Агатовый браслет

– Здесь. Магазинчик работает, вроде как, до семи часов вечера.

Поблагодарив соратницу по интересам, я попрощалась и направилась обратно в сторону «Марфуртского странника». Теперь на улицах было еще люднее, чем при моем уходе, и с непривычки это немного пугало.

Тихонько, стараясь не привлечь лишнего внимания, я шагала вдоль дороги, пока не наткнулась на изможденную незнакомку. Пожилая женщина в потрепанной одежде сидела на низеньком ящике, опустив грустный взгляд к стоящей напротив коробке, на которой виднелась небольшая банка с одной одинокой монеткой внутри. Похоже, женщина тщетно пыталась насобирать хоть какую-то милостыню, но ничего у неё не получилось. При взгляде на бедняжку сердце облилось кровью от жалости. Конечно, у меня самой сейчас не так много денег, чтобы ими разбрасываться, но без пары монет как-нибудь проживу!

Услышав звон упавших в банку денег, старушка оживилась и подняла голову.

– Спасибо тебе, детка, – на ее покрытом морщинами лице возникла настолько добрая улыбка, что даже отсутствующие зубы ее нисколько не очернили. – Теперь я смогу хотя бы хлеба купить… А ты, я смотрю, не местная?

– Так похоже, да? – смущенно спросила я, крепко сжав юбку платья.

– Заметно очень, что твоя душа не попорчена равнодушием и холодом, присущим всем здешним, – фыркнула старушка, нырнув одной рукой в грязный обшарпанный карман. – Редко мне попадаются воистину добрые и такие прекрасные люди.

От теплых слов женщины стало так легко на душе, что казалось, будто дунь сейчас легкий ветерок, и я воспарила бы в небо пушинкой. В ее взгляде не улавливалось какого-либо презрения за мои изъяны, чем она напомнила мне Имму и Бриджит. Кроткая и спокойная старушка как-то совсем не смотрелась среди всей этой городской суматохи. Даже представить боюсь, какое горе могло ее настигнуть, раз она решилась просить милостыню на улице. И как же жаль, что мне деньгами ей помочь не по силам. В конце концов, мне еще самой надо как-то выживать.

Старушка разжала руку, явив моему взору дивное украшение. Округлые каменные серо-голубые бусины с темными полосками неожиданно напомнили мне собой браслет из видения во сне, разве что только цвет отличался.

– Может, ты хочешь себя побаловать? Настоящий агат. Продам совсем недорого. Одна из немногих драгоценностей, что у меня пока еще остались.

– С радостью бы, но, простите, не могу, – внутри все готово было сжаться от жалости к бедняжке, но выбора у меня не было. – У меня сейчас каждая монета на счету. Как крепко осяду в этом городе, то обязательно все куплю, да еще и на пропитание подброшу!

Женщина улыбнулась во все свои оставшиеся зубы.

– Такого ответа я и ожидала. Не переживай, старушка Хильда все прекрасно понимает. Да и браслет тебе куда больше сгодился бы другой.

– Какой же? – полюбопытствовала я, удивленно подняв бровь.

– Из алого агата, – с умным видом ответила незнакомка, чем напомнила мне Имму. – Издревле считается, что камень помогает своему обладателю обрести уверенность, выручает в решении проблем и дарует успокоение в темные времена. Одиноким девушкам камень также помогает отыскать любовь, а два уже скрепленных узами чувств сердца он связывает сильнее самой плотной нити!

Говорила Хильда таким таинственным голосом, что было трудно ей не поверить, но одна мысль все же вернула меня в чувство.

– Звучит интересно, но вот в любовь я верю слабо.

– Почему же это? У такой доброй и красивой девушки не должно быть отбоя от кавалеров.

Ох, не будь женщина пожилой, то я, наверное, не удержалась бы, чтобы не ответить язвительной, горькой насмешкой. У меня-то и кавалеры?! Глупости какие-то!

– Вы ошибаетесь. У меня нет возлюбленного и, скорее всего, не будет.

– Так не бывает, – с кряхтением кашлянув, старушка отрицательно мотнула головой. – Любой человек на свете достоин второй половинки, особенно те, кто светлы душой и чисты сердцем. Вот увидишь, он появится в твоей жизни неожиданно и поможет справиться со всеми невзгодами!

Я с улыбкой кивнула, притворяясь, будто разделяю добрые слова женщины, и для отвода глаз взглянула на часы. Объяснять, почему я ей не верю, просто не было смысла. Наполненные усмешками и презрением взгляды горожан лишь тому подтверждение.

– Надо же, как много времени. Сожалею, но мне пора идти. Спасибо за беседу. Примите мои наилучшие пожелания.

– Спасибо, милая. И помяни мое слово: настоящей любви все равно, какие у тебя изъяны. Он появится в твоей жизни неожиданно, и вместе вы исполните мечты. Будет тебе чудесный дом и сад, красавица, вот увидишь.

Услышав последние слова, я замерла, от удивления выпучив глаза. Разговор про мои мечты и пристрастия мы не заводили. Откуда тогда женщина могла знать о моих желаниях?

Вспомнив о времени, я попрощалась и зашагала в сторону таверны, то и дело оглядываясь на старушку краем глаза. Едва я отошла, как к ней подошел незнакомый мужчина в темных легких брюках и молочного цвета рубашке. Тот со звоном бросил в банку несколько монет, чем вызвал на лице Хильды улыбку, а потом приобрел у неё тот самый агатовый браслет. Взглянув на волнистые темные волосы незнакомца, длиной чуть ниже плеч, я на мгновение поймала себя на мысли, как он похож силуэтом на гостя из моего сна. Жаль, что лица и в этот раз не удалось разглядеть – мужчина все время стоял ко мне спиной.

Помотав головой, чтобы прийти в чувство, я направилась в заведение, где мне предстояло провести очередную ночь.

Подготавливаясь ко сну, я сидела у окна и шептала толстянке с фиалкой все свои секреты. О том, как познакомилась с Кристой, про какие заведения сегодня узнала и как пообщалась с загадочной, совсем незнакомой старушкой. В глубине души мне очень хотелось верить, что ее предсказания сбудутся, но другая часть меня осознавала, что подобное невозможно. В конце концов, угадать с предсказанием нетрудно: любая девушка могла грезить об истинной любви, да и цветы любить. Но кое-что в ее пророчестве мне понравилось: добрая улыбка и сердечные пожелания всего лучшего мало бы кого оставили равнодушным.

Что ж, буду тогда стараться изо всех сил, а там поглядим, как карта ляжет. Кто знает, может, догадки женщины хотя бы в чем-то окажутся правдой…

Глава 5

Следующим утром, несмотря на необходимость идти работать, я все равно проснулась с хорошим настроением. Добрые слова загадочной старушки с агатовым браслетом словно и вправду внушили мне надежду, что все вполне могло бы закончиться куда лучше, чем мне представлялось. И если в первый день после той встречи все шло вполне неплохо, то с каждым новым днем дела мои обстояли все хуже и хуже. Джетта никак не хотела знакомиться поближе или заводить дружбу, поэтому все время бросала на меня недовольные взгляды и фыркала, будто с ней рядом работала прокаженная, не иначе.

Три раза за эту неделю в заведение наведывался и ненавистный мне Зайберт. Обслуживать мне его с тех пор не давали, да и, если честно, не очень-то и хотелось. От одного лишь его надменного вида в груди противно жгло, будто меня с головы до ног осыпали красным ядреным перцем, а от вечно возмущенного голоса уши так и норовили свернуться трубочкой. Иногда мне, правда, приходилось приносить к его столику готовые заказы, там-то он и отыгрывался с лихвой: то о моем изъяне усмехнется, то съязвит, как такую неумеху на работу взяли, то на платье моем какое-нибудь несуществующее пятно найдет и ткнет в него пальцем, выставляя меня грязнулей… В его присутствии также начинали поступать другие посетители, и это еще сильнее выводило меня из себя. Наблюдая, как иногда целые компании заливисто смеются, тыча в меня откормленными пальцами, я всеми силами сдерживалась, чтобы не сорваться и не подставить начальника, а вечером после работы возвращалась в свою комнату, где изливала душу своим подопечным: толстянке и фиалке.

За эти несколько дней, благодаря умеренному поливу, правильному уходу и частым душевным беседам цветы немного разрослись, а толстянка даже засобиралась цвести, что бывает ой как редко. Предвкушение, что со дня на день пухлые веточки покроются маленькими белыми цветочками-звездочками, радовало не меньше, чем дружеское объятие или теплые слова, которых мне, разумеется, очень сейчас не хватало.

Укладываясь спать, я часто вспоминала о Бриджит, воспитательнице Имме и других ребятах из приюта. Как они там? Вспоминают ли обо мне? Или же они рады были забыть меня, как страшный сон? Перед глазами, как назло, возникало насмешливое лицо Джерда, который ни разу не сказал про меня доброго слова за все время нашего совместного пребывания в приюте.

После разговора с Хильдой мне больше не снился тот добрый незнакомец, поэтому даже в мире снов никто не проявлял ко мне заботы или знаков внимания, что наводило на грустные мысли. Та веселая и болтливая девушка Криста, что помогала мне исследовать окрестности, тоже ни разу не пришла в таверну с тех пор, как мы тогда распрощались. На душе становилось все больнее и больнее… Лишь мнимая надежда, что когда-то черная полоса должна вновь обратиться белой, не давала мне хандрить и окончательно потонуть в болоте отчаяния.

Но вскоре произошло то, что заставило меня еще сильнее взволноваться.

– Сегодня я буду вести переговоры с будущим покупателем, – объяснил Альфред, указав носом в сторону пока еще пустого, дорогого блестящего подноса. – Джетта сегодня выходная, так что обслуживать столик гостя придется тебе.

– Эм, вы уверены? Что, если ваш клиент захочет меня живьем съесть?

– Не, по сравнению с Зайбертом он вполне спокойный мужчина, но отношение к нему надо проявить достойное, – начальник заведения с важным видом почесал бороду. – Советую тебе произвести на него хорошее впечатление, тогда, глядишь, в случае продажи таверны даже работу искать не понадобится.

Выбора у меня особого не было. Взяв волю в кулак, я принялась помогать подготавливать для будущего гостя достойный прием: и стол лишний раз до блеска отмыла, и свежие цветы в вазу поставила, и занавески на окнах поправила, и посуду расставила красиво. Оформляя место для гостя, я искренне надеялась, что хотя бы эта смена пройдет тихо и спокойно.

Ага, покой мне только снится… Важного вида мужчина, в назначенное время оказавшийся на пороге таверны, с первых секунд засверлил меня знакомым взглядом. В отличие от Зайберта, открыто свое презрение он ко мне не выражал и голоса не поднимал, но при этом не гнушался на хитрости: то он специально вдохнет всем носом запах цветов и чихнет, как бы намекая на несвежий букет и неприятный запах, то показательно проведет пальцем по столу, будто тот год не мыли, то попросит поменять ему напиток, потому что предыдущий выдохся и уже не такой вкусный, как он любит. Пф, пить быстрее надо, тогда, глядишь, и портиться ничего не будет!

Скрипя зубами, я, стараясь не показывать волнения, терпеливо исполняла свои обязанности, пока будущий владелец не подозвал меня к себе. Во мне сразу все сжалось от ожидания возможных неприятностей. Подобные просьбы еще ни разу до добра не доводили!

На удивление мужчина вел себя вполне спокойно. Один раз, правда, очень неудобно махнул рукой и я пошатнулась с подносом в руках, пролив немного напитка. Альфред сверлил меня злобным взглядом, как бы намекая на мое неподобающее поведение, но незнакомец его успокаивал и всеми силами давал понять, что из него мог выйти вполне достойный начальник.

Примерно через час после переговоров обе стороны принялись подписывать документы, а затем довольно пожали друг другу руки и разошлись. Крепко держа в руках бумагу о продаже, Альфред вернулся за стойку и принялся разбирать свои вещи.

– Как все прошло? – полюбопытствовала я, тихонько встав рядом. Клиентов в зале все равно не было, поэтому в такие моменты работникам вполне разрешалось отдохнуть. Косым взглядом я тихонько поглядывала в сторону выхода, чтобы сразу же приветствовать любого возможного гостя.

– Вполне отлично, несмотря на все недоразумения, – ответил теперь уже бывший владелец, внимательно собирая вещи. – В этот раз, пожалуй, можно тебя и похвалить – держалась достойно, хоть иногда и чудила немного с непривычки.

– Спасибо, – ответила я, смущенно улыбнувшись. – А что вы теперь будете делать?

– Ну денег на достойную старость мне и жене должно хватить, – усмехнулся Альфред, почесав седую голову. – Либо хотя бы на ее часть, а там уже видно будет. Буду иногда захаживать, разумеется, и наблюдать, как меняется «Марфуртский странник» под крылом нового владельца.

– А я смогу здесь жить или мне надо искать другое место?

Воцарилось неловкое молчание. Гнетущее и пугающее, будто мне собирались поведать страшную новость. Лишь шум с кухни хоть как-то намекал, что вокруг еще есть жизнь.