Так становятся звёздами – 1

Стемнеет. За стенами обители примутся бросить волки, медведи и люди, что хуже тех и других, вместе взятых. И лишь здесь, за толстыми стенами, можно будет продолжать наслаждаться чувством безопасности, часто иллюзорном.

Но иногда цену имеют даже иллюзии.

Поднявшись на несколько ступенек по каменистой лестнице, Гаитэ пересекла узкий коридор, ведущий в общую трапезную. Стоило открыть дверь, как на неё обрушился шум голосов. В очаге плясали яркие языки пламени, за большим столом, уставленном тарелками и медными кувшинами, собрались монашки. Однако присоединиться к ним Гаитэ не успела. Одна из иеромонахинь передала весть, что госпожа аббатиса незамедлительно ждёт её в ризнице.

По дороге, пересекая двор, она приметила великолепную карету с золочёными дверцами, упирающуюся оглоблями в землю. Охваченная смутным беспокойством, Гаитэ заглянула в конюшню. Лошади, жующее сено были породистые, каждая стоила состояние. Невозможно было не отметить, что такие рысаки, как и золочёная карета, слишком дорогое удовольствие для тайного посланника опальной герцогини Рэйвской.

Значит, в монастырь прибыл кто-то ещё?

Стараясь преодолеть сковывающий душу страх, Гаитэ вошла во мрак и прохладу ризницы. Бархатные ковры заглушали звуки шагов. Пахло густым ладаном.

В конце комнаты маячили две фигуры. В высокой измождённой женщине с мрачным лицом невозможно было не признать мать-настоятельницу, а красная мантия её собеседника не оставляла сомнений в том, что перед вами один из князей церкви.

Гаитэ собралась опуститься на колени, вопрошая благословения, но мужчина не позволил ей сделать этого, поспешно подхватив под локоть.

Он сам поцеловал ей руку, выражая этим жестом своё почтение.

– Прошу, сеньорита! Не вам, но мне в пору вставать на колени перед заслугами вашей многоуважаемой матушки.

С красивого, тщательно выбритого лица на Гаитэ глядели искрящиеся умом и энергией холодные голубые глаза – глаза жёсткого дельца и политика.

– Насколько мне известно, дочь моя, вы уже несколько лет пребываете в этой тихой обители? Посвятившие себя Богу и общению с Духами мало знают о мирских заботах.

Кардинал задумчиво потёр ладони.

Он медлил, подбирая правильные слова. Голос выдавал его растерянность, которую не могли скрыть ни величественная осанка, ни нарочито прямой взгляд.

– Однако кое-что должно стать вам известным.

– Вы хотите поведать о печальной участи, постигнувшей мою семью? – предвосхитила его слова Гаитэ.

– Вы знаете? – с облегчением выдохнул мужчина.

– Слуга матери принёс это печальное известие буквально пару часов назад.

По лицу матери-настоятельницы мелькнула тень. Складка тонких губ дрогнула, но что означала эта мимическая игра Гаитэ понять не успела.

Кардинал вздохнул:

– Тем лучше, что вы в курсе дел, дочь моя. Тем лучше. Вы должны понять, что я прибыл сюда издалека не из праздности или желания перемен. Ваша мать сейчас не в состоянии заботиться о вас, а вам как никогда потребуется отеческая поддержка.

Гаитэ перехватила короткий и быстрый, как молния, взгляд аббатисы.

За всё это время та не проронила ни слова, в глубоком молчании перебирая чётки. Их мерное постукивание эхом отдавалось где-то в глубине черноты, окутывающей помещение.

– Ни для кого не секрет, дитя моё, что род Рэйвов одна из древнейших кровных линий Саркасора. Он столь могущественен, что имеет право предъявить претензии на императорский трон, – задумчиво поглаживая подбородок, протянул отец Ксантий. – Ваша матушка поступила крайне опрометчиво, пытаясь запереть вас здесь, в то время, как ваше происхождение делают вас невестой, достойной претендовать на руку и сердце благороднейших принцев или даже королей. Словом, вам не место в церкви, дитя моё. Вы должны вернуться в Рэйвдэйл.

– Но разве замок не разрушен?

– Нет таких стен, которые нельзя было бы отстроить заново, – невозмутимо парировал кардинал, вновь устремляя на Гаитэ взгляд своих слишком ясных, холодных, как сталь глаз.

Гаитэ почувствовала, как ей становится трудно дышать.

– Святой Отец, но я ведь приняла обет!

– Орден обладает широтой взглядов и умеет правильно расставлять приоритеты. В данном случае ваш союз с Духами будет расторгнут ради союза с человеком. Скажу больше: церковь благословляет праведную месть. Вы отомстите за вашу мать и, с божьей помощь, сбросите с трона проклятых Фальконэ. У вас есть для этого всё необходимое – сильные друзья и союзники, о которых вы даже не подозреваете, но которые молятся о вас ежечасно. Ну а пока вы вернётесь в ваш замок вместе с вашим слугой и будете дожидаться дальнейших указаний.

Гаитэ надеялась, что мать-настоятельница хоть слово скажет в её защиту, но та упрямо молчала, продолжая перебирать чётки. Видимо, страх перед кардиналом был сильнее чувства долга и справедливости.

Итак, выбор небогатый: подчиниться и стать поводом вновь посеять смуту в стране. В итоге её либо убьют Фальконэ, не отличающиеся щепетильностью и мягкосердечием, либо посадят на трон Саркассора, предварительно выдав замуж за какого-нибудь принца. А если откажется во всём этом участвовать – сожгут как ведьму. Но это крайний случай.

Изо всех сил стараясь не смотреть на прелата, на его вытянувшиеся в притворной улыбке губы, чтобы он, не дай бог, не прочёл в её взгляде горячей ненависти, Гаитэ холодно кивнула:

– Я уступаю, ваше преосвященство, потому что не имею возможности вам противостоять.

– Прекрасно, – кивнул отец Ксантий. – Возвращайтесь в вашу келью. Спокойно отдохните до утра, а завтра – в дорогу.

Добавить к сказанному было нечего, так что Гаитэ покорно сделала то, что велели – вернулась к себе, в свою келью.

Десять лет эта комната служила ей верным пристанищем, была единственным местом, где можно было остаться наедине с собой. Небольшая, с голыми стенами и с низким ложем в углу, застеленным плоским тюфяком. Постелью дочери герцогини Рэйвской все эти годы служило тонкое одеяло да грубая простыня.

В тёплое время года здесь веяло приятной прохладой. Стоило распахнуть ставень, комната наполнялась влажными запахами ночного леса, мха и грибов. Зимою же здесь царил ужасный холод, согреться было невозможно. Оставалось только мечтать о весне.

И всё же здесь Гаитэ была – нет, не то чтобы счастлива? Здесь она познала мир и покой, целебную силу смирения перед тем, что изменить не в силах.

Она смогла преодолеть бедность, недостаток вкусной еды и холод. Но со сценарием, делающей её марионеткой в руках грязных игроков, она мириться не хотела.

В голове складывались планы, один безумней другого. Несмотря на усталость, спать совсем не хотелось.

– Что же делать? Что же мне делать? – нервно бормотала она, ходя в проходку от стенки к стенке.

В матери-настоятельнице Гаитэ всё же ошиблась. Та вовсе не была равнодушна к её судьбе, просто не хотела привлекать к себе внимание могущественного кардинала. Не столько из трусости, сколько из осторожности. Не следует демонстрировать противнику силу, если есть возможность её скрыть.

Незадолго до полуночи в дверь постучали:

– Гаитэ, ты спишь?

– Нет.

– Открой, это я!

При виде старшей наставницы, долгие года заменяющей ей мать, Гаитэ едва не прослезилась.

– Если бы ты знала, дитя моё, как я переживала во время вашего разговора с его преосвященством! – тяжело дыша после подъёма по лестницы вымолвила игуменья. – У меня не было ни малейшей возможности подготовить тебя к этой встрече. Беда пришла слишком неожиданно.

– Полагаю, дело о моём возвращении к мирской жизни уже решено? – нервно сцепила руки Гаитэ.

– Не сомневайся в этом. Отец Ксантий, как всем нам хорошо известно, человек дальновидный. В его голове всегда теснится множество планов. Например, прибрать к своим захапущим ручкам как можно больше земель, власти и богатства. А земли Рэйвов лакомый кусок. И теперь, когда твоя мать и брат практически выбыли из игры, доступ к желаемому до смешного прост. Всего-то и нужно выгодно выдать тебя замуж. Уверена, он станет настаивать на твоём браке с его племянником, графом Лораном. Отец Ксантий и раньше пытался повлиять на Стеллу Рэйв, надеясь, что та разрешит тебе покинуть монастырь, но герцогиня не могла не понимать, что племянник будет лишь послушной марионеткой в дядиных руках, и тебя ждёт та же участь. Поэтому была непреклонна.