Единожды солгав

– Чему? – усмехнулась тогда Алёна, и глянула на него с вызовом.

А Валера подошёл и приложил палец к её губам. Надавил, чтобы она не могла ничего сказать.

– Всему, – ответил он. – В первую очередь молчать. Всегда думай, прежде чем говорить. Особенно, если врёшь. – Валера отошёл от неё, сделал несколько шагов по комнате, осматриваясь. – Смотри телевизор, читай книги, журналы, даже если они тебе не нравятся. Учись правильно говорить. Всё зависит от тебя. На данный момент, это твоя работа. Не будешь справляться, вернёшься в свою харчевню, подносы таскать. Я не стану тратить время впустую, Алёна.

– А чем занимаешься ты? – спросила его тогда Алёна. Наблюдала за ним, не скрываясь, наверное, смотрела, как волчонок, но в тот момент её это не беспокоило. – Почему бы тебе самому не жениться на какой-нибудь богатой тётке?

Задавала этот вопрос, считая себя умной и циничной, а Валера вдруг рассмеялся. По всей видимости, над её наивностью.

– А с чего ты взяла, что я не женат?

Она разглядывала его в замешательстве, обдумывала его слова, а Валера смеяться прекратил, но взгляд его был полон снисходительности.

– Ладно, успокойся. Я не женат. – И тут же добавил: – В данный момент.

Алёна нахмурилась, в первый раз задумавшись о том, что все речи, что она от него слышала, могут оказаться куда более серьёзными и реалистичными, чем она себе представляя. Просто наслаждаясь до этого момента жизнью в отдельной квартире, неожиданно свободная от тяжёлой каждодневной работы и размышлений о том, где ещё заработать денег.

– Это что, твой бизнес? – спросила она.

А он плечами пожал.

– Можешь, считать так. И бизнес весьма неплохой, заметь.

– Понятно, – пробормотала она. – И ты решил его расширить. Мною.

– Я никого не держу. Я тебе это уже говорил. – И взглянул со значением. Алёна не нашла в себе решительности продолжать разговор.

Но с того момента всерьёз призадумалась, вечером взяла в руки одну из книг, что Валера принёс. Что-то об истории искусства, Алёна никак не могла вникнуть в суть, наверное, потому, что думала о другом. Продолжала читать, злилась на себя, задавала себе вопрос: зачем ей всё это надо, но приходил новый день, и в старую жизнь возвращаться никак не хотелось. У неё появились новые вещи, наряды, о которых она и мечтать не смела, красивые платья и туфли. Валера, правда, оказался учителем требовательным, порой тираном, и все свои вложения старался оправдывать, Алёна временами даже не выдерживала, и говорила ему, что она всё-таки не игрушка и не вещь. Не надо обращаться с ней, как с бездушной, строптивой девкой. А потом задумывалась о том, в каком свете Валера её видит? Может, именно в таком? И, может быть, это справедливо. Ведь она продала ему себя, за возможную выгоду в будущем. И жаловаться не должна.

Валера покупал ей одежду, учил вести себя правильно, разговаривать сдержанно, а после отправлялся с ней в ресторан или на выставку, показывал, как куклу, в новых нарядах, с лучезарной улыбкой, знакомил с людьми, а, на самом деле, каждый раз устраивал ей экзамен, а после дотошно проговаривал все ошибки. Не ругал, но его нудные речи в такие моменты Алёна ненавидела больше всего, потому что чувствовала себя неполноценной деревенщиной под его недовольным взглядом. Обучение, если его можно так назвать, продолжалось долго. Месяц за месяцем придирок, обвинений, исправлений, ссор и криков Алёны. Она злилась и переживала, потому что понимала, что начинает принимать эту жизнь такой, какой её показывает ей Валера. И ей нравится комфортное, обеспеченное существование, ей нравятся магазины и рестораны, а в её голове поселились совсем другие мысли, не только о том, как выжить в большом городе. Хотелось большего, хотелось удовольствий и развлечений, которых у неё никогда не было. И Алёна прекрасно понимала, насколько это опасная дорога. И что свернуть с неё будет очень трудно.

Когда она освоилась настолько, чтобы начать общаться с людьми, не пугая тех своей необразованностью и непосредственностью, Валера начал знакомить её со своими друзьями и приятелями. Знакомых у него было много, и всех он называл близкими, всем он улыбался и радовался при встрече, казалось бы, совершенно искренне. Правда, всё это было спектаклем, но своей обворожительной улыбкой Валера окружающих подкупал. Алёна наблюдала за ним, поначалу стараясь оставаться в стороне, улыбалась и вступала в разговор, когда её просили, но со временем, Валера принялся её подталкивать к более решительному поведению, и это было очередной ступенью обучения.

– Это Алёна, – представлял он её всем, кого видел, – моя двоюродная сестра из Новосибирска.

– Какого Новосибирска? – удивилась она шёпотом, в первый раз услышав от него эту байку. – А вдруг меня спросят о Новосибирске, а я ничего не знаю.

– Значит, тебе есть, чем заняться на досуге, – отрезал Валера, тоже шёпотом. Отодвинул для неё стул за столиком ресторана, одновременно улыбнулся очередному знакомому, и шикнул на свою подопечную. – Улыбайся.

Улыбаться надо было всегда. Скромно, задумчиво, порой смущённо. А когда перед ней стоял мужчина, то улыбнуться, стеснительно отвести глаза и вновь посмотреть. А если её ловили на этом манёвре, Валера принимался хохотать, обнимал Алёну за плечи и громогласно заявлял друзьям:

– Девочку не трогать и не смущать. А то её родители мне по шее надают. Она приехала посмотреть на Москву.

– И что вам особенно понравилось, красавица? – спрашивали её, обычно сладко улыбаясь и разглядывая, разглядывая.

А Алёна невинно распахивала глаза и решительно заявляла:

– Всё.

И мужчины смеялись и умилялись.

А вот оказываясь вдали от знакомых, Валера переставал улыбаться, и вёл себя, как заправский шпион, придумывающий очередную легенду. Такой «сам себе сценарист». Однажды появился у Алёны дома, а вёл он себя в её квартире, как хозяин, хотя, так и было, появлялся, когда хотел, открывал дверь своими ключами, и положил на кухонный стол перед ней дипломные корочки. Алёна к ним потянулась.

– Что это?

– Это твоя новая жизнь, – сказал он ей. – Школьный диплом, ты окончила школу в Новосибирске, причём, заметь, без троек. И поступила в торгово-экономический колледж. – Он взмахнул рукой, в порыве задумчивости, по всей видимости, сочиняя на ходу. – Но что-то у тебя не задалось, ты забрала документы и уговорила родителей отпустить тебя посмотреть Москву. Возможно, продолжить обучение здесь.

– И на кого я училась? – хмыкнула Алёна.

– Прочитай сама и запомни, – нетерпеливо проговорил Валера, кинув на неё миллионный недовольный взгляд. – По всей видимости, торговать и экономить. В нашей стране торговля самый выгодный способ заработать на жизнь. Торговать можно всем и со всеми. С такой профессией не пропадёшь.

Алёна потёрла кончик носа.

– И за сколько ты это купил?

– Какая разница? К тому же, дорого было бы купить диплом, а я купил зачётную книжку и справку об отчислении после второго курса. Проверять никто не станет. Но легенда у тебя есть. Только рассказывай её поправдоподобнее, побольше женской блажи во взгляде в этот момент. И ни один мужик слушать и задавать вопросы не станет.

– Мне так и играть роль дурочки?

– Пока тебе не стукнет двадцать пять, придётся. Потом начнёшь умнеть. – Валера ухмыльнулся. – На глазах.

– А ты?

– Я поумнел в тот момент, когда мне исполнилось тридцать.

Признаться, сведения о его возрасте Алёну удивили.

– Я думала, тебе ещё нет тридцати.

– Что ты, деточка. – Алёне достался снисходительный, насмешливый взгляд. – Я скоро буду совсем старенький.

– И что?

– Что?

– Что было в твоей жизни до тридцати?

Валера задержал на ней задумчивый взгляд, но затем лишь усмехнулся.

– Когда-нибудь я тебе расскажу. Когда немножко повзрослеешь.

Кажется, Валере тоже было проще смотреть на неё, как на глупую малолетку, которая улыбается всем встречным мужчинам, но при этом никакого умысла в её улыбках и взглядах быть не должно, Валера всегда от неё этого требовал. А он своё дело знал, и не прошло и пары месяцев, как все его знакомые были от Алёны в восторге. Правда, это относилось, в основном, к мужчинам, а то, что с девушками отношения не складывались, Алёну не слишком заботило. Дружить с девочками у неё не получалось, она в этом убедилась уже не единожды, к тому же, Валера женскую дружбу не приветствовал, только в пределах задуманного, не выходя за рамки оговоренного заранее плана действий.

– Бабы – это болтовня, слухи, сплетни, а в нашем случае, лучше этого избегать, – говорил он. – Сосредоточься на деле. Потом себе подружку найдёшь, если захочешь.

Для всех она стала младшей сестрёнкой Валеры Зиновьева. Он водил её по ресторанам, театрам, клубам. Одевал и баловал напоказ. А задачей Алёны было наслаждаться жизнью, звонко смеяться и болтать милые глупости. Быть очаровательной и лёгкой в общении, научиться влюблять в себя мужчин. Правда, Алёна не задумывалась о том, влюблялись ли они в неё на самом деле. Если честно, не замечала и не чувствовала, не считала, что это любовь, но прошло совсем немного времени, и её начали приглашать на свидания, дарить цветы и подарки, даже по магазинам сопровождать, частенько оплачивая милые безделушки и новые платья. Каждый раз, как она появлялась дома с фирменными пакетами из дорогих магазинов, Валера начинал улыбаться и потирал руки, наверное, в ожидании той самой сказочной прибыли. Но ей радоваться и наслаждаться успехами запрещал, постоянно напоминал о том, что к главной цели они ещё не подступали, они её ещё даже не выбрали, и расслабляться рано.

– Просто пользуйся тем, что эти глупцы тебе дают. – Он время от времени подходил к Алёне, придвигался близко-близко, приподнимал пальцем её подбородок, и смотрел в глаза. Очень проникновенно и вдумчиво. – Ты это заслужила, ты много работала над собой. Ты очень красивая девочка.