Предварительный статус

– Ха-ха. Пра-пра-пра, – принялся повторять за отцом довольный малыш.

Пока они шли домой, мальчик расстегивал куртку, брал голыми руками снег и катал его в крошечных ладошках, не демонстрируя никакого дискомфорта. Мама его отругала бы, добавив, что так можно простудиться. Но Юра понимал, что развитие Виктора идет своим чередом. Тем более, он все видел на мониторе в лаборатории. Его сын особенный.

– Тебе нравится холод?

– Ага.

Дома отец позволил сыну слопать целый килограмм мороженного, глотая его большими кусками. Когда Виктор уснул, он положил сегодняшний снимок мозга ребенка с тот самый желтый конверт. На нем была надпись: “Предварительный статус: жизнеспособен”.

Больше никто не показал столь грандиозных результатов из сотен испытуемых в лаборатории. Тот, кто был нужен, оказался ближе всех к исследователю, более того, жил с ним под одной крышей. Вот это ирония!

Юра переживал из-за того, как все получилось с Кирой. Он достал планшет для связи с Марсом и написал ей сообщение. Сказал, что сожалеет, и что он просто боялся взболтнуть лишнего раньше времени. Что она ему дорога, и он скучает.

Через сутки молчания пришел ответ:

– Я тоже. Ладно, проехали. Как твой сын?

– Он в полном порядке. Скоро прилечу к тебе.

Два месяца до личной встречи тянулись очень долго. Все это время Юра записывал для нее смешные видео. Он приходил на станцию космического туризма, давал деньги кому-то из тех, кто должен был лететь на Марс ближайшим рейсом, и передавал с ним букет цветов и записку для Киры.

Она смотрела вдаль через плотное стекло. Представляла, как ледяной ветер поднимает в едкий воздух марсианскую пыль. Буквально подпрыгивала от неожиданности, когда к ней подходил сзади мужчина с букетом и говорил, что это для нее. Но потом, увидев записку, она начинала улыбаться, и этот холодный мир становился теплее.

***

Юра уже не мог дождаться посадки и переставлял ноги у терминала. Снова это чувство, когда огромная махина поднимает тебя сначала выше облаков, а потом уносит в космос, оставляя Землю внизу. А ты смотришь на нее с замиранием сердца. В этот раз он был не один. На коленях сидел четырехлетний сын, который смотрел по сторонам во все глаза и хватал ручками воздух.

Желтый конверт со снимками МРТ во внутреннем кармане толстовки. Сегодня он точно должен его там оставить. Время пришло.

На выходе из корабля он увидел пожилую даму в шляпке и с собачкой. Шпиц глазел во все стороны и не мог понять, куда его привезли.

– Женщина, мы не принимаем собак, – объясняла даме сотрудница музея на Марсе, одетая в красный комбинезон.

– Но мой Пупсик готовился к этому целый год. Он настоящий марсианин, посмотрите на него.

На этих словах хозяйки шпиц заскулил и стал переводить взгляд то на нее, то на молодую женщину в красном. Потом принялся облизывать нос пожилой дамы, как будто показывая ей, что не хочет здесь оставаться.

– У нас пока проживает только черепаха. И мы еще наблюдаем за ее состоянием. Для более крупных и подвижных животных здесь пока нет никаких условий, извините. Вы можете заполнить анкету, и, если что, мы свяжемся с вами и заберем…

– Пупсика, – важно ответила дама в шляпе.

– Пупсика.

Шпиц продолжал нервно оглядываться и скулить, не разделяя намерений своей хозяйки. А когда она отпустила его на пол, тут же сделал лужу от пережитого стресса.

– Папа, песик делает пи-пи, – прокомментировал это Виктор, указывая пальчиком на собаку.

Юра оставил сына с Кирой, а сам пошел к профессору.

Этот поседевший мужчина развернулся в крутящемся кресле и пристально посмотрел на своего бывшего студента. Они пожали друг другу руки. Наконец, гость протянул старику конверт и сделал жест, предлагающий взглянуть на то, что внутри.

Профессор достал два снимка МРТ и досье с подробным описанием этапов исследования. “Предварительный статус: жизнеспособен”, – значилось в верхнем углу, прямо напротив фотографии маленького мальчика.

– Этой мой сын, – пояснил Юра.

Лицо профессора озарилось, когда он рассматривал снимки и сравнивал их между собой. У носителя этого мозга был отчетливо виден нетипичный для обычного человека участок, причем он вырос за несколько месяцев примерно на миллиметр.

– Поразительно, – только и смог ответить профессор.

– Здесь явно виден этап формирования какого-то нового отдела головного мозга. Скорее всего, это результат эволюции. Человечество десятилетия билось с проблемой перенаселения, и в какой-то момент, я так думаю, мозг сам начал решать эту проблему, подстраиваясь под возможный переезд на другую планету.

– За что отвечает этот участок мозга по твоим исследованиям?

– Я получил данные о повышении активности в случае замены кислорода углекислым газом, резком понижении температур и влиянии других факторов внешней среды. Таким образом, этот новый отдел мозга заставляет остальные системы приспосабливаться с неблагоприятным для обычного человека условиям и делать их приемлемыми. Еще он увеличивает способность к регенерации клеток.

– Это все у твоего сына? Удивительно!

– Не то слово, еще вы можете наблюдать у него увеличенные лобные доли. Относительно “нормального мозга” детей его возраста.

Профессор еще раз взглянул на снимок и утвердительно покачал головой.

– Значит, он обладает повышенной обучаемостью, сможет быстрее принимать правильные решения и действовать максимально эффективно.

– Да. Это очень поможет при необходимости адаптироваться на новой планете. Вы знаете, что еще интересно? Параллельно с тем, что у кого-то стала развиваться склонность к проживанию в условиях, отличных от земных, у других особей выработалось устойчивое осознание, что они не должны покидать Землю. Скорее всего, это способ сохранить баланс в природе. Иначе все разом могут уехать, и Земля опустеет.

– Он такой один, твой сын? Или есть еще подобные особи?

– Пока один. Возможно, больше тех, кто пригоден для “переезда”, можно будет найти в вашей базе. Есть теория, что потенциально жизнеспособные могут проявлять повышенный интерес к межпланетному туризму. Так, я хотел бы заполучить ваш архив, чтобы проверить всех, кто бывал здесь больше двух раз.

Профессор немного отъехал в кресле назад и вздохнул, как будто с облегчением.

– Теперь я могу и умереть, если что. Верный курс найден.

– Что такое, почему вы так говорите? Вам плохо?

– Постоянно болит спина. Я так устал, никакие таблетки не помогают.

– Может быть, это еще можно вылечить?

– А что на счет роботов и переноса сознания? – ответил профессор, игнорируя последний вопрос. – На вашем фронте удалось продвинуться? Я здесь тоже кое-то разрабатывал.

– Пока мы научились совсем немногому в этом направлении. Для того, чтобы массово применять данную технологию и вживить в большое количество роботов сознание, скажем, целого города, чтобы перевезти его сюда, этого катастрофически мало. Возможно, мы сможем таким образом переселить пару одаренных умов, но не более того.

– А сначала все были так воодушевлены этой идеей. Роботы, которые не едят, не спят, не боятся мороза и прочих условий. Но при этом с сохраненным сознанием и интеллектом конкретного человека, с его опытом, знаниями и способностями. Навечно. Бессмертие.

– Пока это невыполнимо в крупных масштабах. Кстати, я думал над тем, возможно ли расширить такую систему жизнеобеспечения, как здесь. “Растянуть” ее, скажем, на целый город. Закрыть его куполом, например. Так понимаю, это очень дорого, столько денег просто не существует.

Старик только кивнул. Посмотрел на Юру с какой-то горечью и достал из ящика стола спутанные провода, что-то вроде флэшки и некий документ. Протянул ему эти предметы, а тот молча взял их и убрал во внутренний карман толстовки. Вдруг, профессор странно наклонился вперед, а потом ухватился за сердце.