Чайка

– Да ты глумишься надо мной, ублюдок!! Надо мной, над Его Высочеством и над Корладом!

– Только над тобой, тупая ты орясина. – Навен поклонился публике.

– Будь вы оба благородными, один у другого уже бы сатисфакции требовал, – мечтательно заметил Ромо. – А вы просто лаетесь. Скучно.

– А и потребую! Сатифасии! – зарычал Конрад.

– Са-тис-фак-ции, – участливо поправил Навен. – Я бы тебе написал, да чует мое сердце, что читать ты не научен.

– Я тебя прямо тут вздую так, что твоя Мадара кровавыми слезами заплачет!

Навен вполне сносно знал наречие, на котором говорили в Корладе. Звуки того языка, кажется, совсем не имели острых углов. При всем при этом фраза, брошенная командором матросу, звучала жестко, как удар железного прута. Перевод ее был неприличным, а смысл сводился к следующему: «в некоторых обстоятельствах спешка ни к чему».

– Раз уж вам так не терпится выпустить пар, решим все культурно, – объявил Ромо. – Сегодня на закате вы сойдетесь в поединке. Никакой магии, простой кулачный бой. Мой корабль – мои правила. А пока хватит прохлаждаться. Возвращайтесь к своим обязанностям.

Навен кивнул, и только теперь заметил, что Айвен ушел. Неприятный холодок скользнул по позвоночнику. Обижать принца совершенно не хотелось. Запоздалый стыд за неуместное ребячество завязал кишки узлом.

Совесть требовала объясниться. Затевая шалость, Навен совершенно не думал, как ко всему отнесется настоящий корладский рыцарь. Когда неприятные особенности его характера ранили Орсо, тот не переставал любить брата. Но у принца не было нужды терпеть глупые выходки. Неведомый ранее страх разливался по венам – страх потерять друга.

В каюте Айвена не было. Принц обнаружился на носу корабля. Он стоял, напряженно вглядываясь вдаль сквозь пелену своих невеселых мыслей. Поравнявшись с принцем, Навен вдруг сообразил, что не находит нужных слов. Еще совсем недавно было плевать, чьи чувства он задевает, и ничто не задевало его самого. Подумаешь, очередной ошалевший от собственной силы бык получил по заслугам.

– А я-то надеялся, ты действительно хочешь научиться чему-то, – не отрывая взгляда от горизонта, сказал Айвен. – Ты же просто решил покрасоваться, осадить самонадеянного громилу. Доволен собой? Я прекрасно помню, кто ты и на что способен. Видел когти и знаю, как легко они разрывают. Но подумай вот над чем: есть места в империи, где тебя одинаково убьют как за твою магию, так и за…

Он опасливо оглянулся, и, убедившись, что никто не услышит, продолжил:

– …зверя в тебе. Уверен, что справишься с отрядом алых роб? Хотя кого я спрашиваю?! Ты-то уверен. И кто после этого самонадеянный громила? М-м?

Обезоруживающий взгляд мудрых голубых глаз пригвоздил Навена к палубе намертво.

– Что именно ты помнишь, государь? – силясь занять паузу, хрипло уточнил Навен.

– Всё.

Принц снова отвернулся, уставившись на свою единственную руку, точно боясь, что она сейчас обернется чудовищной лапищей и вцепится в горло.

– Не хотел говорить об этом, но ты вынудил. На твоем месте я бы изо всех сил стремился казаться нормальным, обычным. Играть по правилам. Ты же ведешь себя так, словно чужое мнение тебя совершенно не заботит.

– А оно должно? – попробовал отшутиться Навен, но собеседник выглядел донельзя серьезным.

– Должно.

– Я не умею быть «нормальным». Не довелось.

– Ты уж постарайся. Не желаю, чтобы тебя публично сожгли на какой-нибудь площади! – Он вдруг смягчился и с улыбкой продолжил: – Взгляни на меня, отчитываю тебя, будто ты Лен.

– Прости, государь. Неловко вышло.

– Не то слово. Слышал, на закате будет продолжение представления. Это так необходимо? Если да, можно я не приду? Не хочу.

– Нельзя. Ты нужен мне там, государь, чтобы оценить, насколько хорошо усвоен урок.

– Я не государь, тем более не тебе, – грустно улыбнулся Айвен. – Но когда просит друг, хочешь – не хочешь, а идешь.

Он казался смертельно усталым. Навену не составило труда убедить принца вернуться в каюту.

Лёжа на свежей простыне, Айвен рассеянно постукивал костяшками пальцев по переборке.

– Что ты можешь мне рассказать о нашем командоре? – нарушил молчание Навен.

Корладец широко улыбнулся.

– Арман особенный человек, – охотно начал принц. – Хочешь верь, хочешь нет, но в молодости именно он был известен как Амир Аль-Бахр Чёрный Адмирал. Все сказки о нем правда. Или почти все. На своем фрегате «Буревестник» он держал в страхе все побережье Вилеи. Детей пугали его именем и его черными парусами. Зря пугали.

– Неужели?

– Он был известен своей дерзостью, а не жестокостью. Грабил, но не убивал тех, кто выбрасывал белый флаг, и не топил торговых кораблей. Свое золото Чёрный Адмирал щедро раздавал тем, с кем судьба и власти обошлись не слишком ласково. Калекам, которым за верную службу империи достались костыль и сума, старым рыбакам, беспризорным детишкам.

– Прямо народный герой. Воплощение Илнара.

– Шути, шути, – Айвен повернулся на бок. – Нет, Ромо, конечно, себя и ребят своих не обижал. Вино лилось рекой, а шлюхи множили беспризорников. Но факт есть факт. Это был самый благородный пират из всех, когда-либо бороздивших просторы морей.

Принц сел, нашарил под подушкой кисет и придирчиво взвесил на ладони.

– Осуждаешь?

– Никто не идеален, – мягко улыбнулся Навен. – Продолжай.

– За голову Ромо была такая награда, что сошла бы за казну небольшого государства. За ним охотились добровольцы и профессионалы. Флоты многих стран посылали за ним корабли, включая Корлад. А он оставлял их ни с чем. Но однажды удача изменила нашему герою. Ромо взял на абордаж судно, казавшееся легкой добычей. На борту был мой отец. Наследный принц Корлада, первый клинок империи и отчаянный рубака.

Завязался бой, кровавый и долгий. Неизвестно, чем бы все кончилось, но внезапно небо почернело, и налетел шторм. Оба корабля оказались повреждены, а команды их поредели. Тогда Ромо отдал приказ своим людям опустить оружие и спасать чужое судно.

«Буревестник» пошел ко дну, а «Чайка» потрепанная, но гордая, осталась.

– Эта «Чайка»? – Навен поднял брови.

– Эта. Когда шторм рассеялся, Арман Ромо присягнул на верность Корладской короне. Принц и пират стали друзьями на долгие годы. Взойдя на престол, отец пожаловал Арману титул и земли. Но тот попросил отдать ему «Чайку». Так кончилась история Амира Чёрного Адмирала и началась совсем другая. История Армана Ромо, благородного корладского дворянина, шпиона и военного советника.

Навен крякнул. По чести сказать, сказки о Чёрном Адмирале он и сам слышал от моряков ещё мальчишкой. Слишком невероятные, чтобы быть правдой. О том, как Адмирал вместе с товарищами Ренаром Лисом, Гортом Булавой и алым магом Лиамом Сивым выручали непутевого принца, который отправился за море, чтобы привести невесте букет золотых роз и попал в такой переплет, что боги рыдали от смеха.

День пролетел незаметно. Когда косые лучи легли на палубу, Ромо приказал команде бросать дела. Слух о предстоящем поединке не оставил равнодушных. Матросы затеяли тотализатор. Хотели даже натянуть канаты, чтобы ринг был как настоящий, но командор не позволил.

Конрад не скрывал неприязни к противнику. Упражняясь в сквернословии, поминал всех родственников Навена до седьмого колена, приписывая тем различные извращения и пороки.

– Держи свои фантазии при себе, – попросил Навен. – Среди нас дама.

Публика отозвалась дружным хохотом.

Принимать бой против могучего врага было Навену Кателлингу не впервой. Ни рост, ни вес не давали преимущества перед тем, что сидело глубоко в нем. Однажды Навену довелось выйти победителем из поединка с горным троллем, а эта тварь шутя ломала хребты коням.