Искра. Судьбе вопреки

– Так это не твой ребенок?

– Мой? Откуда вы вообще знаете о ее беременности?

– Узнал от Александрин. Фетесса лично порадовала ее новостью, сообщив, что ребенок от тебя.

Харви в удивлении вскинул брови и усмехнулся. Он представлял, что могла накрутить в своей голове его маленькая вспыльчивая и неуверенная в себе Флер.

– Нет, Оуэн. Это не мой ребенок. Это ваш внук. Но я не позволю, чтобы он повторил судьбу других. Я пытался посетить капсулу с официальным визитом, и каково было мое удивление, когда на нас напали аркхи. Это не было совпадением или случайностью. Я знаю, что ведутся исследования по управлению разумом монстров и, кажется, кто-то все же сумел преуспеть в этом. Кайл всегда упрекал, что полигон не смог сделать из меня мужчину, потому братья многое скрывали…

– Полигон не смог убить в тебе человека! – не согласился Оуэн, накрыв ладонь фетроя своей. – Харви, не стоит рисковать. Очевидно, что тебе туда доступа не будет. Говоришь, тюрьма находится в пустыне?

– Я поэтому сразу пришел к вам. Пустыня – нейтральная территория. Если, скажем, случится налет на особо охраняемый режимный объект, расположенный на нейтральных землях, а на нападающих не будет знаков отличия, предъявить претензии будет некому.

Лицо Оуэна озарила надежда. Марк Гай, узнав, что Антуан Георг жив, бросит все силы дистрикта, армию, крегирсманов, кого угодно, лишь бы спасти брата и его детей.

– Я немедленно свяжусь с фетроями пятого дистрикта.

– Но вы должны понимать…

– Не учи меня, сынок, – улыбнулся мужчина, уже связываясь с племянником. – Я понимаю, когда следует держать язык за зубами.

* * *

Я проснулась от странного жужжания, словно рядом в стекло билась муха, не понимая, что от повторения этого действия результат не изменится. Бззз – тук, бззз – тук… Не сразу поняла, что этот противный звук издает не муха, а планшет. А, когда поняла, выругалась – палата залита ярким солнцем, а я лежу в постели, где положено отдыхать фетрою. Где Харви? Как он? Твоего ж пустынного мертвоеда – ребята! Репетиция! Выступление!

Схватила планшет – Макс. Нет, нет, нет!!! Девять утра уже! Телепатец!

– Да? – ответила, подскочив к зеркалу и закатила глаза. Ужас! Кошмар! Макияж размазался, глаза – красные от крови, волосы сбились в колтун, одежда помята. Выгляжу как после хорошей попойки, вот только как объяснить Максу, что я вовсе не пила?

– Жива – уже хорошо. Надеюсь, причина стоящая?

– Не то слово! – и вот что ему сказать? Наврать с три короба? Очевидно, что рассказать о смертельном ранении Харви я не могу. Пришлось выкручиваться с полуправдой: – Я в больнице…

– Что с тобой?

– Не со мной. Мой друг чудом избежал смерти, – а что, правда ведь.

– Все отменяется?

– Ни в коем случае! Я не посмею тебя так подвести, Макс. Я профессионал и докажу это сегодня на выступлении. Дай мне час, пожалуйста. Нет, лучше полтора! Обещаю, ты не пожалеешь, что поверил в меня.

– Полтора часа, Аллевойская, иначе на сцену выйдет Тильда, – грозно рыкнул балетмейстер, а затем уже мягче, потому что говорил мой мужчина, а не босс: – Надеюсь, с твоим другом все будет хорошо.

– Я тоже на это надеюсь. Спасибо! Ты невероятный!

Отложила планшет, воспользовалась душем, привела в порядок лицо и волосы. Никогда так быстро не собиралась! Заглянула к Лоби, но ее не было на рабочем месте, наверняка отсыпается.

– Ты явно этажом ошиблась, морг ниже, – съязвила Марта.

– Смотри, чтоб самой туда не попасть!

Сама не ожидала от себя подобной грубости, но черноволосая чертовка просто достала! Она открыла рот и, пока вдогонку не полетело еще что-нибудь столь же приятное, унеслась в противоположную сторону, бережно прижимая к себе утку с чьими-то успехами.

Ворвалась смерчем в палату фета Сайонелла, который уже проснулся и просматривал что-то в планшете:

– Александрин. Доброе утро, как спаслось?

Неожиданное веселое настроение Оуэна совершенно выбило из колеи. Вчера из операционной он выезжал белее снега, а сейчас светился как новенький волар. Где-то здесь пустынный мертвоед сдох.

– Незаслуженно хорошо! Как Харви? – спросила, осторожно закрыв двери.

– Улетел по делам. Кстати, фетесса Лоуренс беременна не от него.

Я хмыкнула. Ну еще бы. Кто ж признается-то в таком?

– Действительно не от него, Александрин. Я не сплетник и непроверенные слухи распространять не стал бы.

– Это ничего не меняет. Что ж. Раз он уже по делам летает, значит, здоров и на тот свет не собирается. И то замечательно! А как ваше самочувствие? Сегодняшний вечер в силе? У меня настолько грандиозный сюрприз, что мое сердце разорвется, если вы откажетесь!

– Отчего же? У меня прекрасное, просто невероятное настроение и мне хочется провести этот день с тобой!

– Вот на счет дня, увы, не получится, но вечер – я вся ваша. Вы даже не представляете, насколько! – от радости я подскочила, хлопнула в ладоши и поцеловала фета Сайонелла в щеку.

– Даже не позавтракаешь со стариком?

Если найму волар, до Арт Палас доберусь минут за двадцать. Конечно, правительственным коридором было бы быстрее, но кто его знает, может, у меня уже нет своего волара? В общем, время на завтрак у меня было, а Лоби, которая решает подобные вопросы – не было. Кто ее сейчас подменял, я не знала, а потому по заданию фета Сайонелла заказала завтрак с ресторана на крыше и уже через пятнадцать минут мы кушали кашу, круассаны и пили кофе с пышной пенкой, оседавшей на верхней губе усиками.

– Поделитесь причиной своего отличного настроения? – поинтересовалась, отправляя в рот Оуэну ложечку овсянки с ягодами.

– Харви скоро сам тебе расскажет. А, если очень повезет, то и покажет.

Я замерла, соскребая с фарфоровой тарелки остатки завтрака, а затем, грустно улыбнувшись, поднесла к губам фета Сайонелла последнюю ложечку:

– Не думаю, что мы с ним еще встретимся. Между нами пропасть. К тому же, как он теперь будет участвовать в поединках? Ведь никому и дела нет, что соперник побывал в когтях аркха. Всем на это плевать. Борись или умри. Еще неизвестно, не насмерть ли с Кайлом биться будет.

– До победного, – Оуэн подтвердил худшие опасения и попытался сам взять кружку с кофе, но его пальцы дрогнули, и горячая жидкость расплескалась по белой скатерти.

– Ничего, я все уберу, – сердце тревожно сжалось и, чтобы не разреветься, я усердно вытирала коричневое пятно салфеткой. Абсолютно бессмысленное действие, но такое необходимое сейчас, чтобы не думать…

– Это случится, Александрин. Совсем скоро. Я чувствую, как приближается конец, – негромко произнес Оуэн, и глаза ужалили слезы.

– Прекратите, – принялась тереть скатерть еще усерднее и вскоре волокна натуральной ткани истончились. – Есть же способы! Живет же фет Барский! Вон, даже телепатовизор смотрит, нам пару раз помог, когда Альби с Таном в опекунский суд увезли! Откуда бы я знала, где их искать? Мы и вас будем поддерживать, – остановилась, заметив, что затерла пятно до дыры. Сложила руки на коленях, не находя сил поднять взгляд.

– Нет, милая. Я на такое не согласен и уже подписал необходимые бумаги, чтобы не допустить подобного. Ты представить себе не можешь, какую боль приходится терпеть. Чувствительности нет, а боль – есть. Она словно течет по венам, раздирая меня на части. К тому же, я не хочу становиться обузой.

– Вы не обуза! – подняла ресницы и по щекам скатились капли отчаяния. – Боритесь, Оуэн! Ну, нельзя же вот так сдаваться? Мы вас сохраним, я займусь поиском лекарства, я буду умолять Харви помочь, он сильный лекарь, я знаю, он мне связки вылечил! Я отдам свою кровь, если понадобится, чтобы вам помочь могли, я…

– Александрин.