Эпидемия. Дневник

Петрович немного ранен в руку, Аня и Данила целы. Аня обработала рану, похоже, ничего серьёзного.

Сверху спустилась Яна. У неё натуральная истерика от того, что надо было стрелять, но она не смогла. В результате слегла с жаром. Надеюсь, это просто нервы.

Миши среди нападавших мы не нашли. Похоже, убежал.

День 35

Почему всё так быстро теперь происходит? Очень боюсь остаться одна. Всё чаще думаю о маме – что с ней?

Ещё утром светящиеся Аня и тётя Таня были на месте, а теперь их нет. Петрович тоже подцепил это голубое свечение… Яна пока в норме, жар спал, но, кажется, «светлячок» – это вопрос времени.

Яна плюнула на карантин и ухаживает за раненым Петровичем. Его сильно подкосило исчезновение дочери, а Яна от него почти не отходит. Отличная пара могла бы быть…

Мы думали, что отлично подготовились выживать здесь довольно долго, а что получилось в итоге? Запасов набрали под завязку, да только нас самих почти не осталось.

Спим по очереди с Данилой, караулим. Я теперь не расстаюсь с охотничьим карабином. Хотя, кого мы боимся, какого-то мальчишку? С другой стороны, неизвестно, кто ещё может пожаловать.

День 36

С утра нашли только их одежду, ни Яны, ни Петровича.

Мы с Данилой теперь вдвоём, и где-то ещё, возможно, прячется Миша.

Я хочу поехать к маме, узнать наверняка, что с ней случилось. Посмотрели по карте, это примерно полтыщи километров от нас.

Данила сказал, что нужно загрузить микроавтобус и поехать – так даже проще будет охранять друг друга. Я спросила, зачем ему отправляться со мной в такую даль, а он ответил, что это довольно глупый вопрос и поцеловал меня…

Загружаем машину, пытаясь продумать как можно более длительную автономность. Для двоих микроавтобус – почти целый дом. А оружия и патронов у нас очень много, так что получается маленькая крепость.

Заразе, конечно, непросто будет с нами трястись, но что поделать. Хорошо хоть, что животные не превращаются в «светлячков». Ей ничего не грозит.

Решили выехать завтра, пораньше, как только рассветёт.

День 37

Стартовали по плану.

Довольно скоро натолкнулись на разбитый кабриолет. Проверили – внутри вещи Антона. Исчез прямо на ходу, скорее всего.

Людей нигде нет.

Включили радио, а там опять тот самый ненормальный с бесконечным монологом про судный день! Талдычит про смертные грехи и про наказание за них. Неужели он вещал всё это время? Трудно представить, что у него в студии происходит.

Заметила очень странную вещь, и это не только мне кажется, но и Данила подтвердил: как будто всё вокруг стало каким-то блёклым, потеряло цвета.

Остановились перекусить – у еды почти нет вкуса. Да и запаха тоже.

Только Зараза радостно размялась, побегав вокруг машины. Похоже, её ничто не угнетает.

Весь мир становится чёрно-белым, почти серым, и с каждым часом – всё более бесцветным. Это очень страшно.

Надеюсь, мы успеем доехать.

День 38

Мы просто ехали вперёд, потому что больше ничего не оставалось.

За рулём сидели по очереди, но в последние пару часов останавливаться стало страшно, как будто сама дорога может исчезнуть, если отвернуться.

Тускнеющий мир стремительно сжимался вокруг нас, превращаясь в картонные декорации. Даже собственное дыхание стало казаться приглушённым и чужим.

Увидев знакомые очертания пригорода, стало чуть полегче. Данила улыбнулся и погладил меня по щеке, сказав, что мы всё-таки смогли добраться до места, где я родилась.

Карты больше были не нужны, дальше я сама показывала дорогу.

Мы остановились возле маминого дома. Вокруг – яблоневый сад, как будто припорошённый серой пылью.

Зараза выскочила из машины и резво побежала к дому.

Мне трудно было заставиться себя решиться и пойти. Дверь незаперта, а внутри пусто, как будто много лет здесь никто не жил.

Я вышла из дома и увидела Данила, стоящего возле машины. Покачала головой и шагнула навстречу.

Это был дневник Евы, последней женщины на Земле.

Эпилог

Ева и Данила стояли в саду, полном зелёной листвы и яблочных ароматов.

Вокруг, сколько хватало глаз, плодородная земля – то цветочный луг, то поле золотистых упругих колосьев пшеницы, то заросли крупной и спелой малины.

И ни единого человеческого следа, кроме тех, что могли оставить они сами.

В воздухе висели, как одеяло из обрывков тумана, целые облака миллионов крохотных светлячков.

Ева протянула руку и увидела, как несколько ярко-голубых светлячков сели на её раскрытую ладонь.

Событие 201

Сразу понял – что-то происходит. Валентин Маркович, как обычно, был скуп на комментарии, предпочитая тех сотрудников, которые сами угадывают направление мыслей начальства. У меня это получалось лучше других, так что за долгие двадцать пять лет закономерно достиг вершины внутренней служебной лестницы, стал незаменимым человеком, которому доверяют самые деликатные и ответственные поручения, не опасаясь за результат.

Молодые сотрудники из охраны называли меня правой рукой шефа, что было почти правдой, кроме немаловажного обстоятельства – все решения Валентин Маркович принимал исключительно в одиночку. Даже жена, дородная женщина с хорошо сохранившимися следами былой красоты и твёрдым характером, никогда не лезла с непрошеными советами в рабочие вопросы, предпочитая безраздельно властвовать в своих сферах, милостиво отданных ей на откуп.

Дело было даже не в неожиданном интересе к обустройству бункера, модель премиум, доработана на заказ с учётом индивидуальных пожеланий. Сам бункер, в соответствии с веяниями моды, давным-давно был имплантирован в роскошное загородное жилище недалеко от второго пневмо-кольца Москвы и включал в себя непременные атрибуты: искусственное море, теннисный корт и набор капсул виртуальной реальности на каждого члена семьи, плюс две гостевые.

Супруга Валентина Марковича, понимая значение бункера, лично проконтролировала выбор мебели, текстиля и столового сервиза, хотя всё-таки заметно надеялась, что красивая игрушка останется лишь формальным признаком элитарности её обладателей.

Тщательнейшая проверка под нагрузкой всех систем жизнеобеспечения бункера, заказанная двум разным исполнителям, отечественному и зарубежному, говорила сама за себя. Видимо, возникло в кулуарах элит нехорошее предчувствие, что линии обороны, выстроенной в начале смутных лет, может стать недостаточно.