Зефир в шоколаде

– Ты не ночевала дома?

Платье заметил. Я всё-таки становилась недалеко от учительской, по сторонам огляделась, детей вокруг не было, они шумели где-то дальше по коридору. Наконец посмотрела на Стаса, посмотрела и призналась:

– Не ночевала. Но это не то, что ты думаешь. Вчера… – Я ещё больше понизила голос, и получалось так, что я вроде бы жалуюсь ему. – Вчера, правда, был очень трудный день, я сильно переволновалась. В итоге, не ела, вечером выпила и уснула. – Осторожно коснулась своих волос. – Я ужасно выгляжу, да?

Стас чуть хмурился, приглядываясь ко мне, но, в конце концов, в его глазах вспыхнуло сочувствие, и он даже сделал попытку улыбнуться.

– Ты выглядишь хорошо. – Посмотрел на моё чёрное платье. – Не получилось переодеться?

– Нет. – Я, не скрываясь, вздохнула. – Пережить этот день, – проговорила я, криво улыбнувшись.

– Переживёшь, – заверил меня Стас. Мимо нас прошёл учитель информатики, и мы дружно поздоровались, а выражения на лицах официальные-официальные. Информатик прошёл, и я выдохнула. А Станислав Витальевич неожиданно предложил: – Давай поужинаем сегодня? Или устала?

Я тут же плечи расправила, головой покачала.

– Не устала. Конечно, давай поужинаем.

Он улыбнулся, глаза за стёклами очков сверкнули.

– В нашем ресторанчике? – Я кивнула. – И ты мне всё расскажешь, – продолжил он с явным сочувствием. – Станет легче.

– Конечно, Стас. – Я посмотрела на часы. – А сейчас я пойду. Через две минуты звонок.

– Беги.

Я быстрым шагом направилась по коридору, не удержалась, и на Стаса обернулась. Он смотрел мне вслед. И чувство у меня такое, что лёд тронулся. Господи, хоть что-то хорошее за последние дни!

Но, не смотря на то, что лёд, по моим собственным словам, тронулся и Стас, наконец, решил сделать шаг, хоть в какую-то сторону, и как я понимаю, готов признать свою вину в нашей произошедшей недавно ссоре, думала я весь день об Антоне. Думала о вчерашнем вечере, о нашем разговоре, а вот мысли о нём самом старательно от себя гнала. Мало того, что они были нежелательны в общем и целом, так ещё и не к месту, я весь день была на глазах учеников. Один класс сменял другой, я озвучивала подготовленную программу, писала формулы на доске, и лишь однажды сбилась с мысли и даже зажмурилась на секунду, когда перед глазами встал образ Антона в одних шортах этим утром. Стояла к классу спиной, и это меня спасло, потому что почувствовала предательский жар, который наверняка проступил на щеках алыми пятнами. А в голове всё крутилась и крутилась песня, под которую мы подъехали к школе, что-то про ненужное свидание, если я что-то соображаю во французском.

К счастью, вечер у меня был занят. И думая о предстоящем свидании, я отвлеклась от мыслей о похоронах, об отце, о неудачном знакомстве с сестрой и даже об Антоне не вспоминала. Да и некогда было. Домой приехала и первым делом ванну себе налила, в которой и провела блаженные полчаса, приходя в себя и смывая с себя все ненужные мне мысли и воспоминания. Только продолжала напевать под нос, и время от времени себя одёргивала. Стас обещал заехать в семь, и я не спеша выпила чаю, выбрала подходящее платье, макияж сделала, и к его приезду выглядела, если не отдохнувшей, то посвежевшей. И он остался доволен. Я вышла ему навстречу, и Станислав Витальевич улыбнулся.

– Румянец появился, – похвалил он меня. Стас тоже переоделся, сменил костюм на бледно-лиловую рубашку и светлые брюки.

Я кокетливо коснулась своих щёк и мило улыбнулась.

– Я старалась. – И тут же добавила, поддразнивая: – Румяна никогда не подводят.

– Не придумывай, это не румяна. – Он машину обошёл, подошёл ко мне и поцеловал. – Голодная?

– Если честно, то ужасно. Я со вчерашнего дня нормально не ела.

Стас меня за плечи обнял, увлекая к машине.

– Бедная моя…

– Голодная, – со смехом подсказала я.

– Да, голодная. Поехали, я заказал нам столик. – Он открыл мне дверь, я села в машину и вдохнула знакомый аромат хвойного освежителя. В машине Антона пахло его одеколоном, островато-цитрусовым, а не ёлочкой за двадцать рублей. Подумала об этом и разозлилась на себя. Почему я вообще о нём думаю? И от этой самой злости Стасу улыбнулась с большим воодушевлением, чем ощущала.

Небольшой итальянский ресторанчик, в котором мы любили бывать, нельзя было даже сравнить с «Золотым идолом», не по кухне, не по респектабельности, но я его любила. Спокойное семейное заведение, зал на полтора десятка столиков, вино за приемлемые деньги, а не за те, что я успела увидеть в меню «Золотого идола». Мы заняли приготовленный для нас столик, одновременно улыбнулись знакомой официантке, и заказ сделали, не заглянув в меню. Оставшись со Стасом один на один, я удовлетворённо вздохнула. Правда, следующим вопросом Стас моё удовлетворение и спокойствие пошатнул.

– Кто это был?

– Когда?

– Вчера и сегодня. Кто тебя привёз утром?

– Ах, это… – Стас смотрел на меня спокойно, и я решила не создавать панику на пустом месте и говорить всю правду. Ну, или близко к правде. Как можно ближе. – Это Антон. Он… работал с моим отцом. Он сопровождал меня на похоронах, за что я ему очень благодарна. Не знаю, как бы я справилась с этим одна.

Только не спрашивай меня, у него ли я ночевала, не спрашивай!

Я очень деловито принялась расправлять салфетку на коленях.

– А он кто?

– В смысле?

Стас сделал неопределённый жест рукой.

– Он русский?

Я с облегчением улыбнулась.

– О да, ещё какой русский.

– Понятно. Но я, признаться, удивился, увидев его рядом с тобой. И ты с ним уехала.

Я руку через стол протянула и коснулась его руки.

– Стас, я была не в себе в тот день.

– Я заметил. И я беспокоился о тебе.

Я улыбнулась.

– Мне приятно.

Он перевернул мою руку, провёл пальцем по открытой ладони.

– Расскажи мне про отца. Не помню, чтобы ты хоть что-то о нём рассказывала.

Я помолчала, с мыслями собиралась, хотя на самом деле, в этот момент решала, стоит ли со Стасом откровенничать. Я столько лет молчала, никому не признавалась, чья я дочь, давно к этому привыкла, и не имела особого желания что-либо менять, но это ведь Стас, и раз я сама жду от него поступков и искренности, то, наверное, мне следует поступать также, говорить ему всё без утайки. Я ведь жду от наших отношений большего? А что может быть больше и серьёзнее доверия?

Стас продолжал гладить мою ладонь, и я следила за его действиями. Потом сказала:

– Ты слышал про Бориса Давыдова?

Он моргнул, взгляд стал удивлённым, но Стас кивнул.