Жалко бабушку. Что она сделала такого плохого, что теперь вынуждена возиться со мной? Думаю, ничего.
Внезапно задребезжал телефон.
Смотрю на экран. Ева. Со всеми навалившимися на меня событиями я совершенно забыл про нее.
Боже, что мне теперь делать? Как объяснить ситуацию? Поймет ли она меня?
Я опасен для нее. Умалишенный безумец. Ей следует держаться от меня подальше. Я не хочу навредить ей. Я не переживу этого.
Беру трубку.
– Привет, Паш. Это я…, – услышав ее голос, я на секунду забыл обо всех своих проблемах. – Паш, я снова в норме. Можем увидеться сегодня.
– Ев, нам нужно серьезно поговорить, – я тщательно подбирал слова.
– О чем? Говори.
– Это не телефонный разговор. Мы можем сейчас встретиться?
– Без проблем. Где?
– Выйди из дома. Я подойду.
Я выдохнул. Что я ей скажу? Не знаю, буду импровизировать.
Выйдя из дома, я увидел, что Ева уже ждет меня у своих ворот. Она встревожена.
Я подошел к ней, молча встал рядом. Она также беззвучно посмотрела на меня. Но ее любопытный взгляд требовал, мол, ну, рассказывай.
– Ев… Мы должны перестать видеться, – я не знал, что говорить дальше.
– Почему? – она явно была удивлена этому заявлению.
Если сказать правду, что я болен, она не отречется от меня. Я ее знаю. Она будет стараться помочь мне. Но это опасно для нее. Поэтому говорить правду – не вариант.
– Понимаешь…, – я стал сочинять на ходу. – Я вижу, что я не безразличен тебе. Когда-то я думал, что ты мне тоже. Но я ошибся. Мои чувства к тебе разбились, как тот корабль Титаник. Я не могу любить. Не умею. Прости…
– Что ты несешь? – она думает, я шучу. В некоторой степени, так и есть.
– Что ты ждешь от меня? Я отбитый. На голову. Держись от меня подальше, – мне было очень тяжело говорить все это, но я говорил. – Я не чувствителен к чувствам других, так уж вышло.
Я отвел взгляд. Я не мог смотреть ей в глаза. Я с детства не любил врать. И не умел.
С каждым словом я понимал, что несу полную чушь. Но дороги назад уже не было.
Ева внимательно смотрела на меня. Пыталась понять.
– Если ты думаешь, что значишь для меня настолько много, ты конкретно ошибаешься.
– Лжешь? – она хитро посмотрела на меня. Наверное, я действительно плохой актер.
– Лгу…
Я сдался.
Камень упал с плеч. Меня раскусили. Но, может, это и к лучшему.
– Паш, что происходит? Расскажи. Мне ты можешь верить.
И я рассказал ей все. Про поход к врачу, про галлюцинации, про все. Ева внимательно меня слушала.
Рассказав все, я выдохнул. Мне полегчало.
– Господи… Я не знаю, что сказать, – Ева прикусила нижнюю губу. – Ну, по крайней мере, это оправдывает твои жестокие поступки.
Потом она подошла ко мне вплотную, обвила мою шею руками и прошептала на ухо:
– Не волнуйся, я не брошу тебя. Мы переживем это. Мы справимся.
* * *
Вечером ко мне снова пришел отец.
Внезапно меня осенило. Он ненастоящий! Такая же галлюцинация, как и все остальное. Просто видение, образ.
– Здравствуй, сын.
– Уйди отсюда. Я знаю, ты иллюзия. Проваливай, – я был зол. Как же я раньше не догадался?
– Зря ты так. Знаешь…
Я лег на кровать, прижал голову подушкой. Я не хотел ничего и никого слушать. На сегодня мне хватило информации.
Глава 40
Тимур
– Правда или действие?
– Действие.
– Хм… Выпей три чайных ложки растительного масла!
Я взвыл. Ева заливисто засмеялась.
– Давай-давай, сам действие выбрал! – подтолкнула меня она.
Делать нечего. Пошел на кухню за растительным маслом и ложкой. Принес все в комнату.