Не мой сценарий

Кристина К.: «Привет, подруга. Ну, рассказывай, как вы вчера отдохнули?»

Я: «Привет! Ой… Не знаю, как и сказать. Голова болит. Всё закончилось клубом)»

Кристина К.: «У-у-у… Кто-то ушёл в отрыв? Я рада, что ты повеселилась»

Я: «Я ведь даже ничего не сказала про веселье… Но, да, это было весело))).»

Кристина К.: «А мне ничего и говорить не надо. Новости ВК проинформировали, что твой список друзей пополнился тремя красавчиками)»

Я: «Вот ты шпионка… Ничего от тебя не скроешь)»

Кристина К.: «Больше подробностей, Даша. Я жду!) Кто оказывал знаки внимания? Кто из красавцев приглашал на танец? С кем пили на брудершафт?»

О господи… Брудершафт. Закрываю глаза ладонью, одно это слово заставляет меня вновь вспомнить бессовестный поцелуй с Андреем. Цокаю и мотаю головой, будто отказываясь верить. Мне жутко стыдно. Поэтому решаю об этом умолчать. От Кристины у меня никогда не было секретов, но вот знаю эту бестию: она просто так не угомонится, забросает меня вопросами, захочет знать подобности, а потом ещё и не раз в разговоре напомнит мне об этом.

Я: «Да никто не оказывал знаков внимания. Дружеская посиделка и всё такое».

Кристина К.: «Вот даже не поверю в этот бред! Давно ли ты им стала другом? Не верю, что никто не подкатил даже? Ты себя в зеркало вообще видела? Сплошной секс!)»

Смеюсь.

Я: «Спасибо, Крис!) Умеешь ты меня заставить улыбнуться. Я танцевала с Андреем один медленный танец. Всё. И больше ни с кем»

Я: «Фу… как тухло. Будто ты б не натанцевалась с Андреем».

Вот если бы ты только знала до чего мы дотанцевались с Андреем, сейчас бы для тебя перестал этот факт быть тухлым. Андрей… Андрей… Что же делать мне с тобой Андрей? Надо всё же извиниться. Решаюсь! Напишу ему – была не была. Намереваюсь набрать сообщение, как в этот момент он опережает меня буквально на секундочку.

Андрей: «Куда пропала? И даже сегодня не зайдёшь выпить кофе?

Я: «Андрей, я хотела бы попросить прощения за мою пьяную выходку. Мы можем сделать вид, что ничего не было?»

Слышу несколько уведомлений о полученных сообщениях ВКонтакте, но моё внимание пристально приковано к диалогу с Андреем. Почему он молчит? Мне не приходит ответ от Андрея. Я чувствую, как во мне закипает волнение, а сердцебиение становится частым. Наверно, он пишет большое сообщение. Боюсь подумать даже что там. Андрей вообще не из разговорчивых и уж точно не из тех, кто пишет объёмные тексты. Экран смартфона тускнеет не дождавшись ответа. Но тут же новое сообщение вновь зажигает экран.

«Кофе готов! Если он остынет, не жди, нового не приготовлю».

Фух… Я с лёгкостью выдыхаю. Перечитываю его последнее сообщение и расплываюсь в улыбке. Всё-таки Андрей невероятный. Люблю его за то, что он такой особенный, понимающий человек. С ним всегда можно договориться и положиться на него. Пусть даже сейчас разрешился именно так идеально этот вопрос, всё же я испытываю стеснение при мысли, что сейчас его увижу. Но это явно лучший вариант, чем нежели остаться дома. Вприпрыжку сменяю домашний халат на более приличную одежду и направляюсь к нему.

Глава 15

Открывается дверь, а за ней стоит немного растрёпанный Андрей. На нём тоже остался отпечаток вчерашней ночи. Этого времени было мало, чтобы выспаться. Неловко смотрю на него и с какой-то застенчивостью начинаю приветствие. Всё же стараюсь сделать вид, что всё в порядке, всё, как и прежде, но вот мой еле слышный голос выдаёт стыдливость. Андрей, напротив, бровью даже не повёл, и взгляда не отводит. Ведёт себя так, будто вчерашнего поцелуя и вовсе не было. Даже на секундочку проскользнула мысль, что может и вовсе мне привиделся этот поцелуй. Но это невозможно. Я помню всё так, как оно и было. Хотя я была бы очень рада, если б всё же это оказалось пьяным видением. Сейчас на одну проблему бы стало меньше.

Его квартира наполнена пробуждающим ароматом кофе. И действительно на кухонном столе виднеются две чашки кофе, ожидающие нас. А между ними расположено блюдце с приготовленными Андреем бутербродами. Я усаживаюсь скорее за стол и не знаю с чего начать разговор. Андрей предлагает мне перекусить бутербродами. Честно сказать, я не голодна, но скорее набрасываюсь на ближайший ко мне бутерброд. «Такая дурочка», – мысленно оцениваю своё поведение. Я набросилась на бутерброд, чтобы не было неловкой паузы. Хрустящий тост, смазанный сливочным маслом и с ломтиком сыра заставляют вкусовые рецепторы пробудиться и признаться: бутерброд отпад.

– М-м-м… Как вкусно! Спасибо! – улыбаясь, с набитым ртом хвалю бутерброд, приготовленный Андреем.

Он в ответ посмеивается надо мной.

– Ешь на здоровье.

Я прожёвываю и запиваю кофе. Вроде бы всё как обычно. Оцениваю ситуацию и понемногу отпускаю терзающие себя мысли. Мы лопаем бутерброды и смотрим друг на друга, периодически обмениваясь улыбкой. Идеально!

– Мне Женёк прислал фотографии со вчерашнего вечера. Желаешь взглянуть?

Я немного напрягаюсь. Не хотела бы обсуждать вчерашний вечер, мало ли мы каким-то макаром придём к этому… Но, конечно, я соглашаюсь и стараюсь делать вид, что и правда ничего не было, как мы и договорились в сообщении.

Я листаю на смартфоне Андрея снимок за снимком. Первые фото с Миллениума, там мы сделали буквально парочку фото, а дальше последовали фото из клуба. На них мы такие хорошенькие, с широкими улыбками, счастливые и раскрепощённые к тому уже времени. Улыбаюсь и мысленно погружаюсь в воспоминания ушедшего дня. Следом вижу селфи парней с танцпола. Моя улыбка покидает лицо, и я начинаю немного напрягаться, боясь увидеть что-то непристойное. Ведь я была изрядно пьяна и не хотела бы, чтоб это хранилось в чьём-то смартфончике. Но ничего такого я не увидела, к счастью. Напротив, только свежие, яркие запечатлённые моменты с танцпола. Всё выглядит довольно прилично. Наши взгляды устремлены в экран смартфона, и я сейчас чувствую, как плечо Андрея касается моего плеча. Я машинально одёргиваюсь и прерываю наш телесный контакт, затем до меня доходит, что я сейчас повела себя как ненормальная. Мы всегда позволяли друг с другом тактильный контакт, будь это приветствие или в период простого нахождения вместе, выражая свою дружбу, выражая соболезнование или радость, и раньше в этом не было ничего зазорного. А сейчас это было глупо, холодно, по-чужому! Я возвращаю своё тело обратно в исходное положение, словно отскочила от неожиданности. А на самом деле продолжаю сидеть в напряжении и, кроме как мысли о нашем контакте, не могу думать о чём-то другом. Листаю фотки дальше, на первом плане вижу с покрасневшим лицом от ритмичных танцев, с дурашливым выражением лица, показывающего в объектив свой язык Стаса. Я замечаю на этом снимке, на заднем фоне слева от Стаса еле видный, размытый силуэт танцующей пары – и это мы. Мы – я и Андрей. Я замираю над снимком и пытаюсь разглядеть, какой именно момент запечатлён. Но картинка настолько в расфокусе, что ничего не понятно. Мои щёки вновь наливаются красной, я чувствую, как образовался ком в горле. Божечки! Они были в тот момент на танцполе. Какой ужас! А если они видели мой позор? Мне становится не по себе от мысли, что они только могли себе подумать обо мне. Так! Я должна себя взять в руки, я обязана взять себя в руки!

– М… отличные фотки! Класс! Пожалуй, я перекину парочку себе, – я торопливо пролистываю снимки назад, делая вид, что ищу для себя подходящие, когда в голове полный коллапс.

Позже, я немного остываю в разговорах на отвлечённые темы. А ещё через пару часиков я посмотрела ещё раз на фотки и уже без тревожных эмоций согласилась, что и правда наши фотки вышли чертовки хорошие.

Я смотрю в глаза Андрея и понимаю, что мне безумно будет его не хватать. Андрей ведь уже послезавтра уезжает в очередную командировку на север. Он хороший специалист и ценный сотрудник компании. Компания, в которой он работает чуть больше года, занимается поиском нефти, ну а сам Андрей занимает должность геодезиста. И как он рассказывал, его работа заключается в снятии точек координат, где будут стоять какие-то для меня непонятные сейсмоприёмники, где в дальнейшем будут пробурены скважины для добычи нефти. Когда-то профессиональный выбор его отца предопределил профессиональное будущее его же сына Андрея. Правда, Игорь Павлович, отец Андрея, много лет проработал в чуть отличающейся должности. Кажется, она звучит так: «геодезист-картограф». Уж чем именно он занимался, в моём том юном возрасте было это неинтересно. Помню точно, что он так же, как и сейчас Андрей, ездил в постоянные командировки и самый пик сезона выдавался с осени по весну. А потом, когда случилась трагедия с Игорем Павловичем, я старалась как можно реже заводить разговор об его отце. Андрею было очень больно при одном упоминании. Он любит своего отца и так старается ему подражать, что много раз доказывали его поступки. Даже этот – выбор профессии. Я не уверена, что жизнь Андрея спустя столько лет наладилась. Наладилась в том самом понимании, что она уже никогда не будет прежней, той полноценной, той жизнерадостной, той, которой она должна была бы быть у человека, у которого живы и здоровы родители. Его жизнь разделилась на «до» и «после». Это было так явно, так ощутимо и даже осязаемо. Когда ты смотришь в глаза человеку, а он бессловен, этот тонущий взгляд выдаёт всё нутро человека, его чувства и всю ту боль, что хранит сердце. Юношеский, детский блеск глаз надолго сменился слезливым блеском, отражающим разрывающий крик о той утрате.

Каждое событие в нашей жизни, будь то хорошее или плохое, накладывает свой отпечаток и влияет на дальнейший ход жизненных механизмов. Если бы его отец сейчас был жив, то можно предположить, что, скорее всего, Андрей сейчас работал бы юристом, а может быть, и вовсе адвокатом, как и мечтал. Я прекрасно помню, что когда наши родители спрашивали у своих детей, а кем же мы ходим стать, когда вырастем, Андрей твёрдо знал ответ на этот вопрос и горделиво отвечал: «Адвокатом», – при этом с важным видом задирал нос кверху. А я в свою очередь на подобные вопросы со стороны взрослых пожимала плечами без доли размышлений. Андрей же, напротив, тщательно изучал школьный предмет обществознание и право. И учитывая все эти факты, уверена практически на все сто, что он окончил бы какую-нибудь юридическую академию, работал бы сейчас важный в своём личном кабинете и уж точно не носился бы по полям, хоть ему и нравится эта работа, как говорит он сам. Но я-то знаю точно, что он под копирку последовал по пути своего отца.

Весь день и весь вечер я провела в компании друга, старалась не думать о вчерашнем, но вот это оказалась совсем невозможным рядом с ним. Я постоянно ловила себя на мысли, что, когда Андрей выпускал слова свои ртом, как магнитом, меня тянуло взглянуть на те губы, что я целовала меньше суток назад, а они меня в ответ. Жмурилась, отворачивалась, выдыхала, промаргивалась, но нет, всё это не работало. И меня всё не покидала мысль о том, как это было возможно? Андрей – мой друг детства. Да, наша дружба всегда была больше обычной дружбы. Я любила его так, как, наверное, родные сестры любят своих братьев. Я воспринимала его как старшенького, с которым я проводила очень много времени благодаря дружбе, завязавшейся между нашими семьями много лет назад.

Спустя короткий промежуток времени после нашего переезда в новый дом мои родители и родители Андрея крепко сдружились. Они ведь были совсем молоды и примерно одного возраста, поэтому без труда находили общие темы для разговоров и поводы для времяпрепровождения. Наши мамы любили вечерами за кружечкой чая с пряной выпечкой бурно обсуждать любовные сериалы. И так было практически каждый день. А вот наши отцы нечасто проводили совместно время, только лишь какие-то большие праздники или удачно совпавшие выходные. Мой папа постоянно допоздна пропадал на работе, а Игорь Павлович часто отсутствовал дома из-за своего графика работы.

Мы с Андреем изо дня в день передвигались из одной квартиры в другую, следуя за мамами, словно послушные хвостики. А вовремя их милых взрослых бесед те самые хвостики шумно играли или смотрели красочные мультфильмы, ссорились и тут же мирились.

Помню, как по моей просьбе выстраивали из стульев, плотных диванных подушек, махровых пледов и прочих сподручных материалов уютный шалашик. Это свитое уютное гнёздышко мы называли «секретной базой», поочерёдно выдумывали друг другу задания и отправлялись на «Большую землю» для их выполнения. Андрею на ум приходили только мальчишеские идеи для перевоплощения, то мы были коварными шпионами, то засекреченными агентами.

Всё это прекрасно и теплом отзывается в моём сердце. Мы были такие счастливые в своём беззаботном детстве. Тогда мы не знали всю горесть взрослых проблем и сложность их решений. А сейчас я хватаюсь за голову от череды событий, которые меня тревожат, заставляют кричать сквозь сон от душевной раны, бросать неприятные реплики собственной маме, тем самым огорчая её, а затем огорчаться самой. Или же прятать глаза от близкого человека, чью дружбу однажды ты уже предала, а через год совершить проступок, который испортит налаженный баланс между вами и снова заставит избегать взгляда.

Глава 16

С уездом Андрея я ощутила пустоту. Да, я знала, что мне будет его не хватать, но вот не думала что настолько. Четыре стены моей крохотной комнаты смотрят на меня в упор и постоянно давят. Теперь я много времени провожу среди них, от чего часто охватывает грусть. Мама говорит, что мне нужно чаще выбираться из своей «берлоги», а я это делаю лишь изредка. Радуюсь, когда у меня рабочие дни и пребываю в грусти в свои выходные, хотя обычно у людей всё с точностью до наоборот на этот счёт, но только не у меня и не сейчас. Правда за время отсутствия Андрея я успела буквально пару раз прогуляться с мамой. Она старается не поднимать те самые темы, и я ей за это благодарна, ведь знаю точно: ей сложно удержаться. Единственная тема, из-за которой у нас завязываются споры, – это мой запланированный переезд в отдельную квартиру. Она не может понять, зачем я буду отдавать часть своей зарплаты кому-то, учитывая, что я сейчас дома «гасну в своей комнатке», выражаясь её же словами. Наверно, её последняя выдержка нейтральных тем связана именно с её целью отговорить меня от переезда. Наверно, хочет продемонстрировать, что в нашем доме может быть уютно и комфортно нам вместе, показать, что мы можем нормально общаться. Но я уверена, стоит мне сдаться и протянуть лапки вверх, как её любезность быстро улетучится. Не верю в то, что люди в зрелом возрасте могут изменить своей натуре. Я решительна в своём выборе. Я хочу, а значит, съеду, как только будет у меня такая возможность. Я стараюсь не спорить и быстро делаю всё для того, чтоб эта тема скорее закрылась, и эта тема тоже встала наряду с теми запретными. Я не могу объяснить маме, что я хочу банального комфорта. Комфорта в самостоятельной взрослой жизни. Я ведь уже давно перестала быть маленькой девочкой и, уехав в другой город за получением образования, начала выстраивать свою собственную жизнь, отдельную от её крыла. А может, я именно поэтому и не выползаю из своей берлоги? Может, я элементарно не ощущаю комфорта? Мне хочется свободы, хочется независимости. Ведь моя мама считает, что знает многое о том, что нужно мне и что будет правильным для меня. Моя подростковая жизнь была ежедневной борьбой за личное мнение, за собственное принятие решений. Я мечтательно представляю, как в собственной квартире расставлю все свои вещи по их новым местам, как буду наполнять её атрибутикой уюта, ходить по различным магазинчикам и выбирать что-то новое для собственного комфорта. Это правда увлекательное занятие, я проходила через что-то подобное там, в Питере. Некая психотерапия для души. Хочется скорейшей смены «картинки». Пустить в свою жизнь что-то новое и вдохнуть как-то иначе.

Сегодня у меня выходной день, и это значит, что я буду весь день валяться на незаправленной кровати. Зависать в интернете, листая сводки новостей, что для меня подберёт система гугл, а быть может, залипну в переписке с Кристиной, ведь для этого мне стоит только написать и она заполнит своим общением моё пустое пространство, или, быть может, пролистывая каналы на телевизоре, зацеплюсь взглядом за интересный фильм, а ещё лучше – сериал и таким образом скоротаю время.

В галерее смартфона разглядываю снимки с последней и единственной совместной встречи в компании Андрея и его друзей. Всматриваюсь и невольно начинаю улыбаться. Всё-таки какие приятные эмоции у меня вызывают они. Решаю, что парочке самых лучших запечатлённых моментов найдётся место в виртуальном фотоальбоме ВКонтакте. Коротко подписываю «Свобода…». Я вкладываю в это короткое слово все те чувства, что поистине ощутила в тот чудный день. Не проходит и пары минут с момента их публикации, как мой смартфон заклокотал от череды уведомлений. Лайки, лайки, лайки полетели, накручивая цифру на вырост возле сердечка под снимками.

Новое личное сообщение:

Кристина К.: «Привет, моя зажигалка»

Иной раз мне кажется, что Кристина круглосуточно пропадает в соцсетях, ибо её оперативную реакцию никак не объяснить иначе. Время полдень, середина недели, Кристина должна быть на парах. Хотя… это никогда и никому не мешало блуждать в интернет-пространствах. Я и сама так делала на скучных для меня предметах.

Я: «Привет, Крис! Какая ещё зажигалка?» – После вопросительного знака ставлю смайл с ржущей улыбкой.

Кристина К.: «Я видела новые фотки. Ты в тот день была явно той ещё штучкой! В таком-то секси-платье… И вот как так вышло, что вместо какого-нибудь молодого и горячего красавца с тобой танцевал твой друг Андрей?!»

Меня возмущает это полученное от неё высказывание об Андрее, так как объективно считаю Андрея симпатичным парнем. У него выразительное лицо с чёткими очертаниями, его глубокие глаза тёмно-карего цвета иногда при искусственном освещении и вовсе смотрятся чёрными, особенно в сочетании с его тёмными волосами. Он высокий молодой человек с широкими плечами и ровной, как по струнке, выпрямленной спиной. Большинство высоких парней сутулятся, начиная делать это специально с детства, тем самым пытаясь скоротать свой высокий рост, таким образом не выделяться на фоне среднестатистических по росту сверстников. С детства таким парням, да и девочкам тоже, раздают обидные клички и наверняка Андрею тоже прилетала пара язвительных словечек в свой адрес, но они его не заставили склониться в прямом смысле этого слова. Он характерный, стойкий, мужественный.

Я: «А что плохого в том, что я танцевала с Андреем?»

Кристина К.: «В том, что чем раньше ты завяжешь новые отношения, тем быстрее закончатся все твои страдания»