Закон подлости

– Истец. – Судья даже пальцем ему погрозил, а Харламов полюбопытствовал:

– А вы писали?

– Дмитрий Александрович, давайте уже закончим этот цирк, – попросил прокурор, – посмеялись и будет.

– Мне вот нисколько не смешно. Я, знаете ли, дорожу этой частью своего тела, считаю, что она не так дурна и ещё мне пригодится. Поэтому понимаю страх и возмущение своего клиента. И прошу суд обратить внимание на угрозы истца, которые мы готовы документально подтвердить, и которые не позволили моему клиенту вовремя выполнить условия договора по возврату оговоренной ранее денежной суммы.

Маша сидела и улыбалась. Даже губу закусила. А потом Дмитрий обернулся, и без сомнения в этот момент её увидел, замолчал, сбился на секунду. Немного удивился, но затем усмехнулся. А Маша машинально подняла руку и указала ему на волосы. Харламов тут же свои пригладил, ещё мгновение сверлил её весёлым взглядом, после чего вернулся за стол. На кресле покрутился, снова на Машу посмотрел. Кажется, её присутствие его не на шутку развеселило.

– Дмитрий Александрович, ты собой доволен?

Маша услышала, как прокурор, проходя мимо Харламова, задал ему этот вопрос. Дмитрий усмехнулся, складывал документы в дорогущий портфель.

– Буду доволен, когда судья вердикт вынесет.

– Ты хочешь вердикт в свою пользу за слово из трёх букв на мятой бумажке?

– Посмотрим. Евгений Палыч, а ты чего так разволновался? Может, по коньячку?

– Я с тобой не пью. Когда работаю.

– Ну, тогда после вердикта? К тому же, мне не до тебя, меня вон девушка дожидается. А тебя товарищ полковник в прокуратуре.

На Машу уставились две пары мужских глаз, после чего Евгений Павлович в прокурорском кителе, кинул на Харламова выразительный взгляд.

– Порой даже позавидуешь, как некоторые хорошо устроились.

– Палыч, ты не поверишь, родственница!

– Конечно.

– Я, правда, родственница, – вмешалась в их разговор Маша, точнее, попыталась это сделать. – А ещё адвокат.

– Ты слышал, Палыч, она адвокат.

Маше подарили снисходительную улыбку, недоверчивый взгляд, и прокурор Евгений Павлович покинул зал заседаний.

– Ты что здесь делаешь, родственница?

– У меня была апелляция. Потом вас увидела в расписании, решила послушать.

– И как?

– Вы очень любите все части своего тела, Дмитрий Александрович. Я это поняла.

Он посмеялся. Отошёл на шаг, окинул Машу взглядом.

– Как любой нормальный человек, – сказал он.

Они вышли вместе из зала, причём Харламов то ли позабыл, то ли просто не подумал пропустить её в дверях вперёд. И по коридору направился бравым шагом. Маше пришлось его догонять. Хотя, она понятия не имела, зачем это делает.

– И как ваши шансы? – спросила она.

– После дурацкого представления?

– Да.

– Думаю, повысились.

– Потому что судья – мужчина?

– Потому что мне нужен был повод для отсрочки. Я её получил. Пусть и такой глупый повод. Иногда нужно уметь посмешить людей. – Дмитрий кинул на неё изучающий взгляд. – Маша, ты боишься быть смешной?

– Боюсь ли?.. Не знаю. Но это неприятно.

– А ради дела?

– Возможно.

– Это не тот ответ.

Она выдохнула. После чего сказала:

– У меня ещё не возникало подобной ситуации.

– Правильно. Потому что ты не даёшь ей развиться. Ты тут же глушишь её подборкой статей и законов. А судьи, знаешь ли, тоже люди. И мало того, прокурорские тоже люди. Нужно уметь заводить друзей.

– Дмитрий Александрович, кого вы обманываете? Хотите сказать, что этот… Евгений Павлович ваш друг?

– Когда мне это нужно, он мой друг.

Они остановились перед выходом, дожидаясь пока охрана проверит входящих и осмотрит их сумки. И Дмитрий, воспользовавшись моментом, повернулся к Маше. Они стояли рядом, и ей даже пришлось закинуть голову, чтобы посмотреть ему в лицо. И тут же решила, что она зря это сделала. Взгляд Харламова был внимательным, даже въедливым. А ещё он посетовал:

– Ты совсем не улавливаешь сути, детка.

Маша обдумала его слова, но не смысл, а его тон.

– Во-первых, я не детка, а во-вторых, я улавливаю. Но не думаю, что я согласна.

– Ты просто маленькая ещё.

На это она отвечать не стала, потому что любое её слово против, он воспринял бы, как доказательство своего предположения.

Они вышли из здания суда, и Дмитрий спросил:

– Ты на машине?

– У меня нет машины.