– Разве? – проговорил Эйлор по-прежнему без всяких интонаций. – Ты обманываешься, человек. Это именно Кил. И сейчас он такой, как всегда. Отдай нам нашу вещь и ступай прочь, он недостоин твоего горячего сердца.
Кирилл казался прекрасной ледяной статуей, и, когда Лера схватилась за его стремя, пальцы и вправду обожгло холодом.
– Кирилл! Ты меня слышишь, Кирилл! – позвала она отчаянно, заглядывая в пустые глаза.
Он смотрел на нее свысока, отстраненно и чуть брезгливо, действительно, как смотрят на какого-нибудь таракана. Разве такой, как Кил, сможет когда-нибудь полюбить ее? Разве есть меж ними что-либо общее?..
А потом он нагнулся в седле, наклонившись к ней, отчего ощущение холода многократно усилилось. Нагнулся и протянул узкую белую руку.
– Отдай камень мне, – сказал Кил ровным голосом, в котором она могла узнать тот голос, что слышала той ночью, когда он вышел к их костру там, в лагере ролевиков, но не тот, что разговаривал с ней после нападения воинов Эйлора.
– Кирилл, что с тобой случилось?!. – На ее ресницах повисла слеза, туманя взгляд, превращая мир в смазанную глупую акварель. – Что они с тобой сделали?
Она еще надеялась до него докричаться, но он оставался холоден. Тонко очерченная бровь немного приподнялась.
– Ничего. Я всегда был такой. Отдай мне камень и можешь уйти. Все закончится.
Боль полыхала перед глазами слепящими алыми вспышками и отдавалась в висках. «Все закончится…» – это значит, что ничего больше не будет. Она может уйти и навсегда позабыть обо всем. Жить привычной жизнь, ездить на ролевки или просто свернуться в клубочек под одеялом и спать, спать, спать… Хорошо бы заснуть так крепко, чтобы никогда не просыпаться…