НЕнастоящие люди. Сборник психологических рассказов

***

– Почему это автор вечно выделяет некоторые фразы, как будто пытается убедить в чем-то саму себя?, – Михаил удивленно поднял голову, окинул блуждающим взглядом кафе и вновь погрузился в свои мысли…

А ведь Она тоже бросила работу незадолго до… Вырвалась из офисной рутины, как Она любила повторять… Михаил вдруг почувствовал симпатию к этой незнакомой девушке – автору дневника. И вновь нахлынули воспоминания…

Вот Она, небрежно накинув на голое тело белый шелковый халатик, сидит на подоконнике и выпускает дым в темноту. За окном – два часа ночи. Сладкий перерыв на кофе.

– Забыла тебе рассказать – я сегодня написала заявление об уходе. Еще две недели – и абсолютная свобода! Уехать бы отсюда поскорей. Кстати, я уже нашла варианты. Можно поехать волонтером в Западную Сибирь, в заповедник… Можно на Алтай. Но мне бы хотелось еще дальше. Куда-нибудь на Чукотку. Или на Сахалин…

Михаил тогда заявил, что никуда ее не отпустит. Ее странные подростковые мечты вызывали в нем раздражение. Хотя, если быть откровенным, именно за это он Ее и любил. За ее страсть к свободе, за ее неадекватность и… да что там говорить, она просто была не такая, как все. Для него – единственная.

Была.

– 18 декабря 2013 года —

Только что вернулась из путешествия по Латинской Америке. Чего я только не повидала! Прибрежный район Буэнос-Айреса Ла-Бока с его разноцветными домами… Легендарный затерянный город инков… Вулкан Майпо высотой 5 тысяч метров… Жили мы с подругой у удивительно веселых и гостеприимных местных жителей – путешествовали по каучсерфингу, то есть они нас приглашали к себе в гости бесплатно, в обмен на обещание нанести когда-нибудь и нам ответный визит!

Да, все это действительно БЫЛО В МОЕЙ ЖИЗНИ, так здорово…

***

Дальше следуют слишком уж яркие и эмоциональные описания красот Латинской Америки… Михаил не стал их читать. Он вдруг почувствовал, что начинает скучать.

– Пожалуй, домой пора… Просмотрю мельком оставшиеся листы, да и выкину их в ближайшую урну… – решает Михаил,

перебирает страницы

и вдруг…

роняет недопитую чашку кофе

на пол.

он превращается

в шедевр абстракциониста

и жить ему остается

не больше

десяти секунд…

Подбегает официант, начинает суетиться, собирать осколки и оттирать кофе… Но Михаил его не видит. Он видит только одно – эту дату. И те слова, что следуют за ней…

– 31 марта 2014 года —

Сегодня утром я спасла жизнь одной молодой девушке. В метро. На станции «Горьковская». Ей внезапно стало плохо, похоже, у нее закружилась голова, и она упала между вагонами поезда на рельсы, потеряв сознание…

Я поняла, что сейчас поезд тронется и раздавит ее, поэтому закричала пассажирам, чтобы они держали двери и не давали поезду уехать, что на рельсы упал человек! А сама протолкалась внутрь вагона, нажала на кнопку связи с машинистом и быстро сообщила ему о случившемся… Я СПАСЛА ЕЕ!

***

Волосы на голове Михаила буквально встают дыбом, а ладони сами собой сжимаются в кулаки. Не помня себя, он выходит из кофейни и как будто через мгновение оказывается вблизи своего дома на Московском проспекте. Он срывается. В который раз. К черту работу, к черту все завтрашние сделки! Заходит в знакомый супермаркет и берет бутылку водки…

***

Михаил сидит на кровати и курит. Его мятые джинсы в пятнах от водки. На столе расставлены пустые бутылки, вокруг валяются окурки сигарет и коробки из-под пиццы. Да-да, это все тот же успешный и с виду довольный жизнью мужчина, который три дня назад гулял по Михайловскому саду.

И вот, спустя эти три дня забытья, он наконец находит в себе силы вновь просмотреть найденные страницы, вырванные из чьей-то тетради… И неожиданно обнаруживает среди них конверт с неотправленным письмом.

Это письмо – наивное и излишне экзальтированное признание в любви некоему Борису. Но Михаила заинтересовало другое. А именно – адрес отправителя (Александра Н.), выведенный тем же аккуратным женским почерком, что и все записи из дневника…

***

Через два часа он уже звонит в дверь. Открывает молодая женщина. Михаил столбенеет – неужели это она? Да, так и есть, она. Тот же рост, те же длинные кудрявые темные волосы… Та самая девушка с видеозаписи. Конечно, в метро камеры дают картинку весьма низкого качества. Но он столько раз ее пересматривал… Столько раз…

«…В прошлом те, кого любишь, не умирают!

В прошлом они изменяют или прячутся в перспективу…»

Вот эта самая темноволосая девушка молча наблюдает за Ней… Смотрит, как Она падает… Вот уходит с платформы… Вот пролетает десять секунд… Вот трогается поезд… Вот она возвращается, чтобы взглянуть на то, что осталось от…… после того как поезд…… – та видеозапись проносится перед глазами Михаила за мгновение.

– Кажется… это ваше, – бормочет Михаил и швыряет пачку листов на пол, ей под ноги.

Она вздрагивает, с испугом и недоумением глядя на него. Михаил пристально смотрит ей в глаза и все не может произнести ни слова. Вдруг на его лице появляется презрительная усмешка… и он с трудом выдавливает:

– Врать… Собственному дневнику… Это так… Низко… И подло… Вы все видели. Вы все видели и могли ей помочь. Но не помогли. Ее смерть – на вашей совести.

Затем резко разворачивается, захлопывает дверь и стремительно уходит прочь. Его шаги эхом разносятся по лестнице еще секунд десять… Бесконечные, самые длинные и самые короткие в жизни десять секунд, которые порой могут стать решающими…

***

Александра еще долго не могла сдвинуться с места. Полный презрения взгляд и страшные слова Михаила словно пригвоздили ее к косяку двери, к которому она изо всех сил прижималась лопатками, чтобы не упасть. Ее побелевшие губы беззвучно двигались и что-то шептали…

– Да-да, этот странный мужчина прав… Низко, подло. И зачем? Ничего этого не было. Ничего. Все – лишь в моем воображении. А в жизни я… я просто испугалась. Испугалась и не пошла на свидание с Денисом, когда мне было пятнадцать лет… подруга сказала, что знакомиться в интернете опасно. Испугалась и не стала бороться в институте, когда меня отчислили со второго курса… слишком уж все сложно было. И из офиса я уйти так и не решилась, и фотоаппарат свой давно продала… все равно бы у меня ничего не получилось. И ни в какой Латинской Америке я не была – денег нет, да и страшновато ехать в такую даль…

Девушка захлопнула дверь и принялась, как в бреду, бродить туда-сюда по коридору.

– Столько лет я боялась жить, обманывала саму себя, записывала свои мечты и фантазии о том, чего не было… Я много раз слышала, что мысли материализуются, если записывать их! Есть в них верить… Но ничего не менялось. Ничего. Какой же красивой была моя жизнь – но только на бумаге! – шепот Саши сорвался на крик. Она дрожала, словно в истерике, и, не отдавая себе в этом отчета, разговаривала с пустотой.

– Именно поэтому я и выкинула наконец этот чертов дневник! Порвала и выкинула! Потому что надоело! Кто ж знал, что его кто-то подберет! А вот в ее смерти я не виновата… Нет-нет… Да, я все видела. Но я не могла… не знала, что делать… Я как будто оцепенела… Я хотела закричать и не смогла… Я здесь не при чем… Я ее под поезд не толкала…

***

Наконец Саша взяла себя в руки, умыла лицо ледяной водой, налила в бокал сухого белого вина. Машинально взяла с полки первую попавшуюся книгу – девушку всегда успокаивало чтение. Вот и сейчас. Она села в кресло, сделала глоток вина и наугад раскрыла книжку где-то в середине.

«Трусость – самый страшный порок…», – прочитала она.