Чародейка

Залётный ветер разметал легкие занавески.

***

Коридор освещали факелы. Почти обычные. Только благодаря работе придворных магов они не чадили.

Идти было неудобно. Длинный шлейф все время норовил запутаться в ногах. Во избежание неприятного инцидента с падением приходилось семенить, из–за чего походка приобретала почти азиатское жеманство.

Столы в зале ломились от еды. Аппетитной грудой она лежала на многочисленных подносах. От обилия блестящего металла рябило в глазах. Впрочем, как и от драгоценностей, что придворные сочли нужным на себя нацепить. Причем, нельзя сказать, чтобы кавалеры при их выборе оказались умереннее дам.

На некоторых мужчинах были надеты длинные, до середины бедра, распашные кафтаны с широкими, в виде буфа, рукавами. На других – колеты, сверху донизу застегнутые на пуговицы из сияющих драгоценных камней, с узкими рукавами и высоким плоеным крахмальным воротником. Полукруглые плащи набрасывались сверху на все это великолепие и скреплялись на плече яркой фибулой.

Кто–то из мужчин носил коротко состриженные волосы, другие предпочитали прическу с волнистыми локонами, спадающими на плечи. На ком–то красовались мягкие туфли с заостренными носами; на ком–то – чулкообразные сапоги выше колена.

Одежда дам была ещё более пышной и изысканной.

На помосте циркачи и акробаты выделывали свои па. На них никто не обращал внимания.

Высокопоставленные дамы и господа предпочитали развлекаться беседой.

– Сегодня за обедом Его Величество выказывали весьма дурное расположение духа, – достигла слуха Надежды тирада франта, разодетого в пух и прах. – Ходят упорные сплетни, что его Сиятельство Светлый Рыцарь в последнее время не в чести.

– Не в чести? – сверкнул в улыбке ровными жемчужными зубами мужчина постарше. – Я бы подобрал другое слово: он в откровенной опале! Остается только порадоваться, что мой клан последние полгода держался в стороне от Сандара.

–А что можно ожидать от человека, готового жениться на бабе, носящей штаны и орудующий булавой лучше меня?

– Последнее совсем не сложно, – поддел франта собеседник.

Зазвенели трубы, и толпа расступилась, открывая взору шестерых пажей, одетых в камзолы из серебряной парчи, увешенных драгоценностями, словно рождественская ёлка – огоньками.

За пажами выступала красивая молодая женщина с высокомерным лицом. Держась очень прямо, она высоко несла голову и вышагивала, презрительно вздернув верхнюю губу, бросая по сторонам надменные взгляды.

– Левантэ! – раздались голоса. – Левантэ де лю Сэ!

Толпа расступалась, давая проход гордой красавице.

– Готов поставить нового жеребца, что приобрел за восемьсот крионов третьего дня, теперешняя фаворотка короля продержится не больше полугода, – заговорщицким тоном прошептал щеголеватого вида молодой человек с черными усиками над пухлой губой и глазами, похожими на черную смородину.

– Спорь, если отыщешь чудака, готового биться об заклад. Все знают любвеобильность нашего государя.

– Но Джинджира проходила в фаворе почти шесть месяцев! – возразил юнец с завитыми кудельками, спадающими прямо на пышные брыжи. – А ведь Левантэ не в пример красивее.

–У Джинджиры были мозги. А у Левантэ кроме бюста да спеси – ничего, – пожал плечами придворный с аккуратной чёрной бородкой.

Глазки буравчики одного из собеседников вопрошающе обернулись к Надежде, и она поспешила отойти.

Двустворчатые двери вновь распахнулись, пропуская Чархана и гепардов, следовавших за ним по пятам.

Присутствующие склонились в низком приветственном поклоне.

Не одарив никого пусть даже мимолетным взглядом, король прошёл к столу.

Паштеты, свежезаваренное мясо, распространяющие волшебный аромат закуски, бархатистые красные вина возбуждали всеобщий аппетит. Надежда отнюдь не являлась исключением.

– Двор в полном сборе, – льстивым голосом проговорил Эмпар, суетясь. – Он рад приветствовать ваше величество.

– Не совсем так, – медоточивым голосом пропела красавица Левантэ. – Право же, дерзость Светлого Паладина постоянно испытывает наше терпение и милосердие. Если бы Ваше Величество прислушались к моим советам, голова наглеца давно покатилась по Мер–де–Грис.

Во взгляде, брошенном Чарханом на фаворитку, Надежда уловила угрозу.

– Остерегись надоедать мне глупыми советами, сударыня. Не будете знать своего место и ваша собственная голова сделается подставкой для свечей. После того, конечно, как надоест моим любимцам.

Король швырнула кошкам отличный кусок мяса.

Рыча, хищники сцепились между собой, заставляя придворных изрядно попотеть от страха.

Чархан весело рассмеялся:

– У меня в спальне как раз не хватает одного светильника. Но не расстраивайся. Таким образом у тебя будет шанс остаться в ней навсегда.

Резко побледнев, красавица замолчала, плотно сжав карминовые губы.

Дверь пропустила новое действующее лицо.

–А вот и наш чрезвычайный посол по магическим делам, – улыбнулся Чархан. – Садитесь и ужинайте, – любезно пригласил он явившегося к столу.

– Мой король, я голоден, как волк, почти обессилен и томлюсь от жажды. Но я не проглочу не кусочка, не сделаю ни глотка, и не присяду, прежде чем не передам вашему высочеству чрезвычайно важное известие.

– Вы прибыли из Тантрисса, не так ли?

– И очень спешил. Новости, что я должен сообщить, не терпят отлагательств.

– Я намерен поужинать, Тафрид. – заломил бровь Чархан. – И не буду благодарен, если ты испортишь мне аппетит. Так что умерь–ка пыл, да присядь–ка пока вон там, в сторонке. И если долг и совесть встанут тебе поперек глотки, что ж, – улыбка исказила тонкие черты, – твоё право. А почему молчат музыканты? – повернулся король к стоявшему за его спиной человеку.

Тот суетливо подал музыкантам знак.

Мягко зазвучали скрипки.

– Продолжаем ужин, господа.

Надежда наблюдала, как придворные довольно варварским способом расправляются с едой, усердно налегая на вина.

Вилки они использовали, но мясо откусывали зубами, не помышляя о ноже.

Некоторые даже не брезговали испачканные в жире пальцы вытирать прямо о скатерть.

– Нравы Светлого Двора не пришлись тебе по душе, Джайна из Райского леса? – насмешливо спросил Чархан, заметив лёгкую гримасу отвращения на её лице. – Находишь аппетиты моих подданных неумеренными?

Чархан снова сморщил губы в ухмылке: