Обратная сторона Истока

– Отойди, – спокойно велел Силь и сам первый шагнул назад, подавая пример.

– Ещё чего! Я тебе вообще подчиняться теперь не обязан!

– Я сказал, отойди.

– Всё нормально. – Лисар с грохотом отодвинул стул и поднялся. – Это наверняка просто небольшое недоразумение. Господа милиты во всём разберутся и отпустят меня.

– Разберутся они, как же, – пробурчал Ракун, неохотно отступая. – Ты что, не понимаешь? Это же в точности как тогда…

– Понимаю. И ты пойми. – Лисар подошёл к магосу, положил руку ему на плечо, склонился к уху и добавил вполголоса: – Если ты сейчас начнёшь бузить, легче никому не станет. Не та ситуация. Не подставляйся лишний раз. А ты… – Он повернулся к Силю. – Ты тем более не глупи. Делай что должен.

Тот ничего не ответил, только сжал в кулаке бумаги, которые передал ему милит.

– Не глупи, – повторил Алекс. И добавил ещё что-то, так тихо, что разобрать было невозможно.

– Всё, хватит болтать, – не выдержал милитский лейтенант. – Господин Лисар, вы арестованы и должны пройти с нами. Руки, будьте добры.

Щёлкнули наручники. На мощных запястьях Лисара они выглядели очень тонкими, совсем игрушечными. Но именно в этот момент до Нины дошло, что всё происходит на самом деле. Настоящие милиты, настоящий арест.

– Алекс… – окликнула она, отлипая от стенки. – Мы что-нибудь придумаем!

Лисар обернулся, спокойно покачал головой:

– Ты тоже не глупи, тёзка.

И вышел из квартиры.

Глава пятая, в которой повторяется старая история

– Что значит – «как тогда»? – спросила Нина, едва стихли шаги на лестнице.

Силь не ответил, метнулся к окну, проследил, как арестованного сажают в автомобиль.

– Наружка есть? – уточнил Ракун, перебирая арфактумы.

– Напротив подъезда машина явно по наши души стоит. И ещё на углу какой-то дёрганый пацан маячит.

– Маловато.

– Не гарантирую, что вижу всех. Проверь лучше, они нам сюрпризов не оставили?

– Обижаешь. – Магос высыпал на стол обломки подслушивающих булавок. – В коридоре уже чисто, а дальше они не заходили.

– Зря сломал. Оставил бы одну, я б её просто отключила, а потом дезу пустили в нужный момент. – Нина поворошила бесполезные остатки. – Теперь-то можете мне объяснить, что всё это значит?

Силь снова не снизошёл. Удивлённо повертел мятые документы, словно уже успел забыть, что держит их в руках, скомкал окончательно, запустил в стену. Потом зачем-то подобрал, неловко расправил, вчитался.

Ракун тоже промолчал, только сграбастал подругу в охапку, уткнулся носом в макушку. Он всегда так делал, когда нуждался в поддержке, но гордость не позволяла просить вслух. Только сейчас Нина впервые чувствовала, как у магоса отчётливо дрожат руки.

Это пугало.

– Алекс же не виноват, да? Зачем ему кого-то взрывать? Он же мухи не обидит!

– Мухи, может, и не обидит, а человека однажды убил. – Ракун сильнее сжал объятья.

– Очень плохой человек был?

– Первосортная дрянь. Жалеть совершенно не о чем.

– Ты не прав, – подал голос Силь. – То, что тогда его оправдали, ничего не гарантирует. Если сейчас эта история всплывёт, а она наверняка всплывёт, журналисты в неё вцепятся, как водоросль в добычу. И внезапно выяснится, что Алекс – хладнокровный убийца, Рита – несчастная жертва обстоятельств и меня, ну а я сам – и вовсе мировое зло.

– Кто вообще верит журналистам? – фыркнул магос.

– Около семидесяти процентов жителей Истока, согласно последнему опросу, – неожиданно для самой себя вспомнила Нина. – Именно они формируют общественное мнение.

– Так мы сейчас против милитии идём или против общественного мнения?

– Против Совета, я полагаю. – Силь ткнул пальцем в отпечатанные на машинке строчки. – Только мы никуда не идём. Потому что ты прав, это в точности как тогда.

– Хочешь сказать, где-то в Совете сидит настолько злопамятная сволочь, что готова повторить весь тот фарс заново, лишь бы насолить?

– Или кто-то ей подражает.

– Но ведь это же не значит, что всё закончится точно так же? – скрипнул зубами Ракун. Нина подумала, что ещё немного – и от его объятий у неё хрустнут рёбра, но вырываться не стала, дала выговориться до конца. – Всё нормально же будет, да? У них доказательств нет, ничего нет! Они просто пугают. Попугают и отпустят!

– Не отпустят. Доработают обвинение, найдут свидетелей и улики, притянут за уши все старые дела, скормят их толпе, разогреют её – а потом назначат дату казни.

– Дурацкая шутка.

– Не шутка. Покушение на корону – это смертная казнь, без вариантов.

Ракун недоверчиво хмыкнул, помолчал немного, хмыкнул ещё раз… И вдруг расхохотался, громко, истерично. Выпустил подругу, шатнулся к стене, съехал по ней на пол, сжался в комок – и всё это не переставая хохотать. Просто не мог остановиться.

Нина хотела броситься к нему, но Силь её опередил. Дёрнул магоса за волосы, заставляя запрокинуть голову, и влепил ему пощёчину. А потом, видя, что не помогает, ещё одну.

Ракун удивлённо моргнул, пару раз нервно хихикнул, потёр щёку.

– Спасибо, что не кулаком.

– Пожалуйста. Ты успокоился? – спросил Силь.

– Да. Простите. Перенервничал. Уже в норме. Чёрт, это всё правда выглядит как тупая шутка.

– Почему? – удивилась Нина. На её взгляд, ситуация была, конечно, бредовая, но совершенно не смешная.

– Потому что это не постановление об аресте, а письмо лично мне. – Силь шелестнул бумагой. – И я такое уже читал. Слово в слово.

Магос дёрнул головой на звук, выхватил листок, провёл по нему ладонью, как будто пытался хоть так различить написанное. Резко бросил: