Невидимые лягушки

Забытые мокрые здания нетронутые модерном
Почти как в Индии или Тунисе
Настолько были родными что я
Хотела рыдать через каждый шаг
Просто стоять и рыдать от счастья
От радости узнавания

Я бродила по театру туда-сюда, поднималась
по влажным сырым ступеням
Касалась ладонями камня испытывая такое
блаженство
Что на руках до сих пор осталось то сладкое
чувство

Сырость парижских стен
Я хотела дышать и дышать бесконечно сладким,
как забродивший инжир, воздухом моего
Сумрачного Парижа
Сырого зелёного будто когда-то
Он затонул и вот в нём снова
Снова живут люди
И никому из безумных владык до Парижа
больше нет дела
Всем плевать никто ничего не чинит не трогает
и не строит
Не устанавливает леса
И не произносит противное мне
Слово цивилизованный

Это мой Париж, не троньте его, не звоните,
не говорите со мной

Это мой воздух
Это мой сумрак
Сладкий парижский сумрак

И каждый камень которого я
Коснулась, отныне и навсегда будет мной
и никто вокруг никогда
Никогда не узнает об этом

И никто никогда не поймёт
Кто же всё-таки здесь
Настоящий колонизатор

«В странную синюю комнату…»

В странную синюю комнату
Приходят из небытия
Странно каким-то чудом
Там оказалась и я

Молча сидела в кресле
Похожем на парикмахерское
Чувствуя за спиной
Чью-то немую тень
Я поняла – это женщина
Старая и седая

Она тихо мыла мне голову
Мокрые пряди мои
В тихих её руках
С ней будто что-то не то
Но
Я спокойно глядела вперёд
Прямо перед собой
В широкий дверной проём
Но только вот без дверей
Такое окошко-дверь
Наружу из синей комнаты

Там было отражено
Всё сущее, я наблюдала
За размеренной жизнью мира
Я видела прошлое будущее
Этими вот глазами
Которые были закрыты

Там бегали дети звенели звонки
Летних велосипедов
Я слышала шелест крыл
Птиц утопающих в небе
Движение облаков
Атомы тёрлись боками
Я слышала этот треск

Но вдруг окошко погасло
Резкая боль в глазах
Которые были закрыты но боль
Будто пробила веки
Превратившись в чёрный квадрат
И вместе с болью включили память:
У меня за спиной кто-то есть