Несколько секунд ректор Академии и Уорлок Кроу молча смотрели друг другу в глаза.
Уголки губ Уорлока дёрнулись, выражая насмешливое пренебрежение:
– Если я решу оторвать одному из них голову, вы вряд ли осмелитесь мне помешать. Так какой смысл в вашем присутствии? Лучше уйдите.
И ректор подчинился. Беспрекословно.
Сколько Рэйвен себя помнила, все и всегда повиновались её отцу беспрекословно.
Она с любопытством покосилась в сторону патлатого Хэйла.
Ситуация была даже пикантной. В других обстоятельствах она бы с любопытством понаблюдала за встречей таких разных людских типажей, как Уорлок Кроу и Колд Хэйл. Особенное любопытство вызывало то, как поведёт себя с отцом этот полудикий зверёныш.
Нервничая, мистер Герман удалился, бормоча под нос что-то невразумительное про дела семейные и невозможность в них вмешиваться.
Уорлок разглядывал Хэйла в упор, словно обезьянку. Хотя, чего там разглядывать-то? Всё ж с первого взгляда ясно.
– Итак, Колд Хэйл, вы изволили добиваться чести назваться моим зятем? – голос отца сочился ладаном и елеем.
– Уверяю вас, мне ничего подобного даже в голову не приходило, – отозвался Колд.
Уорлок нависал над ними, неумолимый и бесчувственный, как злой рок, не предвещая ничего хорошего. На его каменном лице, в прищуренных глазах, надменно вздёрнутом подбородке читался приказ и угроза.
Рядом с ним Хэйл выглядел ещё большим заморышем, чем обычно. Выцветший от времени и частых стирок пиджак, чёрные волосы, свисающие неровными прядями вдоль запавших щёк, частично скрывали его лицо с острыми чертами.
– Полагаю, всё произошедшее шло вовсе не по плану и было полной импровизацией?
– Именно так, – угрюмо кивнул Хэйл, глубже запуская сжатые кулаки в карманы.
– Отец! – вмешалась Рэйвен, решившая, что самое время сейчас изложить собственную версию происшедшего. – Он опоил меня чем-то! Иначе я никогда бы не взглянула на такого…
– Помолчи, – велел Уорлок и Рэйвен стихла.
– Ты сделал то, в чём тебя сейчас обвиняют, Колд Хэйл? – шёлковым голосом поинтересовался Уорлок. – Опоил чем-то мою дочь?
– Нет.
– Я тут успел навести кое-какие справки и выяснил интересный факт. Кажется, ты подвязался изготавливать для моего сына какие-то полулегальные порошки?
– Ничего противозаконного мы не делали, – угрюмо глянул на собеседника Хэйл, напоминая затравленного волчонка.
– Может быть и нет, но раз ты сумел изготовить основу такого уровня, уж любовное зелье для тебя дело пустячное.
– Я настаиваю на том, что не применял против вашей дочери никаких зелий и заклинаний. Зачем мне это? Рэйвен никогда мне не нравилась.
– Необязательно был влюблённым, достаточно просчитать выгоды подобного брака.
– Брака? – нервно дёрнулся Хэйл.
Взгляд его сделался совсем затравленным, как если бы он попал не просто в клетку – в жёсткий капкан.
Здесь Рэйвен его отлично понимала. Она-то с самого начала себя так чувствовала.
– Если бы подобная фантазия пришла мне в голову, сэр, уверяю вас, я бы тут же просчитал не только сомнительные, призрачные плюсы, но и вполне реальные минусы и риски. Вы не из тех людей, кто легко принимает нового члена в семью. Особенно, если этот самый член не вами самим выбран.
Рэйвен наклонила голову, чтобы скрыть усмешку. Намеренно или нет, но Хэйл выражался двусмысленно и фривольно.
– Скорее всего, в подобных обстоятельствах ваш новоиспечённый зять не получит никаких бонусов. Ваша дочь, вы уж простите за прямоту, совершенно не в моём вкусе. Мне всегда нравились самостоятельные, полнокровные, решительные девчонки, а она похожа на фарфоровую куклу. Такую сподручней держать под стеклом, чтобы не запылилась и, не дай бог, не разбилась. Есть вещи строго декоративные, есть функциональные. На первое у меня нет ни моральных, ни материальных средств.
– Вы весьма доступно изложили вашу точку зрения. Но как быть с тем, что утром она проснулась в вашей постели?
Хэйл не обманывался мягким голосом. За всей обходительностью Уорлока Кроу угадывалась поступь подкрадывающегося хищника, прячущего в мягких подушечках лап острые изогнутые когти.
А уж о том, насколько они острые и точны, Рэйвен знала не понаслышке.
– Ваша дочь ведь уже сказала – нас опоили.
– Как удобно, правда? Взять и переложить ответственность с себя на кого-то?
– Это легко доказать. Если против нас было использовано любовное зелье, любой, даже поверхностный анализ, подтвердит присутствие компонентов в крови.
– А будущему жениху моей дочери, молодой человек, я предъявлю результаты анализов взамен украденной вами девственности?
– Что, простите? – дёрнулся Хэйл.
– Нет теперь никакой разницы, как это произошло. Главное, что это случилось.
– Нас подставили! – повысил голос Хэйл, лихорадочно блестя глазами. – Ваша дочь вам говорит то же самое!
– Вы, видимо, плохо слышите? Или у вас проблемы с пониманием английского, молодой человек? Я повторю – это уже не важно. Предмета для спора нет. Вы оба нарушили устав академии, чем опозорили себя и свои семьи. Вы лишили мою дочь честного имени. Так что теперь придётся нести последствия свои ошибок. Вам обоим.
– Я не женюсь на вашей дочери! Вы не можете меня заставить!
Уорвик, сверкая глазами, сделал шаг вперёд, наступая на дерзкого юнца. Слышать слово «нет» он не привык.
Несмотря на светлые волосы и глаза, от фигуры отца в этот момент волнами исходила тяжёлая, удушливая тьма.
– Вообще-то могу. И заставлю. Не сомневайтесь в этом. Если потребуется, промою вам мозги до такой степени, что пойдёте под венец пуская слюни, как идиот. Коим вы, собственно, и являетесь, раз оказались в подобном положении. И, как вы совершенно правильно изволили заметить, этот брак не даст вам никаких бонусов. Он – ваше наказание, а не награда. Вы получите мою дочь и ничего более. Ни фунта, ни доллара, ни цента. Ты, моя дорогая, – Уорлок повернулся к дочери, – можешь забрать с собой только платья. И те из драгоценностей, что были подарены тебе лично, и не относятся к фамильным. Обряд состоится сегодня вечером.
Рэйвен стояла, кусая губы. Сказанное отцом не было неожиданностью. К чему-то подобному она готовила себя всё утро.
Проклятый Хэйл! Пусть сдохнет в муках! Она теряет всё – положение, богатство, будущее, возможность стать женой человеку, равному себе.
А он ещё смеет стоять тут с кислой миной? Подумайте, какое несчастье для отщепенца заполучить в жёны дочь самого Кроу!
Как бы отец не распинался, сам факт женитьбы на ней уже поднимает этого урода на несколько ступеней вверх по социальной лестнице. Найдётся множество идиотов, готовых услужить, пусть даже нелюбимому, всеми фибрами души презираемому, но зятю самого Кроу!
– Будьте готовы, оба.