Светляки

Выстрел.

У полицейских в блоке запретов нет ограничения на убийство террористов. Никаких предупреждений. Что сообщила им Кэт? Что несколько нулей собрались отравить всех людей в магазине?

Джейк падает на пол, и одновременно с этим с потолка сыплется порошок. Его так много, что за секунду всё вокруг становится белым.

Через полминуты люди начинают кричать. Страх тоже сильная эмоция. Они только что видели, как убили человека. Странно, что только порошок заставил их осознать, насколько это кошмарно…

Сквозь разбегающуюся толпу я, наконец-то, добрался до Джейка. Он оказался ещё жив, изо рта течёт кровь, дыхание свистит, пуля попала куда-то в грудь.

– Унеси-ка меня отсюда, Энди, я не хочу сдохнуть возле чёртовой фасоли! – просипел он, указывая на валяющиеся вокруг банки.

– Сейчас, потерпи… – я приподнял его за плечи и поволок в подсобку.

Откуда-то выскочила Кэтрин.

– Прости! Прости меня, прости, Энди! – кричала она, размазывая слезы по засыпанному порошком лицу. Попыталась помочь мне донести Джейка, но руки так дрожали, что ничего не выходило.

«Истерика, – подумал я. – Сплошная массовая истерика. Ты этого хотел, Дин? Кому ты сделал лучше? Это лишь подтверждение того, что нам всем нужны чипы».

Джейк умер, как только мы добрались до подсобки. Кэт лежала возле него и рыдала.

– Я просто позвонила, но не знала, не хотела, чтобы так! Почему они сразу начали стрелять?

Ей не нужны мои ответы.

– Идем отсюда, – я потащил Кэт наружу. – Всё, ему не помочь.

На улице творился абсолютный бардак. Никогда я ещё не видел так много военных. И столько адептов «Образа Божьего», а их, оказывается, совсем немало. Кое-где беспорядки переходили в драки, что-то горело, вдалеке слышались выстрелы. Простым гражданам не хватало мозгов убраться по домам, или чип не давал прочувствовать страх как следует? Нет, пожалуй, они просто привыкли жить в мире, где ничего не могло случиться. Зеваки толкались среди полицейских, снимая всё на телефоны, будто не понимали – всё это происходит на самом деле.

Я донес перепуганную, продолжающую тихо скулить Кэтрин, до дома. Положил её в коридоре и сразу ушёл. Кто знает, кому она ещё позвонит, когда все барьеры вновь встанут на место.

***

За неделю мир изменился. Нет, рассыпался на части. Отлаженный выверенный быт поглотил хаос. Порошок распылили в десяти самых людных местах города – торговых центрах, на стадионе, в концертном зале. И везде это прошло куда удачнее, чем в моем супермаркете.

Идеальные граждане, с раннего детства загнанные в рамки, вдруг почувствовали свободу. Даже если опыт оказался неприятным, они запомнили и осознали, сколько раньше недополучали. И не побоялись донести это до остальных. Секта «Образа Божьего» в миг стала силой, с которой пришлось считаться. Отряды её приверженцев открыто маршировали по городу, где со всех стен с плакатов на меня смотрело окровавленное лицо Джейка с надписями: «Он отдал жизнь, чтобы ты мог любить! Он умер за вашу свободу! Он умер…» Представляю, что бы он сам сказал об этом.

Все эти дни я никуда не выходил, тысячный раз наводя порядок в квартире. Это давало небольшую иллюзию, что я хоть что-то контролирую. Похоже, Кэт не выдала меня, или всем уже стало не до того. Потому, когда продукты кончились, я решил выбраться и пополнить запасы.

Как ни странно, хоть многие магазины и оказались закрыты, а улицы пусты, город не был разрушен, как мне представлялось. Даже полицейские почти не встречались.

Неподалеку от нашего супермаркета я увидел Кэт. Она вздрогнула, заметив меня, секунду постояла и двинулась навстречу.

– Ты не выходил на работу! – начала она возмущенно.

– Можешь меня уволить, всё равно в магазин я больше не вернусь, – пожал я плечами и направился дальше.

– Куда ты? – она кинулась следом и схватилась за мою руку.

– За продуктами…

– Я с тобой!

Видимо, сильно она перепугалась, раз опять прицепилась ко мне. Но я обрадовался, что с ней всё в порядке, несмотря ни на что.

Мы шли вдвоем, на безлюдных вечерних улицах шевелились только видеоролики на телестенах домов. Возле одной я остановился. Тут показывали дебаты – Дин против какого-то учёного или политика.

Старик орал:

– Отлично, мы возвращаемся в каменный век! Вы хоть понимаете, что с уходом блокировок нам придётся убрать расширение памяти, стимуляторы мышления, эмпатию? Иметь сверхспособности – большая ответственность, к которой не все готовы!

– Значит, подождем, когда будут готовы. Не делайте из людей роботов, – спокойно отвечал падре, никак не реагируя на крик.

Зал за ним полон людей.

«Джейк умер за нас!» – слышится в толпе.

– Мы никогда больше не выйдем на тот же уровень, – вздыхает старик, садясь. – Вы увлекли нас во тьму.

– Странно, но именно теперь я вижу много света, – пожимает плечами Дин.

Мы с Кэт идём дальше. Скоро эйфория схлынет, и все, кто избавился от ограничителей, поймут, что теперь им нужно управлять всем самим. Что ты будешь делать, Дин, когда они начнут просить свои чипы обратно? Мир не изменится так быстро, сейчас всё это – просто рябь на воде.

Из мрачных раздумий меня вывела Кэт. Она вдруг остановилась, глубоко вздохнула и достала из сумки бутылку. На дне плескалось что-то красное. Глоток, и её рука в моей задрожала сильней.

– Вообще-то, мы встретились не просто так, я всё время надеялась, что рано или поздно ты вернёшься в магазин.

– Это что? Тот самый вишневый сок? – удивился я.

– Да, пила его помаленьку всю неделю, чтобы почувствовать, как всё на самом деле. Без чипа. И теперь ясно, зачем всё это устроили, то, что со мной происходит, я раньше бы не осознала. Я люблю тебя, Энди. Я тебя люблю.

И в тот момент, Дин, я тебя понял. Кое-что и во мне изменилось. Кэт всегда была такой, как казалась. Но сейчас я ей поверил. Наконец-то поверил им всем, будто раньше за чипами не мог разглядеть живых людей.

Пол в магазине заливала фасоль. Какой-то новенький паренёк в жилете с буквой «О» ожесточённо растирал её по кафелю. Я усмехнулся. Да, мир останется тем же. Но почему-то стало совершенно плевать на это, я по-новому смотрел на усталые улыбки кассиров, Кэт, кинувшуюся в очередной раз спасать старушку, насупившегося уборщика… Пусть всё останется прежним, я уже изменился. Мой внутренний «чип» исчез. И теперь я тоже увидел свет.

Евгения Кинер

МАНДАРИНЫ С ДРАКОНЬЕЙ ГОРЫ

Снег выпал ночью, тонко покрыв промёрзшую землю. Жёлтая трава обросла инеем, и только красные ягоды на голых кустах выделялись среди яркой белизны.

Хено шёл по лесу, глубоко вдыхая сырой воздух. Пахло вкусно – свежестью и чистотой. Первый снег продержится недолго, растает уже днём. Даже сейчас под ногами остаются тёмные следы-проталины.

Холодно. На свою обычную рубаху пришлось накинуть тёплый полосатый плащ, обвязать широким красным поясом, чтоб не продуло спину.

«С этими полосками я похож на коврик у двери», – вздохнул Хено.

Но в чём-то мороз был даже приятен. Он усиливал тишину утреннего леса и успокаивал. Идти оставалось недолго. Дорога на гору – пара часов туда-обратно. Потом он вернётся в свою землянку, разведёт огонь и будет пить чай из запасов летних трав. А пока нужно покормить драконов: люди давно не приходили, и вряд ли сделают это сегодня. С наступлением зимы драконы часто голодают.