Кто играет в человечков?

– Есть ещё кое-что, – прохрипела она, и он немного ослабил захват, – я специально внедрена туда. Нашими. Не верхушкой, которая продалась в первую же минуту переговоров, как только увидела корабли пришельцев на орбите и получила первый приказ, подкреплённый залпом в точнёхонько в бункер, куда по протоколу национальной угрозы попрятались все говорящие головы. Не заместителями тех клоунов, конечно, которых испарило прямо под землёй, а другими. Настоящими генералами, которые болеют за человечество. Слышишь ты меня? Отпусти сейчас же.

Макс с ненавистью оттолкнул Галю, а та бегло оглядела в вытертом пятнышке запотевшего зеркала чёткий след от пятерни и тихо добавила:

– Спасибо. Мне правда жаль твою девушку. Всех твоих.

– Говори по делу, – отрубил Максим.

– Есть адрес, – Галя вывела на нетронутой части зеркала название подмосковного дома отдыха и быстро стёрла после утвердительного кивка, – там тебя ждут. Посиди дома с денёк, они отстанут, и сразу же иди. Двигайся только днём. Встретимся там. Я на это надеюсь, во всяком случае, – с лукавой улыбкой заключила Галя и поцеловала в скулу, тут же вытолкав вон.

Дома Максим ждал и метался, как загнанный зверь, до последнего надеясь, что в двери заскрипит замок и мама или Леся войдут, как ни в чём ни бывало, и спросят, чего он такой грустный.

Город уже не казался сколько-нибудь живым и напоминал фальшивые насквозь декорации, куда по ошибке занесло нескольких чудом обманувшихся натуралистичной картинкой бедолаг. В подъезде почти не шумели и редкий отдалённый звук представлялся ударом гонга, заставляя напрягать слух.

На следующий день Максим в очередной раз на пробу включил телевидение, заезженной пластинкой крутившее призыв на фильтрацию, и с отвращением выдернул провод из розетки.

Он заранее изучил бумажную карту и уже составил маршрут, в основном исключающий чересчур открытые с неба участки, так что идти было проще простого. Редкие прохожие шарахались друг от друга, как от чумных, а, едва завидев вдалеке бесшумную летучку, он припадал к стенам или деревьям, отчаянно молясь всем богам, что его не видно сверху.

Дом отдыха был окружён отлично просматривающимся забором, а в помещении охраны после получаса изнуряющего наблюдения в бинокль Макс не обнаружил ни единого признака разумной жизни, только стаю ворон, облюбовавших треснутую верхушку берёзы и спесиво таращившую блестящие пары глаз на незваного нарушителя спокойствия. Он добрался до цели засветло и теперь устроился за бетонными блоками, растирая затёкшие от неудобного сидения ноги и гадая, каков будет следующий ход от напрочь свихнувшегося мироздания. Особого выбора у Максима, конечно, не было, но он предпочёл бы сперва увидеть живых людей, а не пришельцев, радостно потирающих конечности или что там у них при тёплой встрече с человеком, пришедшим сюда по доброй воле.

Когда тишину прервал удивительно мирный звук дружного детского смеха, Макс подумал, что ослышался, но через секунду разглядел шеренгу детишек, чинно вышагивающих за симпатичной девушкой по направлению к двухэтажному кирпичному зданию с манящей надписью «Столовая». Девушка напоминала Лесю и у Максима болезненно сжалось сердце, но он приказал себе отключить бесполезные переживания. Это не так уж и трудно – он банально выработал эмоциональный ресурс.

Макс заёрзал и тут же ощутил, как ему в спину упёрлось дуло, холодящее даже сквозь плотную ткань.

– Руки подними, только очень медленно, – добродушно посоветовал низкий мужской голос и Макс сплюнул от досады, но послушался.

– Молодец, – похвалил невидимый собеседник, – а теперь вставай, тоже медленно.

Говорящий оказался коренастым мужиком за сорок, с двухнедельной бородой и сильными, мозолистыми руками. Он явно умел обращаться с оружием и перемещался абсолютно бесшумно, как призрак, несмотря на тяжёлую стать.

– Я Макс Говорунов, меня Галя к вам прислала, – выпалил Макс и почувствовал себя глупым мальчишкой перед опытным и обстрелянным героем неизвестно каких конфликтов, – сказала, что здесь будут нормальные люди. Я с этими… новыми людьми не хочу. Потому и пришёл.

– Да что ты! – укорил бородач. – Говорун, значит. И сколько правильных слов за раз! А зачем за нашими детьми тогда следил?

– Да я не следил! Нет, ну то есть я… хотел понять, кто здесь засел. А то мало ли…

– Предусмотрительный, да? Только не слишком внимательный, вон как близко подпустил. Но это ничего, ещё освоишься…

Бородач обыскал Максима и мягко подтолкнул на территорию дома отдыха, не переставая ненавязчиво держать на мушке.

Через четверть часа Максим уже уплетал в столовой горячие котлеты с гречкой и жадно ловил любое брошенное слово, а остальные с тревогой присматривались к новичку – кроме бородача, который был тут за главного. Похоже, бородач составил своё позитивное мнение сразу и не нуждался в придирчивом экзамене, затеянном всем остальным разношёрстным коллективом, но и не мешал допросу. Пока что решили покормить, а там видно будет, и Макс воспользовался благоприятным моментом, чтобы утолить свой информационный голод.

– А как вы все тут оказались?

– У нас тут вырисовывается клуб имени Гали, малой. Ты всё так складно рассказал, а у большинства история примерно аналогичная.

– А дети откуда? Они же все не могут быть… ваши? Их же не фильтровали… таких маленьких.

– Ещё как наши! Зину видишь? – он кивнул на девушку, пристроившуюся в главе детсадовского стола, а та потупилась от пристального взгляда Максима и очаровательно покраснела. – Да-да, вот эту умницу и красавицу. Предупреждаю только один раз, руки держи при себе, а то повырываю с корнем. Зина ещё до всего работала здесь воспитательницей, присматривала за малышами в местном лагере. Родители их, сам понимаешь, где сейчас… Никого не забрали, короче. И лицо сделай попроще, а то они на тебя смотрят, не надо им вот этого.

Донельзя серьёзные мальчики и девочки рассматривали проголодавшегося Максима совершенно без страха – похоже, весь ужас последних дней никак не коснулся их. Им просто было любопытно, зачем появился очередной большой дядя и почему снова такой грустный.

Никто не ожидал, что случится огненный дождь, да ещё и так скоро, уж больно живучее это чувство – человеческая надежда.

Ещё вчера в заветный подмосковный дом отдыха вовсю прибывали новички, а «ветераны» со стажем в целые сутки снисходительно интервьюировали чуть щетинившихся от пристального внимания пацанов и девчонок с бойкими манерами. Ещё вчера Митяй, он же бородач, он же бессменный главарь и отец всех и вся, хотя среди новичков встречались кое-кто и постарше, с шутками-прибаутками показывал Максиму, насколько хорош наблюдательный пункт на входе, откуда все гости просматривались как на ладони, что через оптику, что так – бери их тёпленьким.

Ещё вчера пришёл Червь – совсем не такой, как большинство желторотых новобранцев, любителей тягать железо или взбивать пухляк на сочинских склонах.

Во-первых, он единственный из всех не занял очевидную позицию за бетонными блоками, а умудрился проникнуть внутрь незамеченным и прямо во время обеда триумфально вошёл в столовую с громогласным пожеланием приятного аппетита, с кривоватой ухмылкой похлёстывая по голени сорванным прутиком.

Во-вторых, Червь категорически не стал изливать душу о том, где и кем служил раньше, даже настоящее имя своё не сказал, да и потом держался особняком, а напрягшийся было Митяй перекинулся с ним всего парой слов и убрал руку с кобуры, жестом велев проспавшим визитёра дежурным расслабиться.

Именно Червь разбудил в ту ночь ребят и он же удерживал их от попыток куда-то бежать и тушить адское пекло, глядя на зарево, поднявшееся от Москвы. Полыхало всё – даже примыкающий к дому отдыха со стороны леса микрорайон со сплошными новостройками, почтой и большим торговым центром.

– Зачем разбудил, если не даёшь ничего делать? – выкрикнул Макс, в ярости ударивший кулаком по доске, отчего бледная Зина вжала голову в плечи и поплотнее закуталась в одеяло, инстинктивно обернувшись к детским спальням.

– Ты видел там живых людей? – скептически уточнил Червь, всматриваясь в ближайший факел этажей в десять, почти затмевающий жар неба над Москвой.

– Нет, но…

– Никаких но, – отчеканил Червь, – у нас здесь около двух сотен дошкольников, так? Вот их и надо защищать. Это реальная задача, а не самоубийство.

– Я видел там, в городе, пожарную часть.

– Бесполезно, – отрезал Червь и добавил чуть помягче, – поверь, я знаю, о чём говорю.

– Зачем разбудил? – упрямо повторил вопрос совсем молодой парень с рыжеватым пухом на подбородке.

– Чтобы вы все как следует посмотрели и запомнили навсегда, что и как у нас было отнято. Это важно, просто пока вы этого не понимаете.

– Червь прав, – угрюмо подтвердил Митяй, – мы должны были попрощаться.

– Отмучились? – выдохнул рыжий и осел на пол, наконец оторвавшись от огней и сложившись пополам.

– Я бы не был так уверен, – пробормотал Червь.

– Что думаешь? – мгновенно осведомился Митяй.

– Пока я вижу, что мы находимся в удивительно нетронутом оазисе. У нас лучшие люди, которые твердо намерены бороться, – Максим вопросительно задрал брови и Червь тут же пояснил, – я о детях, конечно. Разве не странно, что нас оставили в живых, разрушили всё вокруг и зачем-то заботливо снабдили совершенно беззащитными детьми? Не наводит на мысль?

– Мотивация, – с ужасом прошептал Митяй.

– И притом превосходная мотивация! – с готовностью согласился Червь. – Чтобы мы не соскочили. Не плюнули на всё. Готов поспорить, что это что-то вроде дурацкой игры, а мы – те самые пешки.

– И во что мы играем? – Максим обернулся на Зину, безмолвно стоящую у стены.

– А это имеет значение? Важно, что у нас есть, ради кого играть, – Червь оттолкнулся от подоконника, – так что давайте не распыляться. Завтра посмотрим, что уцелело, а пока – спать.

Не уцелело почти ничего. Очень многие явно пытались наплевать на запрет и прыгнули в машины, чтобы сбежать от карающего небесного огня – чёрные остовы всё ещё дымились на трассах, соседствуя с абсолютно нетронутым лесом и брошенными гораздо раньше и потому чистыми машинами. Группа Максима начала с фермы в полутора километрах от знака с перечёркнутым названием населённого пункта – весьма символично, ведь позже подтвердилось, что нетронутым здесь остался почти только один их дом отдыха, отстроенный особняком, даже угловую котельную не подпалило.