Кеслер

Поручень наверху, идущий вдоль салона, трескается, как зубочистка, протыкает сиденье передо мной насквозь, выскочив аккурат меж моих коленей.

Сдавленный хрип и стоны смешиваются с воплями ужаса, мягкие шлепки тел вокруг, по потолку и между сидений. Окна разлетаются вдребезги, на меня со всех сторон летят осколки стекол и ошметки того, что раньше было людьми.

Когда вся эта круговерть останавливается, машина оказывается на боку. С трудом я отстёгиваюсь и на трясущихся, подгибающихся ногах пытаюсь выползти в середину салона.

У двери я нахожу Мерсера, без сознания. Приложив ухо к его груди, я пытаюсь уловить стук биения его сердца, но ничего не слышу. Как учили: накладываю руку на грудину, сверху прижимаю второй и начинаю непрямой массаж сердца.