Скандал в академии магии. На лезвии любви

– Ты меня убиваешь. – Я закатила глаза. – Это ваша таинственная пропитка – шикарнейшая штука. Ты только представь, если ее продавать для нанесения на мебель, всякие артефакты… Да на что угодно!

Я схватила в руки бутылку и хорошенько ее осмотрела. Ни трещинки!

– А если заключить крупный договор с производителями повозок и телег… У них же денег… куролиски не жуют столько! Да они скупят все зелья и сразу закажут крупную партию добавки. И только у твоего отца, если он попросту сделает патент. А если кто-то повторит формулу, они все будут платить вам кругленькие суммы.

Нира поморщилась.

– Эрна, ты же знаешь, что я в этом мало что понимаю. Да и отец не станет заниматься такими вещами. Он из тех зельеваров, которые просто что-то делают, не особо заботясь о выгоде.

– Давай мы вместе с ним поговорим? – Я загорелась идеей.

– Если хочешь, поговорим. – Нира пожала плечами. – Но только если ты поставишь свою подпись на моем патенте. Я сразу сказала, что без тебя этого всего не было бы, а потому ты просто обязана получить с этого выгоду и прибыль. Я уже договорилась с несколькими галереями, они хотят размещать у себя мои работы, но я не стану им отдавать картины, пока ты не поставишь подпись.

– Ладно-ладно, хорошо. – Я примирительно подняла руки. Подруга говорила на редкость серьезно, и с такой Нирой было крайне сложно спорить.

– Эрна, прямо сейчас, – настойчиво повторила она, протягивая мне перо с заряженными чернилами.

Я тяжело выдохнула и взяла его в руки, искренне считая, что не заслуживаю этих денег. Максимум – процент от первой реализации. Но потом… Моих достижений в этой истории вообще не было. Не моя идея, не моя задумка – я лишь подсказала, как оно может быть. И потому казалось будто я обманываю подругу.

Оставила свою размашистую подпись на бумагах и отдала сверкающей от счастья Нире перо.

– Ура! – воскликнула она. – Я отправлю вестник в галерею!

– Что за галерея хоть? – лениво поинтересовалась я, все еще не до конца уверенная, что стоило ставить свою подпись возле Нириной.

– Галерея Высоких искусств Кантора, – совершенно равнодушно сообщила соседка по комнате. – Они предложили самую высокую цену. Для остальных мне еще нужно написать полотна, а ты должна их зачаровать.

– Галерея Высоких искусств? – потрясенно эхом повторила я.

– Ну да… – Нира пожала плечами. – Я знаю, что они крутые ребята, не раз там была. Но мне было бы интереснее попасть в галерею «Современность». Если бы Скихс дал мне рекомендацию… Так нет же… уперся рогом.

Подруга говорила расстроенно, и я искренне этого не понимала.

– Понятия не имею, что это за «Современность» такая, но в галерее Высоких искусств Кантора всегда собирался весь цвет аристократии. На новую выставку даже король иногда из столицы наведывается! – произнесла я твердо.

– Это массовое искусство, – отчего-то грустно произнесла Нира. – У истинных художников это не в цене.

– У истинных идиотов это не в цене, – отрезала я. – Чем плохо искусство для широких масс?

– Ну, его поймет каждый… – неуверенно произнесла Нира. – А с творчеством должно быть иначе. Оно должно нести какой-то особенный посыл, который каждый поймет по-своему и лишь в том случае, если дошел до этого разумом.

– Это кто тебе сказал? – Я сузила глаза, подавляя желание треснуть соседку по комнате чем-нибудь по голове. Да пусть даже этой бутылкой с интересной пропиткой!

– Ну… многие преподаватели так считают. Да и профессор Скихс.

– С каких пор ты слушаешь, что тебе там профессор Скихс говорит? – резко выдохнула я. И затем, пародируя его тон, добавила: – Откройте себя, излейтесь на бумагу, как клей из банки… Тьфу ты. Выбрось все это из головы. Ты безгранично талантлива и совсем скоро станешь до безобразия богатой. Уверяю тебя, многие аристократы захотят повесить в гостиной полотно твоего авторства. И молю, не отвечай согласием всем подряд. Потом замучаешься выполнять все заказы. Отвечай расплывчато, мол, тебе нужно подумать, прикинуть объемы – не раньше, чем через год…

– Но зачем? – нахмурилась Нира. – Мне хватит недели, чтобы сделать что-то интересное.

– А если у тебя будет десять заказчиков? А если сотня? А если вдруг появится тот, кому действительно захочется сделать быстро, но у тебя все будет по минутам расписано? – фыркнула я. – Ну уж нет, Нира. Может, тебе и не нужен ВАК для того, чтобы стать настоящим художником, и от образования во благо работы ты с легкостью сможешь отказаться, но вот силы и вдохновение тебе точно потребуются. Не спеши, даже если тебе предлагают мешок золотых. К тому же не забывай о том, что твоя идея эксклюзивна! И в перспективе еще и популярна. А эксклюзив стоит и подождать за любую сумму.

– Эрна, – Нира внезапно расплылась в улыбке, – а давай ты будешь моим агентом? Серьезно, я во всех этих деловых нюансах совсем не разбираюсь. Наделаю кучу ошибок…

– Агентом?.. Это что-то новенькое, – вслух пробормотала я.

– Открытие выставки на выходных, соглашайся! – с энтузиазмом произнесла Нира. – И если вдруг не захочешь быть агентом, я хотя бы научусь правильно себя вести.

– Хорошо, – ответила я. Пожалуй, помощь Нире и правда не помешает. – Но только при условии! Если вдруг Скихс хоть раз скажет, что ты не художник, пошлешь его в пешее эротическое путешествие. Нет, не так. Скажешь мне, и я сама пошлю его в пешее эротическое путешествие. Я сегодня тридцать баллов заработала, не жаль потратить их на такое…

– Ого! Тридцать баллов? – удивилась Нира. – Это кто тебя так наградил? И за что?..

– Не поверишь…

Я усмехнулась и рассказала Нире о том, как прошло мое первое занятие. А заодно просушила волосы и переоделась в обычную форму студентов боевого факультета. Синий мне действительно шел. В нем я чувствовала себя увереннее. Если бы не Уилкинсы, бесы их побери, и не планы бабушки на мою семейную жизнь, вполне можно было бы посчитать, что все начинает налаживаться. Особенно с учетом того, что сегодня отца должны выпустить под залог.

– Когда мы поговорим с Фирсом? – спросила я по пути к столовой.

– Его сегодня не было ни на фракском, ни на современном рисунке, – буркнула Нира.

Опа… А это уже серьезно. Чтобы Фирс прогуливал занятия без уважительной причины? Это вряд ли. Он довольно серьезно относился к образованию и посещению – ценил свою повышенную стипендию и лишний раз не рисковал, боясь ее потерять.

– Разберемся, – тихо ответила я.

Мозг тут же начал подсовывать разные варианты того, как именно мы будем с этим разбираться. И самым действенным из них казалось подложить в одежду Фирса артефакт-маячок и проследить, чем именно он занимается в городе. Если ситуация и впрямь настолько плачевна, как считает Нира, это следует сделать до серьезного разговора с парнем. Так мы хотя бы поймем, о чем именно следует разговаривать.

Вот только я знала лишь одного артефактора, которого в теории могла попросить о помощи. В теории-то могла, а вот на практике…

– Нир, а у тебя есть знакомые артефакторы? Желательно неплохие.

Я хорошо понимала: если мастер окажется посредственным и лишенным всякого таланта, наш маячок может заискриться и дать о себе знать. Это не самое простое изделие, и вряд ли я со своими почти нулевыми знаниями в артефакторике и шалящей памятью смогу изготовить достойный конструкт.

– Артефакторы не особо общительные ребята, – ответила Нира. – А уж достойные мастера и подавно.

Плохо. Очень плохо. Значит, стоит думать дальше или идти на поклон к самому. И после всего, что между нами произошло, вряд ли он кинется помогать, теряя тапки. Может, обратиться к Морэну? Наверняка у него есть уже готовые маячки или хотя бы знакомые артефакторы.

– Не знаете, где Фирс? – раздался позади голос Ричарда. Он почти сразу поравнялся с нами на тропинке, ведущей в столовую.

От него пахло свежестью. Видимо, тоже решил использовать внезапный перерыв с пользой.

– Нет, а что такое? – осторожно поинтересовалась Нира.

– Его какие-то парни, будущие законники, разыскивают. Говорили, что им нужно что-то обсудить, а что именно, не сказали, – легко ответил Ричард.

У меня мелькнула догадка, но именно в этот момент артефакт связи, лежащий в сумке, предупреждающе запикал. Мама… Появились вести об отце!

Я, позабыв обо всем на свете, одобрила связь и почти сразу увидела усталое, но в этот раз улыбчивое лицо матери.

– Отпустили! – выдохнула она, и я сама не смогла сдержать улыбку.