Руслан для Людмилы

Меня даже от гордости распирало, потому что в таких условиях проделать такую работу было делом не из легких.

– Бегу, бегу, бегу! – услышав звонок в домофон, я сорвалась с места.

Открыла дверь, приоткрыла дверь в квартиру, а сама ушла в комнату, чтобы успеть хотя бы сменить грязную рабочую одежду на сносный домашний халат.

– Добрый вечер, буквально секундочку, – пропела я из комнаты, услышав хлопок двери. – У меня все уже готово, просто упаковываю в пакет, чтобы упаковка под снегом не испортилась.

Заказчица почему-то молчала. Я даже подумала, что дверь закрыло сквозняком, а девушка сейчас бродит по подъезду в поисках нужной квартиры.

– А вот и… Господи!

Переступив порог коридора, я ахнула и чуть не выронила пакеты из рук. Благо под ними оказался комод и, водрузив заказ на него, руками я схватилась за вмиг покрасневшее лицо.

На придверном коврике стоял Руслан собственной персоной и буравил меня тяжелым взглядом.

Больше всего на свете мне хотелось кинуться ему на шею и поцеловать. Но не весть какими силами я смогла сдержаться.

Из груди рвались нервные смешки, а глаза уже намокли от слез.

– Что ты тут делаешь? Я ждала девушку, должна отдать ей заказ.

– Это я заказывал, – ледяным голосом произнес мужчина.

Сначала я не поняла, даже улыбнулась, но через мгновение пазл в голове начинал складываться.

Руслан смотрел на меня так холодно и грозно, потому что приехал не ко мне, он приехал за заказом…

А заказ был сделан со странички девушки, которая говорила, что нужен подарок для знакомства с родителями.

Выходит, что это он едет знакомиться с чьими-то родителями?!

– Так эта девушка твоя невеста? – тихо произнесла я.

Тут вся суровость Руслана ушла с его лица. Он положил кашемировый шарф, который держал в руках, на синих пуфик в прихожей, и произнес:

– Вот я же с порога тогда понял, что ты придурошная. Зачем только, спрашивается, связался? Я и есть та девушка!

– Не поняла.

– Я создал аккаунт с парочкой женских фотографий, сделал заказ от имени этой воображаемой Марины, потому что думал, что меня ты видеть не захочешь.

– С чего бы мне не хотеть тебя видеть? – задала я вполне логичный вопрос. Я вроде как все эти восемь дней только тем и занималась, что хотела его увидеть!

– А кто уехал прямо из моей кровати, оставив после себя только резинку для волос? Я похож на сыщика, Люда? – я отрицательно мотнула головой и вжала голову в плечи, потому что напор Руслана пугал. – Я не знал ни отчества, ни фамилии, потому что заявление твое дядя благополучно выкинул и забыл, как тебя звали! Я неделю просматривал аккаунты всех, кто в Москве занимается изготовлением мыла и парфюма! А знаешь сколько их тут? Три тысячи двести девятнадцать человек ровно, Люда!

– Вот это у меня конкуренция…

– Когда подошли к концу аккаунты всех трех тысяч двухсот девятнадцати мастериц, я понял, что, вероятнее всего, личной информации о себе ты в аккаунте не указала. Таких аккаунтов было девятьсот пятнадцать, Люда. И знаешь что тогда? Мой дядюшка вспомнил, что ты рассказывала ему развеселую историю про «Иронию судьбы». Вот только и адрес дома твоего в Москве он забыл! Сразу после того как купил ему таблетки от маразма, я занялся поисками злополучного адреса. Потому что знаешь что, Люда? Табличку с липовым адресом с нашего дома сняли! Ровнехонько первого января. Я пересмотрел хренову кучу бесполезнейших видеороликов, снятых и выложенных в сеть из Санкт-Петербурга в нужный временной промежуток. И, слава Вселенной! Улица Абрикосовая, дом пятнадцать, сороковая квартира, Люда!

Казалось, что всю злобную триаду Руслан произнес на одном дыхании. И сейчас, тяжело дыша, он смотрел на меня таким взглядом, каким львы смотрят на тушку зебры, которую собираются съесть.

– А зачем было все это? Ты же мог просто позвонить, – скромно заметила я. – Я на тумбочке записочку оставила. С объяснениями и номером.

– Сдуло, видимо, твою записочку холодным Петербуржским ветром! Потому что если бы у меня был твой номер, ты бы еще днем первого января была моей.

Не дав мне сказать больше ни слова, Руслан сцапал меня в свои объятия и поцеловал так страстно, что я поняла: наши восемь дней разлуки стоили этого поцелуя.

Отстранившись через минуту, Руслан нежно взял мое лицо в свои чуть холодные ладони и прошептал еле слышно:

– Я так боялся, что потерял тебя навсегда. Я не мог ни спать, ни есть! Не уходи от меня больше никогда. Пожалуйста.

– Мы же живем в разных городах, – рассмеялась я.

– А я к тебе с вещами! На время, конечно. Пока ты заканчиваешь дела. А потом переберемся в Питер или купим квартиру в Москве. Как ты захочешь.

– Руслан, это слишком, – я убрала руки мужчины со своего лица и сделала несколько шагов. – Мы с тобой знакомы… Руслан, что ты делаешь? Что ты там ищешь? Нет, нет, подожди…

Я судорожно пыталась придумать причину, зачем Руслан копается во внутреннем кармане пальто, а затем с бархатной коробочкой в руках опускается на одно колено.

– Слишком рано это предлагать выйти за меня. Но мне все равно. Лучше предложу сейчас, потому что еще одного побега я могу не пережить. Ты выйдешь за меня?

– Руслан…

– Советую согласиться, потому что подарки для знакомства с твоими родителями уже готовы, – мужчина кивнул на пакеты, все еще мирно лежащие на комоде.

– С другой стороны, не пропадать же подаркам. Чего мне, страниц в паспорте что ли жалко? Я согласна!

– Слава богу! Честное слово, боялся, что снова сбежишь, – пошутил мужчина, поднимаясь с колена.

– Из своей квартиры не убежишь….

Эпилог

– Людка, ну что за платье выбрала? Хоть бы с кружавчиками взяла или с бусинками, – ворчала в привычной манере мама.

– Галь, ну ты ей еще фату до пола достань и корсетом утяни! У молодежи нынче своя мода, – вступилась за меня баба Шура, с которой платье мы и покупали. – Хороша невеста! А что скромненько – так это даже лучше, значит жить богато будут.

– Ну вас, – махнула рукой мама, поправляя кудри на голове.

В номер отеля постучали. Я даже вздрогнула, потому что по совету бабы Шуры не хотела, чтобы жених видел меня в платье до начала церемонии бракосочетания.

Но за дверью оказался не жених, а мой папа.

– Дамы, позвольте поговорить с дочкой один на один? – через пару минут, мы с папой остались наедине.

Я сидела на табуретке, боясь помять ткань тонкого шелкового платья, а отец сел на кровать напротив меня.

Я знала, что он сегодня очень волнуется. Все-таки единственную дочь замуж выдает. От второго брака у него только сыновья, которые уже успели по два раза женатыми быть.