не пересекался с немыми. Интересно, как она обходится без голоса в обычной жизни? Этот вопрос часто мелькал у меня в голове, но озвучить его отчего-то не решался, он казался бестактным в наших отношениях.

– Ты мне скажи, Рейза, отчего у тебя в команде практически одни бабы работают, а что не бабы, то старики, доживающие до пенсии? – спросил полицейский немалой такой комплекции, который оказался практически сразу за дверью. – Правду что ли говорят, что ты мужиков не любишь? – ехидно глянул он на комиссара, пряча улыбку в косматой бороде, которая придавала его облику вовсе какой-то первобытный вид, несмотря на вполне современную одежду, оружие и прочую обстановку. То ли мужик шутил, то ли и правда не знал о наличии у Ферт семьи. Многие ведь не распространяются о своих родственниках и близких отношениях. Особенно полицейские.

– А это у вас, мужиков, надо спрашивать, – в тон ему ответила госпожа комиссар, правда взгляд на него не поднимала, сосредоточившись на осмотре места преступления, – отчего вы со мной не работаете? Правду, Гедрик, никто не любит, а кто тебе, кроме меня, скажет, что ты похож на дикаря, который недавно с пальмы слез только в хорошей одежде, да и та мятая и неопрятная?

По всему выходило, что знакомы эти двое уже давно, и это не первая их перепалка. Вроде как некая привычка, чем действительно любопытство и желание уязвить.

– Ну, ты смотри, если надумаешь, я и моя пещера тебя ждём в любое время, – мужик подмигнул, стрельнувшей взглядом на него Ферт и, поднявшись, вышел.

Отважный тип, я б на эту сушеную воблу и не глянул. Впрочем, не телом и красотой меряются чувства. А Фёрт вызывала немало чувств, правда у меня в основном все отрицательные. К тому же, я ведь знаю ее только с рабочей стороны, может она вне работы садовые цветы выращивает и крестиком вышивает. Я оценивающе взглянул на комиссара, которая наконец заметила нас. Она выгнула бровь, очевидно пытаясь понять, почему я так странно на нее смотрю, но я уже откинул дурацкие мысли и поспешил поприветствовать:

– Доброй ночи, господа и дамы!

Полицейские не оценили моей вежливости, некоторые что-то буркнули себе под нос, Ферт же сразу перешла к делу:

– Ворн, тебя то мы и ждем.

Странно, не заметил, чтобы ждали именно меня, вроде все при деле. Да и что я могу сказать? Поговорить с покойниками – это да, но что-то сомневаюсь, что Ферт решила позвонить мне ради обычного покойника. Скорее всего, здесь что-то похожее на предыдущее дело. Я уже внимательнее пригляделся к телу, что лежало на застеленной пледом кровати. Молодой парень, скорее студент, худой, высокий, темноволосый, с острым носом и редкими усиками и такой же редкой бородкой. Жертва новой моды, волос на лице толком нет, а туда же отращивать три волосинки на лице.

Квартирка так себе, обстановка соответствует статусу молодого человека. На столе книги и тетради с записями. Одет соответственно моде нынешней молодежи, широкие брюки, еще более широкая клетчатая рубашка, подчеркивающая нескладность и худобу, носки, один с небольшой дыркой на большом пальце. Поза странная, словно он просто прилег и уже не проснулся.

– И что здесь? – спросил у Ферт, которая продолжала рассматривать тело молодого человека.

– Да похоже, что тоже самое, – вместо комиссара мне ответил пожилой мужчина. – Мы не представлены, я магистр Ольсон, полицейский некромант.

– Доброй ночи, магистр, Аррон Ворн – проводник, – кратко представился некроманту, который собирал в саквояж свои инструменты. – Я так понимаю, душа не отзывается?

– Ни душа, ни тело не подчиняется, – со вздохом ответил пожилой магистр, – очень странно. За всю свою практику я с таким не сталкивался.

– Есть предположения, что это может быть?

– Нет, – покачал головой некромант, – даже если душа не отзывается, то тело-то все равно должно подчиняться. Понятно, что там ничего толкового не добиться, но простейшие функции и базовые вопросы оболочка воспринимает и должна отвечать. Пусть сущности даже и нет, но почему тело не подчиняется, я не могу понять.

– Хм, действительно странно, – пусть мне не достался дар некромантии, но у моих предков именно этот дар преобладал над всеми остальными, поэтому какие-то азы я все же знал. – С точки зрения моего дара, все тоже более чем странно, – поделился своим мнением с магистром, – по идее, сильный проводник может услышать любую душу, даже те, что говорить не хотят или ушли уже очень далеко. А здесь они будто растворились, но так бывает только с очень старыми покойниками. Души уходят глубок примерно через пару лет. По своему опыту мне удалось услышать максимум покойника трех летней давности, – прозвучало странно, но уж как есть, старый некромант прекрасно понял, о чем я, и не стал заострять внимание на неудачной формулировке. – Дольше уже не услышать. А здесь ощущения совсем странные: погружение прошло сразу глубоко, как с давно покойными, и, тем не менее, сколько я не звал, все равно в ответ была тишина, никто не откликнулся, даже мальчик, хотя дети долго не уходят.

– Вот об этом я и говорю, – покивал головой некромант, подхватывая саквояж и темный плащ, – в этом случае, скорее всего, будет то же самое, поэтому будьте осторожны молодой человек, в прошлый раз мои выводы были точно такими же.

– Спасибо, – не вполне искренне поблагодарил старика. Искренним быть сложно, потому что каждое погружение убивает тебя, чему тут быть благодарным?

Лиа написала в визоре: «Может, не станешь погружаться?»

– А зачем мы тогда здесь, – гораздо тише, чем до этого, ответил девушке, – кроме того мне и самому интересно.

Лиа хмыкнула, но оставила попытки отговорить меня.

– Можно мне стул со спинкой или кресло? – попросил у находящихся в комнате полицейских. Ферт взглянула на меня и резким кивком отправила кого-то патрульного на поиски требуемого.

Спустя время парень принес обычный табурет без спинки.

– Извините, но это все что нашлось в этой квартире, – паренек поставил у моих ног обычный табурет, устойчивый даже, но без спинки он мне не подойдет.

Ферт оторвалась от трупа и вопросительно посмотрела на меня, как бы спрашивая, справлюсь ли я с такими трудностями. Ну что же, будем иметь дело с тем, что есть. Я переставил стул к стене, с подозрением рассмотрев не самые свежие обои. Отдал трость Лиа, сел, руки сложил на коленях, откинулся на стену. Уже с закрытыми глазами почувствовал, что Лиа встала справа от меня достаточно близко, боится, что упаду. С другой стороны тоже кто-то встал, от него пахло резкими духами, но не мужчина. Ферт? Да, скорее всего она. Но нужно отбросить посторонние мысли, нужно контролировать погружение, сознание должно быть стабильным.

Вдох. Постоянный шум, с которым я живу, с момента пробуждения дара, стал чуть громче. Выдох. Снова вдох. Шум стал нарастать, появились первые голоса, пока еще не четкие, но уже различимые. Общий гомон стал распадаться на отдельные составляющие. Вдох. На этот раз не буду спешить, одно глубокое погружение мне уже показало, что это бессмысленно. Вокруг меня истерично звучали незнакомые голоса: «Скажи… скажи…помоги… ты должен рассказать…ГОВОРИ… ТЫ НАС СЛЫШИШЬ…». Не то, все не то. Я не чувствовал тот нужный мне голос. Голоса были такими громкими, что мне казалось, что они проходят сквозь меня, вынимают по крупице и уносят туда, где они обитают. «Проводник… говори с нами… скажи… скажи…».

В этот раз я не стал звать несчастного студента, так погружение было более стабильным, чем в прошлый раз с мальчиком. Голоса кружи, проходили через меня, но я не растворился. Может частично от того, что был уверен, его здесь нет. Душа парня либо ушла слишком далеко, либо ее вовсе здесь нет… Нет? Нет! Вот что это может быть. Нужно заканчивать и обдумать эту мысль.

Выйти на этот раз получилось куда легче, чем в прошлый. Оказывается, придержать меня все-таки пришлось. Рейза и Лиа удерживали мое тело в сидячем положении, но голова все же безвольно свесилась, а на светлых штанах расплывались некрасивые капли крови из носа. Кровило, но не сильно. Отстранился от женщин и утер нос рукавом пальто, ничего, почистят.

– Ничего нет, – голос был хриплым, словно я сам кричал, а не голоса в моей голове, – как я и думал. Скажите, магистр Ольсон, душу можно запечатать, украсть, изъять?

Старый некромант еще не ушел и с интересом смотрел на меня, впрочем, как и все в этой комнате.

– Не совсем понимаю вопрос.

– Во время погружения мне пришла мысль о том, что я не просто не слышу его душу, – я кивнул на тело парня, – или ему нечего сказать, а ее просто там нет.