Рядом с тобой. Женщина с Эрта

– Что? – не понял Мальгрэн.

– А, – рассеяно ответил Элайджа, – Стер картинку на камерах.

У капитана Данко слегка отвисла челюсть. Это вот на этом вот ржавом железе можно…?! Очевидно, выглядел он глупо, потому что, когда осознал, что на него как-то странно смотрят, сделал невинное, придурковатое, но бодрое лицо.

– Садись. Погоди, я заварю чаек, – дедушка завозился на захламленном столе, на котором можно было найти что угодно, вплоть до ископаемых членистоногих.

Это не шутка, маленький скелетик какого-то животного украшал хаотическое нагромождение бумажных книг, венчая композицию. Хотя книги, да еще печатные, сами по себе являлись чем-то ископаемым.

Чайник тем временем, кстати, тоже ископаемый, как и все тут, закипел. Элайджа заварил самый настоящий листовой чай, щедро насыпав его прямо в большие, темные от чая и времени, но, похоже, чистые кружки. Аромат распространился по каморке, заставив Мальгрэна прикрыть глаза от удовольствия. А Элайджа сел в потертое крутящееся кресло напротив и, отхлебнув горячий райский напиток из своей кружки, спросил:

– Ну, чего ты там хотел узнать? Спрашивай, парень.

Мальгрэн взглянул на деда из-под бровей. Тот не выглядел напряженным, скорее, наоборот, казалось, дедушка предвкушал некое удовольствие, как от хорошей игры. Тогда парень расслабился, потому что тоже обожал играть. И задал таки свой первый вопрос:

– Я бы хотел узнать побольше о преобразователях. Побольше того, что преподают в летной школе, или того, что есть в общедоступном информационном поле.

Элайджа снова отхлебнул, кивнул и начал:

– Молодой человек, – взгляд его при этом не утратил теплоты, но сделался пронзительным, – Надеюсь, мне не нужно говорить о том, что…

Мальгрэн не стал ждать, пока дедушка закончит:

– Я никогда вас не видел.

– И здесь, – Элайджа показал пальцем на обшарпанный пол кладовки, – Никогда не бывал.

Парню оставалось только поднять руки в знак того, что это есть объективная данность.

– Отлично, значит, мы понимаем друг друга, – еще один глоток чаю, а потом хитрый прищур и вопрос, – А зачем это, скажите на милость, вам, капитан звена зачистки, понадобилось знать больше чем знают все вокруг?

Он обвел рукой пространство, обозначая этим и всю планету Эрт, и все космолеты, вместе взятые. Можно было отмолчаться, придумать хитроумный ответ… И потерять то неуловимое, что между ними установилось. Нет, этим Мальгрэн не собирался жертвовать ради сомнительной возможности узнать какие-то тайны, без которых он спокойно жил 27 лет. А потому начал рассказывать все как есть. С того самого дурацокого момента, когда он впервые увидел третьего пилота-по-совместительству-программиста-навигатора «Сильфа» на грузовой палубе. Дедушка слушал, не перебивая и прихлебывая остывающий чай. Потом вдруг задал вопрос:

– Так говоришь, все началось с того, что третий пилот… кхмммм… некая дама, короче… Что ты решил добиться ее благосклонности?

– Ну… Она не обращала на меня внимания, а мне, черт побери…

– А как зовут эту даму, которая третий пилот, если не секрет?

– Дарина Варг, лейтенант Дарина Варг, по мужу Вэллис. Бывшему мужу, – буркнул капитан Данко.

– Дарина Вэллис? Та самая? Что ты говоришь? – внезапно оживился дедушка, – Помню, помню эту девочку. Так это ради нее ты полез в библиотеку?!

Не хотелось сознаваться в этом, но пришлось. Дедушка Элайджа долго и со вкусом хохотал. Мальгрэн даже слегка обиделся.

– А этот, капитан Эндор Флайт, говоришь…

Вот нечего приплетать этого козла Эндора! Но деда было не остановить:

– Он, значит, раньше тебя прочухал, как к ней подкатиться?

На этот раз капитан Данко действительно обиделся, но Элайджа вдруг мягко, по-отечески улыбнулся ему и сказал:

– Прости, мальчик мой, я просто слишком редко общаюсь с людьми, тем более, с молодыми людьми. С живыми людьми…

Как-то странно прозвучала эта последняя часть его фразы. Мальгрэн даже насторожился. Но Элайджа продолжил:

– Не обращай внимания, я просто старый сплетник. Флайта я тоже знаю. Отличный парень, еще в летной школе проявлял повышенный интерес к изучению истории. Ему бы следовало сменить специализацию. Но обстоятельства…

Что? У Флайта были обстоятельства?

Элайджа не дал ему додумать.

– Значит так, юноша. Сегодня десять минут уделяем преобразователям, а потом ты идешь в архив и сидишь там до самого вечера. И роешь-роешь-роещь! Чтобы и твой командор Бэнгс, и служба безопасности были сыты и довольны. Идет?

– Десять минут? – у Мальгрэна вытянулось лицо.

– Милый мой, в твою умную голову все равно больше за раз не впихнешь. Если вообще, впихнешь, – дед глянул на него критически.

Капитан Данко только собирался высказаться, как Элайджа сделал жест, призывающий к вниманию, и стал начитывать, прямо как на лекции.

Через десять минут у Мальгрэна, которого дед заставил записывать все вручную, вспухла голова, оттого в его неокрепший мозг напихали столько понятий и формул, сколько за всю его учебу в летной школе не напихивали.

Видя, что глазки у парня слегка расфокусированы, дед негромко засмеялся, а потом серьезно сказал:

– Это должно улечься. Потом у тебя непременно возникнут вопросы, придешь и поговорим.

– А как мы… – начал было обалдевший от обилия информации Данко.

– Встречаться? Мммм, – пожевал губу дедушка, – Я бываю тут каждый день после обеда. Ну… И до позднего вечера. Так что, приходи. Когда созреешь.

– А…? – собирался спросить Мальгрэн.

– Постучишь, я открою.

– Ага, – согласился полностью дезориентированный молодой человек.

– Ну все, иди, – и дед вытолкал его за дверь, ехидно улыбаясь.

***

Выпроводив молодого человека, Элайджа Гендельштейн повернулся лицом к стене, потер руки, потом повел плечом и тряхнул головой. А после уселся за стол.

Почему он выбрал этого парня в ученики? И вообще, с чего вдруг ему вздумалось заводить ученика? Тем более, из такого далекого от науки типа?

– Оооо, это не совсем так, – мог бы ответить себе Элайджа, – Парень не просто умен, хотя этого было бы достаточно для кабинетного ученого, а из него как раз никогда не вышло бы кабинетного червя. Да из него вообще никогда не выйдет ученого! Зато из него выйдет непревзойденный экспериментатор!

В нем он мгновенно уловил родственную душу. Будет, кому продолжить его дело. А он… Он придет к своей Ирен.