Наследство

– Не говорите глупостей! – отмахнулась Корнелия.

– Станете отрицать очевидное?

– Не придумывайте лишнего. Я интроверт и предпочитаю держать в отношении с людьми дистанцию.

– Значит, интроверт? И – ничего личного?

– Ничего.

– Что ж, уже лучше. Знаете, с чего мы начнём?

– Что – начнём?

– Нашу с вами будущую дружбу? С сокращения дистанции. Я заеду за вами после работы, и мы поедем в какое-нибудь уютное местечко, где можно неплохо перекусить и расслабиться – совсем немного.

– Я не люблю расслабляться, – подняла все свои «колючки» Корнелия с твёрдым намерением отклонить навязчивое предложение. – К тому же, вы сами сказали, что завтра утром мы уезжаем и…

– Конечно, уезжаем. И мне отчего-то не кажется, что к утру вам нужно упаковать по чемоданам три гардеробные. А с парой чемоданов вы управитесь быстро.

– Вы правы, мистер Дангирэй…

– Можно просто Дориан.

– Вы мне не нравитесь. Мне не нравятся люди, что следят за мной…

– Виноват, каюсь. Но мне хотелось понаблюдать за вами в, так сказать, естественной обстановке, до того, как наше общение обрастёт некоторыми… нюансами.

– Когда вы делаете предложения, вы делаете его так, что практически не оставляете собеседнику выбора.

– Выбор – тягостная рутина. Разве не здорово, когда кто-то всё решает для тебя в твоих же интересах?

– Нет, мистер Дангирэй, совсем не здорово. И, на будущее, вы, как мой управляющий, если я, конечно, решу оставить вас на занимаемой должности, не станете ничего решать за меня. Я, возможно, произвела на вас не совсем правильное впечатление. Может быть я и краснею, как глупая дурочка, но на самом деле я – не она. И выбор предпочитаю делать сама. Это ясно?

– Определённо – да.

– Хорошо.

В этот момент их путь подошёл к концу. Здание, в котором располагался рабочий офис Корины навис над улицей серой громадой. Машина мягко затормозила у входа.

Снаружи лил дождь, налетал порывами ветер. Толкнув от себя дверь, Корнелия двумя ногами угодила в бурлящую лужу и едва сдержалась, чтобы не выругаться самым неподходящим для леди образом, но ограничилась лишь приличным к случаю:

– Да чтоб тебя!..

За спиной раздался лёгкий смех.

– Заеду за вами с 17.30.

Она в раздражении хлопнула дверью, и машина тут же сорвалась с места, ловко лавируя в общем потоке движения, несмотря на крупные габариты.

Вот что тут скажешь? У Корнелии сложилось нехорошее впечатление, что кто-то слышит лишь то, что хочет слышать, пропуская всё остальное мимо ушей.

– Вы опоздали! – выразительно произнесла начальница, словно нарочно поджидающая у её стула.

Вот будто других мест и работников в офисе не было.

– Ланч закончился четверть часа назад.

– Простите, – пролепетала Корнелия в ответ.

Мысль о том, что она может послать эту мегеру далеко и надолго теперь, когда она почти богата, приятно грела душу, но… мысль на самом деле – не плед. В холодной день ею не укроешься, и с голодухи ею не наешься. Поверить в сказочное наследство было сложно, а потерять насиженное место – страшно. В мире кризис и выживать с каждым днём сложнее. А ей нужно платить аренду и выплачивать кредит.

– Вы знаете правила учреждения, – ни на дюйм не смягчившись, продолжала наседать на неё леди-босс. – Большинство наших сотрудников не оставляют рабочее место, даже во время перерыва. Вы же позволяете себе опаздывать.

– Да, я знаю, но… у меня есть причина.

– У всех у нас есть причина. Нужно ответственно относиться к делу.

– Вы знаете, обычно я тоже обедаю на рабочем месте. И всегда вовремя сдаю отчёты. И у меня в них редко бывают неточности и недоработки.

– Вы мне дерзите?

– Я пытаюсь объяснить.

– Что именно вы хотите мне объяснить?

– Я опоздала, потому что… мне сообщили, что у меня умер дедушка.

– Соболезную. Но впредь не опаздывайте, – недовольно поджав губы, дама в сером костюме собиралась благополучно отчалить, но Корнелия, глубоко вздохнув окликнула её.

– Я должна присутствовать на похоронах, – солгала она.

Да, они договорились с Дорианом, что она напишет заявление об увольнении, но ей было страшно – страшно вот так запросто ставить точку в своей, такой привычной, пусть и кое-как, но налаженной жизни и пускаться в плавь к непонятно к какому берегу. Сначала Корнелия должна увидеть новый дом, бабушку, убедиться, что всё это не сон и не глупый розыгрыш. А то журавля она не поймает, и синица упорхнёт.

– Я правильно тебя поняла? – арктическому холоду в голосе босса могла бы позавидовать сама Антарктида. – Ты просишь меня об отпуске?

– Да, – с облегчением выдохнула Корнелия.

– И как долго ты планируешь отсутствовать?

– Около трёх дней. После похорон бабушка нуждается в утешении. И нужно будет выполнить кое-какие дела.

– Три дня? Три дня простоя?

Ну, конечно. Станок встанет. Боевое дежурство будет в простое, а Родина – в опасности. Всё это на фоне того, что почти дня не проходило без того, чтобы начальница не напоминала подчинённым, что они никто, звать их Никак, и на место любого из них за порогом стоит десяток, а она только из милости не вышвыривает их на улицу. Но всё это бывает ровно до того момента, как начинаешь говорить об отпуске.

– Я всё отработаю.

Корнелия так и планировала сделать. Но это был план «В», на случай, если наследство всё-таки окажется миражом.