Секира Перуна

– Пойдем! – девушка потянула Северина в воду, чуть в сторону от толпы, где на маслянистой темной поверхности лениво покачивались два бутона кувшинок.

Теперь, когда ее длинные волосы стелились по воде, а рубаха намокла и облепила стройное совершенное тело, девушку можно было принять за русалку.

– Ты не человек? – спросил Северин, завороженно глядя ей в глаза.

Девушка звонко расхохоталась и, обхватив тонкими, но сильными руками крепкую шею парня, притянула его ближе к себе и вдруг впилась в губы требовательным поцелуем.

Они стояли и целовались под яркой луной, у заводи с кувшинками, позабыв обо всем и обо всех, словно были одни – только вдвоем – на всей огромной густонаселенной планете.

– А с рассветом ты исчезнешь… – проговорил Северин, когда их нетерпеливые жадные губы все же разомкнулись.

Девушка опять рассмеялась.

– А ты романтик!.. И не бойся, я не исчезну. Я живу здесь, в этом лагере. Кстати, меня зовут Ариной.

И только тут Северин вдруг сообразил, что за все это время так и не удосужился поинтересоваться ее именем. Ему даже не приходило в голову, что у этой чудесной девушки может быть человеческое имя – она казалась ему плеском волны, тонким лунным лучиком. Ее можно было звать шелестом листвы или звоном маленького певчего колокольчика.

– Ты разочарован? Ты ждал русалку, а может, ведьму? Говорят, на Ивана Купала они обретают особенную силу? – спросила Арина, заглядывая ему в глаза.

– Нет… Я не знаю… – пробормотал Северин.

– Ну что же, по крайней мере, честно.

Девушка отпрянула, но теперь уже Северин удержал ее за руку:

– Не уходи! Пожалуйста, не уходи. Извини, если я тебя обидел… Знаешь, я совсем не умею уговаривать, поэтому просто не сердись и не уходи. Ладно?..

– А говоришь, не умеешь! – улыбнулась она. – И как же тебя зовут, мой разговорчивый? Только не говори, что Саша или Сережа! Я этого точно не вынесу!.. – поспешно добавила Арина.

– Северин.

– Се-ве-рин… – нараспев повторила она. – Боги, до чего же красиво!..

В это время Глеб и Александра сидели у затухающего костра. Динка давным-давно вернулась в дом, сказав напоследок: «Подумаешь! Детский сад какой-то!..» – и, наверное, уже спала, или, что вероятнее, скиталась по просторам Интернета, пользуясь предоставленной свободой. Что же, такова она – ночь на Ивана Купалу.

– Сегодня необычная ночь… – тихо проговорил Глеб, глядя на переливающиеся всеми оттенками красного угли. Они казались драгоценными камнями, сокровищами подземного змея Полоза…

Александра вздрогнула и кивнула.

Они сидели неподалеку друг от друга, но каждый сам по себе, словно опоясанные волшебным кругом.

– Чего бы ты хотела? Вот представь, что сегодня могло бы исполниться любое твое желание? – спросил Глеб после небольшой паузы.

– Я бы хотела поговорить со смертью, – неожиданно сказала девушка. Ее голос звучал тихо-тихо, словно шепот травы, и Глебу приходилось напрягаться, чтобы разобрать слова. – Я бы кое-что у нее спросила…

Глеб мог ожидать чего угодно, но только не этого. Эти странные слова, эта неожиданная откровенность казались не присущими той Александре, которую он знал. При свете дня она была другой – собранной, уверенной, невозмутимо-спокойной.

– Что именно спросила? – подал реплику Глеб, когда понял, что девушка не собирается продолжать и только молча смотрит в костер.

– Так… не важно…

– Ты мне не доверяешь? – Он вгляделся в ее лицо, такое знакомое и вместе с тем почти чужое в ярком свете луны. Сегодня это была не обычная Саша, а загадочная незнакомка.

– Нет, не в этом дело. Ты не знаешь, ты не поймешь… Может быть, потом… – она огляделась, словно в поисках новой темы для разговора – лишь бы уйти от прежней, лишь бы замаскировать, заставить забыть свою негаданную откровенность. – Посмотри, какой странный парень, – с напускной живостью проговорила Александра, – знаешь, мне кажется, он целый вечер за нами наблюдает. Я заметила его, еще когда Северин через костер прыгал.

Глеб посмотрел туда, куда глядела Саша. По другую сторону костра стоял и глядел на них действительно странный парень. Он казался персонажем аниме – в тонкой черной выпущенной из брюк рубашке, с вытянутым бледным лицом, а волосы топорщились во все стороны в завораживающем хаосе. Увидев, что Глеб на него смотрит, парень скривил тонкие губы в странно-насмешливой улыбке и помахал рукой.

– Улыбается и машет, – невольно переиначил Глеб знаменитую фразу. – Погоди, – взглянул он на Александру, – я сейчас с ним поговорю.

Глеб встал и шагнул, обходя костер, но странный парень не стал его дожидаться. Спокойно отвернувшись, он неторопливо направился к озеру, откуда доносился азартный визг купающихся.

Глеб оглянулся на свою спутницу. Ему хотелось пойти за незнакомцем и припереть его к стенке, но не оставлять же Александру одну. Вроде очевидной опасности нет, но все же… было ему как-то неспокойно. Кто знает, что случится. Тем более учитывая то нападение на школу…

– Черт с ним. Просто фрик какой-то, – пробормотал Глеб, решившись, и вернулся на место.

И в то же время вдруг он понял, что уже видел этого парня. Там, возле школы, в день нападения на школу. Вот черт! Глеб едва удержал рвущееся с языка ругательство. Можно подумать, этот черный специально их дразнит. Иначе с чего бы ему показываться?.. В любом случае бежать за ним уже поздно – парень растворился в вязких купальских сумерках, словно был их созданием. А что, с другой стороны, в купальскую ночь и не такое бывает.

Александра молчала, уставившись на угли. Глеб тоже ничего не говорил.

Они просидели молча еще какое-то время. На горизонте уже появился розовый отсвет. Приближалось утро.

Глеб уставился себе под ноги.

Если бы рядом с ним была Ольга, все было бы по-другому. «И почему я не могу взять ее с собой! Все равно мы здесь просто так без дела околачиваемся!» – раздраженно подумал парень. Но тут же вспомнил о нападении на школу. Нет, все же хорошо, что Ольги здесь нет – нельзя подвергать ее даже минимальному риску… Но как она там, в Москве, без него?..

– Светает. Я пойду… – словно сквозь пелену донесся до Глеба голос Александры.

Он поднял голову, кивнул и… снова заметил у окончательно затухшего костра неподвижную человеческую фигуру.

– Ну это уже бог знает что! – пробормотал Глеб, намереваясь на этот раз не упустить черноволосого, а вероятнее всего, с досады накостылять ему по шее.

Александра тоже поднялась, отсекая незнакомцу одно из направлений для отступления. Глеб же двинулся наперерез.

– Ты… – произнес он, подходя к черной фигуре, и запнулся. Потому что вместо черноволосого лохматого парня перед ним оказался массивный бородатый дядечка лет далеко за сорок… – Простите, обознался, – поспешно сменил интонацию Глеб. – Нам тут один парень досаждал…

– А теперь убрался? – спросил мужчина низким прокуренным голосом.

Глеб развел руками, полагая, что хрен редьки не слаще и новый визитер может оказаться не лучше, если не хуже недавнего фрика.

– Ну что же, хорошо, если убрался, – философски заметил тем временем бородатый. – Я к вам от Евгения Михайловича, – добавил он, понизив голос до едва слышного шепота. – Он просил показать вам вот это…

Глеб поспешно вытащил маленький фонарик, который вместе с зажигалкой и складным ножиком носил с собой всегда, не забывая перекладывать в карман очередной смены одежды. В свете фонаря на ладони ночного посетителя блеснула копейка. Та самая, которую команда нашла в Александрове, охотясь за библиотекой Ивана Грозного.

Александра, тоже шагнувшая ближе к незнакомцу, посмотрела на парня и поспешно кивнула.

– Здесь поговорим? – спросил Глеб, оглядываясь.

Молодежь еще продолжала гулять. Над озером все еще звенел смех и песни, хотя многие парни с девушками уже разбрелись по парам… Кажется, никому не было ни до кого дела, каждый стремился урвать свой кусок от самой необыкновенной ночи в году.