Поцелуй ведьмы

Однажды в студенчестве они с компанией одногруппников отмечали Восьмое марта. В тесную, тёмную и обшарпанную комнату общаги набилось человек десять, в том числе они с Валеркой – парнем, с которым Аня тогда встречалась. Сначала они выпили несколько бутылок шампанского, потом откуда-то появился ящик дешёвого пива, а через несколько часов кто-то сгонял за водкой.

В комнате шумела музыка и голоса. Бесконечно хлопала незакрывающаяся балконная дверь, через которую внутрь врывался холодный воздух вперемешку с сигаретным дымом. Кто-то входил и выходил. Появлялись новые лица. Все смеялись и пытались танцевать. И туалет был постоянно занят.

К концу вечера у Ани разболелась голова и она поссорилась с Валеркой. Начала собираться домой, а он хотел остаться. Валерка закрыл собой дверь, с трудом фокусируя пьяный взгляд на Ане.

– Не пущу! И ключи не дам.

Сегодня Аня планировала переночевать у него. И что же, ей теперь на улицу идти?

– Ну, пожалуйста, пойдём домой, хорошо же погуляли? – жалобно протянула она.

Когда Валерка не сдался на уговоры и слёзные просьбы, Аня обиделась, тихо собрала вещи и выскользнула за дверь.

На улице было около нуля градусов, но к ночи похолодало и поднялся ветер. На такси денег не было, и Ане пришлось позвонить подруге, которая жила недалеко от университета, чтобы напроситься на постой. Нужно было идти пешком через заснеженный чёрно-белый лес. Дорогу Аня знала неплохо, да и идти было не так уж далеко – час максимум. Но в этот раз она сбилась с пути.

Озираясь по сторонам, ища заметённую тропинку, Аня периодически поднимала глаза к небу, глядя, как над головой стонут и клонятся на ветру высоченные тёмные сосны. Короткий пуховик уже не спасал от холода, а слёзы на щеках неприятно кололи кожу. «Это конец: я замёрзну здесь насмерть», – решила она. Никогда в жизни ей не было так страшно.

Но она продолжала идти и вскоре услышала шум трассы. В тёплой постели Аня оказалась позже, чем рассчитывала, но всё обошлось без последствий, если не считать того, что с Валеркой они расстались, решив остаться друзьями.

«Вот бы сейчас оказаться в заснеженном лесу! Там можно двигаться, можно переставлять ноги и идти к цели. Лучше так, чем неподвижно сидеть в этой могиле», – думала теперь она.

К утру Аня задремала, и её разбудили первые лучи солнца, которые принесли тепло и свет. Она обвела взглядом свою крошечную тюрьму. Ей это не приснилось. Наступивший новый день не подарил надежды, он просто приблизил её к смерти. Но торопиться на тот свет Ане не хотелось.

Она собрала кусочки влажного – какое наслаждение! – мха, редко растущего по земле и стенам, и начала его жадно жевать. Трава вперемешку с землёй хрустела на зубах, с трудом пролезала в горло, но всё же чуть смочила язык.

– Вот и позавтракала, и зубы почистила, – попыталась пошутить Аня и принялась за разминку. Каждое движение давалось с трудом, слабость накатывала волнами, но малейшее осмысленное действие заставляло вспомнить, что она ещё жива. И это главное.

В какой-то приключенческой книжке много лет назад она читала, как люди, оказавшиеся в пустыне без воды, пили кровь верблюдов. Тогда Аня содрогнулась от отвращения. Сейчас она готова была припасть ртом хоть к грязной луже, хоть к пульсирующей вене животного. Но вода приходила только во сне: проливным дождём, тёмным морем, бурной рекой.

Аня провела рукой по каменной стене и прислонилась к ней лбом. Ощутила кожей холодную, твёрдую, шершавую поверхность. Да, она всё ещё здесь, но у неё есть кое-что ценное – это воспоминания.

Первый раз Аня влюбилась в школе, в седьмом классе. Этот миг, до самых мелочей, отчётливо вставал перед внутренним взором: урок биологии, в окна лился тёплый весенний свет и скользил косыми лучами по зелёной доске, исписанной мелом. Оторвав глаза от учебника, Аня наткнулась на взгляд сидящего впереди на две парты и вдруг обернувшегося одноклассника. Это длилось лишь секунду, но её дыхание замерло, а сердечный ритм противно сбился. Вся жизнь сразу разделилась на «до» и «после», словно её рассекли острым ножом.

Одноклассник Максим посмотрел тогда на Аню просто так – от скуки и без всякой задней мысли. И никакого бушующего адреналина ни в её, ни тем более в своей крови не ощутил. Только в выпускном классе, на школьной дискотеке, когда она сама пригласила его на медленный танец, он почувствовал, как напряжено юное тело под его руками, но лишь пошутил по этому поводу: «Ты расслабься», а потом у всех на глазах обнимался с наглой заводилой Иркой.

Аня молча и безнадёжно любила Максима пять бесконечных лет, а когда началась взрослая жизнь, дала себе слово, что больше никогда не полюбит без взаимности. Она запретила себе терять голову и стала ждать, когда судьба приведёт к ней того самого. Скоро появился Лёша, лихо и бесшабашно взял её в оборот, она расслабилась и позволила страстям и бездумному веселью кружить голову, но что-то главное снова не сбылось.

Сначала их отношения из любовных превратились в дружеские. Они всё реже стали заниматься сексом, и поначалу Аня была уверена, что это нормально, что так происходит у всех пар, подолгу живущих вместе. Потом она поняла, что в её теле больше ничего не вспыхивает от Лёшиных прикосновений. Совсем. Никогда.

Сейчас обманывать было некого. Возможно, ей больше не увидеть человеческого лица. У Ани открылись глаза: единственный мужчина, который существовал для неё в эту минуту, был вовсе не Лёша.

Она могла говорить себе, что Дима груб, суров, скрытен, но где-то в глубине души жила симпатия, принятие и чувство непонятного родства к этому человеку. Аня с трудом подобрала подходящие слова: «Ничего не знаю о нём, но верю, как себе. Почему?»

Позже пришло осознание другого факта: он привлекал её физически. Собственное тело подавало знаки: то руки чуть похолодеют, то сердце на миг замрёт, то слабость ударит в ноги. Аня вдруг всем существом ощутила это притяжение. Словно рванулась вверх, вмиг преодолев расстояние, и оказалась там – близко-близко к Диме, под защитой его рук, прижавшись к его груди. А потом резкая боль пронзила сердце и слёзы брызнули из глаз.

– Неужели… никогда?.. Лучше сразу сдохнуть…

Аня плакала, и вместе с влагой из неё выходили остатки сил. Чуть опомнившись, она достала ключ от домика, долго вертела в руках, гладила холодную гладкую поверхность, потом начала царапать им камень, пытаясь вывести букву «Д». Бессмысленное, но такое важное занятие.

Она видела его глаза – серые и обычно холодные, иногда они становились прозрачными и светлыми, а иногда – похожими на тёмные тучи; отросшие русые волосы, беспорядочно спадающие на лоб, которые ей хотелось бережно убрать с его лица; сильные руки, которые привыкли к тяжёлой работе, но могли – совершенно точно могли! – быть нежными и ласковыми. ДИМА – нажимая на ключ и вдавливая его в камень, писала Аня.

Сколько времени у неё ушло на то, чтобы подобно древнему человеку оставить метку на стене своего пристанища, она не знала. Никто никогда не увидит эти буквы, а если увидит, решит, что их написал очередной самовлюблённый турист. Для Ани же это был символ всего самого дорогого.

Она без сил опустилась на землю и оставалась неподвижной долгие часы. Мышцы задеревенели, кровь, казалось, с трудом идёт по венам. Порой она забывала про чувство голода и жажды. Страха уже не было. Она полностью погрузилась в себя, не замечая ничего вокруг.

* * *

Третий день, проведённый Аней под землёй, клонился к закату. Время изменилось, потеряло все привычные свойства. У неё не было возможности отсчитывать минуты и часы, она ориентировалась лишь на свет, научившись различать все оттенки его интенсивности. Утро, день, вечер, ночь. Немного движения, много полусна. В остальном реальность отпустила её.