За все, чем мы дорожим

– Я все понимаю, но этим людям были вверены ваша жизнь и здоровье. И ставить выше этого локальные конфликты, наплевав на медицинскую этику… нет, мне не понять.

Больше мы к этой теме не возвращались. Впрочем, нам нашлось, о чем поговорить. Асахиро рассказывал о своих методах восстановления после частых вооруженных стычек, и я понимала, что его состояние на момент нашей встречи – скорее правило, чем исключение. Нет, я очень рада, что он решил присоединиться к нам. Просто потому, что хорошего человека из такого места лучше забрать как можно скорее. А человек он хороший, при всей своей биографии. Как-то незаметно мы разговорились и не только на медицинские темы. Асахиро вспоминал, чему его учил старший брат – как я поняла, известный у себя на родине мастер боевых искусств. Я разоткровенничалась и рассказала о своем внезапном повышении – как вместо учебной тревоги пришлось разбираться с настоящим пожаром, и я тащила на себе того майора и крыла его, наплевав на субординацию, последними словами, чтобы только оставался в сознании. Думала, исключат к чертям терранским за неуважение к командованию, а вышло, что выпустилась не энсином, а уже лейтенантом. Не люблю вспоминать эту историю. Впрочем, сейчас я об откровенности ни минуты не жалела. Чувствовала, что Асахиро меня поймет. А ведь до того я так болтала только с Деверо и Враноффски, да и то разве что в отпуске. На корабле у парней работы невпроворот. Впрочем, судя по их энтузиазму и жизнерадостным «Есть, капитан» и «Так точно, капитан», службой они довольны.

Со всем этим осмотром я изрядно устала. Зато все под контролем, ни о чем беспокоиться не надо. По крайней мере, так я думала, покидая медотсек. Теперь принять душ, потом заглянуть в кают-компанию. Там наверняка Деверо, Враноффски и Эрнандес режутся в карты. С удовольствием сыграла бы с ними пара на пару, заодно и напомнила бы Леону, когда остановиться. Однако на пути из душевой я столкнулась нос к носу с коммандером Нуарэ.

– Габриэль, прошу вас, уделите мне пару минут.

Я стиснула зубы. Не далее как за несколько часов до атаки я стала свидетелем мерзопакостной сцены – коммандер устроил Деверо разнос якобы за нарушение субординации. Вся команда знает, что штурман Деверо и пилот Эрнандес – лучшие друзья. Но старпому надо хоть к чему-то придраться. Хотя к нему самому даже капитан обращался просто по имени, и это слышал не один человек.

О, как мне хотелось с размаху пригвоздить коммандера к стенке, напомнив этому красавчику с агитплаката, что я ему не «Габриэль», а лейтенант Картье, если ему так нравится блюсти субординацию. Впрочем, я не самый удачный вариант. Для медкорпуса в уставе есть хоть и крохотные, но послабления. Да и потом он снова на Деверо отыграется. А все из-за меня. Деверо ко мне со времен нашего кадетства неровно дышит. Впрочем, я с самого начала предупредила, что у него нет шансов, и он все прекрасно понял. С тех пор и дружим. Но сердцу-то не прикажешь. Зайдешь к нему в каюту – а там мои портреты висят. Отличные портреты, надо сказать. Из Деверо вышел бы прекрасный живописец, если бы он сумел закончить Академию художеств. Но судьба распорядилась иначе: флаер его родителей разбился. Нелепая и трагическая случайность. Его отец был прекрасным пилотом, но надо же было, чтобы именно у этой модели случился производственный брак. Скандал был страшный, флаеры мгновенно отозвали, производители чуть не разорились на компенсациях, но погибших не вернешь. Деверо пришлось отказаться от учебы, платить за которую он бы не смог, и перевестись в военную академию, где обучение бесплатно. Уверена, что флот от этого только выиграл, потому что способности к навигации у Деверо просто выдающиеся. Капитан того же мнения. А вот его старший помощник ищет любой повод для выговора или еще чего, потому что претендует на мое внимание сам, и Деверо ему как кость в горле. Честное слово, я думала, такое бывает только в дурацких сериалах, которые сестры готовы смотреть круглосуточно. Жизнь оказалась покруче всякого сериала. И ведь во всем остальном Рафаэль Нуарэ просто прекрасен. Красив, умен, аккуратен, вежлив, хороший тактик и блестящий аналитик, капитан и команда его ценят – в общем, о таком только мечтать с придыханием. И до чего же противно оказаться в ситуации, когда в тебя влюблены двое замечательных парней, а тебе не нужен ни один из них. Да и никто другой, в общем-то, тоже не нужен. Это еще не говоря о том, что мы все в одном экипаже. Ладно дружба Деверо и Враноффски с Эрнандесом или со мной. Никто из нас четверых никогда не забывал об уставе и не перегибал палку, для свободного общения есть отпуск. А если уж Нуарэ начал себе такое позволять, то хоть на другой корабль переводись. Даже знаю, куда возьмут, но я не хочу оставлять эту команду. Они мне уже как семья. А уж что капитан скажет… хотя, если опустить все цветистые обороты, смысл которых только Враноффски и знает, капитан промолчит.

– Да, коммандер, – сухо ответила я, старательно подчеркнув обращение по званию. Кажется, Нуарэ это тоже заметил, и взгляд его на секунду стал растерянным.

– Наедине.

Мне показалось, или у него правда голос дрогнул?

– Как скажете, коммандер.

Мы прошли на правую смотровую палубу, отгороженную от остального жилого отсека. Туда редко кто заходит.

– Итак, чем могу быть полезна, коммандер? – не он один умеет быть ядовитым.

Нуарэ помолчал пару секунд, а потом посмотрел мне в глаза:

– Габриэль… – никогда не слышала, чтобы у него так срывался голос. – Если… когда мы выберемся из этой передряги, вы выйдете за меня замуж?

Мне стоило огромных усилий сохранить каменное лицо. Что еще за докосмические бредни? Еще бы на колени встал или эту, как ее, серенаду спел. Я понимаю, что Великий Дом Нуарэ – консерваторы, каких поискать, но не до такой же степени! Видимо, меня все-таки перекосило, потому что коммандер быстро поправился:

– То есть… вы примете предложение семейного союза?

– Нет.

Нуарэ выглядел подавленным, но глаз не отвел.

– Я не знаю, что у нас впереди, просто хочу, чтобы вы знали. Габриэль… Я люблю вас с самой первой нашей встречи.

– И что?

Нуарэ попытался что-то сказать, но тут я сорвалась.

– Рафаэль, вы с ума сошли? – проклятье, забыла про демонстративное обращение по уставу, да какая к хренам разница. – Вы ослепли или внезапно поглупели? Давайте, расскажите мне еще про субординацию, вы же ее просто обожаете! Если вы меня так якобы любите, не держите меня за идиотку. Я не вчера родилась и вижу все ваши ужимки. Изображаете искренность, а сами ищете любой способ загнобить младшего по званию, зная, что нас с ним связывают годы дружбы. Дружбы, Рафаэль. Расслабьтесь, Люсьен Деверо вам не конкурент. Я не считаю допустимыми романы внутри экипажа, не говоря уже… впрочем, вас это не касается. Прошение о переводе на другой корабль с подробным объяснением всех причин уже составлено и ждет отправки. Суньтесь ко мне еще раз с таким предложением, и вам предстоит интересный разговор с капитаном Да Силвой, который будет очень рад перспективе искать нового корабельного медика в сложившийся экипаж.

Кажется, его таки проняло. Несмотря на все закидоны Рафаэля Нуарэ, идиотом он никогда не был. На какой-то момент он стиснул зубы, но потом его лицо стало спокойнее.

– Прошу меня простить, – произнес он. Взгляда, впрочем, не отвел.

– Рафаэль, будьте мужчиной. Просить прощения вам следует отнюдь не у меня.

На этом я не без удовольствия оставила его думать о своем нехорошем поведении. Хотя настроение все равно было безнадежно испорчено.

17.

Дарти

Судя по горящим глазам доктора Картье, Асахиро застрял в медотсеке надолго. Но это по-своему хорошо. Во-первых, она его точно в норму приведет, а во-вторых, это значит, что на меня ее научный интерес не распространится. А то я ее уже боюсь. Задержался, на свою голову, послушать, что она скажет про Асахиро, и сам угодил ей в лапы. Мне устроили разнос за то, что в моем кофеине крови не обнаружено (по-моему, эти их сканеры даже мой любимый сорт видят!), сообщили, что сердце я не посадил только по счастливой случайности и по молодости, и пообещали следить и регулярно гонять на осмотры. Буду прятаться в шкафу у Враноффски. Вроде он меня в этом плане понимает. Зато кадеты сделали очень большие глаза, когда я им сказал, что особым экстремалом сроду не был и вообще таких, как я, тут полная Сфера. Но похвалили нашу медицину, а Джон сказал, что на их любимой Сомбре, если что, мою физиономию мигом приведут в первозданный вид. Да ну, я уже этот вид и не помню, а медикам стараюсь попадаться пореже.

Враноффски, кстати, ждал за дверью медотсека и тут же утащил меня на экскурсию по кораблю. По пути он громко радовался, что попал наконец в настоящую романтическую заварушку, и удивлялся, как мы тут вообще живем и что за жесть тут творится. Я себя почувствовал прямо-таки прожженным космическим волком, даром что я как бы не младше буду. Тем более что мои байки Враноффски был готов слушать, кажется, бесконечно. В том числе и историю моих недавних похождений – это, понятно, когда мы уже засели в его каюте. Разумеется, с кофе – Враноффски обещал меня медикам не выдавать, особенно если я с ним поделюсь. Вымогатель.

Елки, таких благодарных слушателей я даже среди новичков давно не встречал. Ари (он быстро предложил звать его так, я остался Дарти – не слишком люблю свое имя) хватался за голову, издавал заковыристые непечатные восклицания и вообще переживал за меня, как за героя любимого фильма. Я рассказал ему, с каких пор я такой красивый – Ари пришел в праведное возмущение. Рассказал, как Монти Хэнн долго не хотел верить, что я правда не знаю ничего, что могло бы его интересовать – Ари хмыкнул:

– У вас хоть не в чести любители накачивать наркотой, которая язык развяжет. Капитан как-то рассказывал – когда он был простым наемником, его поймали некие деятели и вкололи ему какую-то хрень, чтоб все выложил как миленький. Ага, щас! «Миленький» Да Силва им эн часов подряд горланил похабные частушки… откуда только понабрался. Их даже я столько не знаю, даром что я-то русский, а кэп чисто от своих наемников нахватался!

– Вот от меня, наверное, что-нибудь в таком духе и получили бы, – рассмеялся я. – Ходят слухи, что кое-где такие хреновины водятся, в частности, в «Синей Молнии», но им приписывают вообще все, до чего основная масса Сферы не дошла. В основном врут.

– Да уж. Но светлый образ Да Силвы, с чувством орущего что-то типа «Полюбила Василя, оказалось, без труля, а на труля мне без труля, если с трулем до труля», мне до сих пор в кошмарах снится!

Вот зачем я, спрашивается, в этот момент кофе отхлебнул? Кажется, доктор Картье в чем-то была права. Загнуться еще до всяких драк мне не дал Ари, от души хлопнув меня по спине.

– А ты представляешь, чего нам стоило сохранять официальные морды, когда капитан на инструктаже стал приводить примеры из своей бурной юности? С цитатами, ага. Я чуть собственный воротник не съел! Но это были еще цветочки. Потому что наша грозная доктор Картье потом подошла ко мне и, ужасно стесняясь своего невежества, спросила, что такое этот самый труль.

– Ари, мать твою! – от хохота я сложился пополам. – Ты смерти моей хочешь?

– Не хочу! Кто нас тогда от пиратов спасать будет?

– Тогда сделай мне еще кофе… пока Габриэль не видит.

– Габи бдит, да. Она всегда такая, это не шоу для чужаков, хотя… куда вы теперь денетесь. Кэп наш любит таких безбашенных ребят. Ну а что до Габриэль, то она сама говорит, что медик комбатанту друг, товарищ, царь и божество. Раз уж ей вверено здоровье экипажа, она будет поддерживать его всеми доступными способами. Да и, надо сказать, я сам удивляюсь, куда в тебя столько лезет.

– Это древнее родовое умение! – я сделал пафосную рожу. – Между прочим, я почти не шучу. Когда я еще совсем мелкий был, мне дед по матери рассказывал про лейтенанта Перри. Вроде как это был мой очень далекий предок. Жил он еще на Терре и настолько любил кофе, что был готов душу за него продать. А время было военное, настоящий кофе на вес золота.

– Почти как у нас, – кивнул Ари.

– Ну вот. Короче, врывается его отряд во вражеский лагерь, а там народ драпал в такой панике, что у них полный кофейник на костре остался. Лейтенант Перри не удержался и его уволок. Так до конца сражения и дрался – в одной руке сабля, в другой кофейник.

Кажется, я отомстил за капитанские частушки – теперь уже Враноффски с подвыванием уполз под стол, отчаянно откашливаясь.

– Дарти, ты злодей! – с трудом проговорил он, когда наконец отдышался. – Я же без понятия, как этот твой Перри выглядел, я же тебя представил! С твоим пистолетом и с кофейником. Подскажу Деверо идею, это будет шедевр.

– Тьфу на тебя. Я вроде не настолько рехнулся на почве кофе, что бы там некоторые ни говорили.

– Если что, переходи на чай, – подмигнул Враноффски. – Нашу грозную Габриэль тут познакомили с прелестями чаепития. А чай – это такая штука, которая почти отсутствует на Сомбре. Ну, аналоги-то есть, но Терра, как ни крути – источник самого лучшего чая. А с Терры его, сам понимаешь, не достать. И что-то я от Габи ни слова не слышал, что чаем не следует злоупотреблять.

– Понимаю. Я больше по кофе, это Асахиро вон знаток. Но у нас с чаем проблем сроду не было, Эним весь Треугольник снабжает. Там тепло, самое оно. Лучший кофе, кстати, тоже оттуда. Впрочем, нам здесь даже далеко ходить не надо. На то и «Кашалот», что тут есть вообще всё. Думаю, с барменом вполне можно договориться, чтоб он ящик-другой из запасов отсыпал. Ему какая разница, по чайникам все это заварить или скопом отдать?

У Враноффски загорелись глаза:

– Чувак… это надо прямо сейчас сказать Деверо! Он же душу продаст, чтобы Габи порадовать. Толку-то, правда, ну да каждый сходит с ума по-своему. Но я б на это шоу посмотрел!