Демон моей души

Ивар зарычал, сделал еще глоток и шумно выдохнул. Как…как вообще кто-то мог поднять руку на нее? Она же такая хрупкая, такая маленькая.

Яркая картина измученной Карины взорвалась в голове красноватым туманом бешенства. Как сквозь вату Ивар услышал звон разбитого стекла и чьи-то вопли. Потом понял – орет он, выталкивает из себя проклятия вперемешку с матом. А разбилась – бутылка.

Дана послушно сидела у себя в комнате, когда раздался звон. А затем – крики. И девушка не выдержала. Плюнула на все и кубарем скатилась с лестницы, теряясь в догадках. Добежала до кухни и…остолбенела.

Ивар колотил стену. Причем так, что там уже отлетала краска пополам со штукатуркой. Колотил и продолжал ругаться хриплым громким голосом. Сильно пахло спиртом. Ошарашенная Дана попыталась спросить, что происходит. Но ее не услышали за ударами и руганью.

– Да что же это такое! – она уже сама хотела орать. Все же темпераменты брата и сестры совпадали.

Подходить к Ивару в таком состоянии Дана не рискнула. Воспользовалась тем, что брат на миг замер, переводя дыхание, и гаркнула:

– Ты чего?

Ивар резко обернулся, рявкнул:

– Я же просил уйти!

– Твою ж ма-а-ать! – протянула Дана, проигнорировав его вопль. Круглыми глазами она смотрела на руки Ивара. Все в крови и содранной кожи. Брат поднял один кулак, лизнул кровь и прошипел очередное ругательство. Потом глянул на Дану, и у той мороз пробежал по коже: взглядом Ивара можно было убить. Голубые глаза казались черными.

Вот тут она перепугалась окончательно. Потому что не представляла, что могло довести брата до такого состояния.

– Ивар… – она осторожно подошла, – я не уйду, ладно? Ты уже выплеснул все? Ты…может, ты мне расскажешь?

Она осторожно взяла его за израненную руку, продолжая говорить тихо и ласково.

– Мы же рассказывали все друг другу раньше. Пожалуйста…а я пока царапины обработаю.

– Я хотел понять, насколько ей было больно. – голос Ивара ее напугал.

– Кому…ей? – Дана вдруг взвизгнула от неожиданности: брат резко сел на пол, увлекая ее за собой. Ей пришлось подчиниться, при этом продолжая держать Ивара за руку.

Вообще Дана с рождения привыкла смотреть на брата с восхищением. Для нее он всегда был огромным веселым и шумным человеком. Который шутя решал проблемы, лечил людей и легко завоевывал женщин.

И странно было теперь сидеть вот так, на полу кухни, смотреть на блестевшие неподалеку осколки бутылки и слушать как Ивар пытается успокоиться.

Он так ничего и не сказал. Хотя Дана пыталась задавать вопросы.

– Просто заткнись. – последовал совет. – Просто…посиди рядом и помолчи.

Он все еще шумно и глубоко дышал.

– Господи… – пробормотал вдруг. – я теперь не знаю, что делать.

«Что делать то?» – мысленно завопила Дана.

– Если ты вдруг захочешь… – начал она, когда брат тяжело поднялся.

– Не захочу. – покачал головой Ивар. – Есть вещи, которые не стоит знать. Иди спать, Дана, завтра все уберем. Иди, иди, я сам себя залатаю.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

От Карины Ангелина уехала в десятом часу утра. Когда подруга все же уснула. Сама Геля так и не сомкнула глаз, хотя пыталась. Но мысли в голове скакали столь лихорадочно, что убивали весь намек на сон.

В итоге, с легкой головной болью, жжением в глазах и лихорадочно горевшим взглядом Геля оказалась на остановке: почти пустой в выходной день. Погода стояла мерзкая, и мало кто спешил вылезти из-под теплого одеяла.

Из-за недосыпа Геля мерзла еще сильнее обычного. И очень хотела поскорее попасть в тепло.

А вот мама была слегка недовольная, когда дочь позвонила, разбудила и сообщила, что от подруги прямиком поедет к Кириллу.

– Дорогая моя, я, конечно, уважаю чувства и все такое, но надо иметь совесть! Ты убежала вчера ни свет, ни заря, а теперь когда появишься? Я скоро забуду как моя дочь выглядит.

– Ну ма-а-а-ам! – заныла Геля, радуясь, что никто не слышит ее просительного тона. – Нам с Кириллом поговорить надо! Серьезно!

– Насчет его отъезда? Ты решила таки отправиться с ним?

В голосе матери девушка уловила скрытую озабоченность. И поспешила ее успокоить:

– Я никуда не решила ехать, там разговор на другую тему. Мам, сегодня вечером я буду дома, честное слово!

– Конечно, будешь. – не без ехидства сообщила мама. – Иначе я стану тираном и посажу тебя под домашний арест, пока ты не перестанешь быть блудной дочерью.

– Не посадишь. – буркнула Геля. – Мне на пары ходить надо.

– На пары и домой. Думаю, Кирилл меня поддержит.

– Садисты! – прошипела Геля, оставляя за собой последнее слово.

Тут как раз и автобус подъехал. В котором тоже было очень и очень холодно.

Или, может, у нее просто в душе такая стужа? После рассказа Карины Геле нестерпимо хотелось согреться. Почувствовать себя в безопасности.

Почему она такая дура? Почему ей потребовалось услышать столь страшную историю, чтобы понять, как сильно она ошибалась в отношении Кирилла?!

«Надо извиниться перед господином Демоном. Как только? Словами? Или все же действием? Ну же, Геля, теперь то ты точно знаешь, что Кир никогда не будет…таким»

Недосып, впечатления от рассказа, чувство вины слились в столь дивный коктейль, что Ангелина не сильно удивилась пришедшему на ум решению. Она вообще действовала как во сне. Прикинула сумму на карточке, вышла на пару остановок раньше, зашла в магазин…

На руку еще сыграл тот факт, что Кирилла сейчас дома не было. По воскресеньям, с девяти до одиннадцати, он занимался в фитнесс-центре университета. То есть домой приезжал ближе к двенадцати. На всякий случай Геля ему позвонила и убедилась, что его планы не поменялись.

– У тебя же есть ключи. – проговорил Демон сквозь лязг и грохот спортивных снарядов. – Я сегодня приеду пораньше, часов в одиннадцать. Дождись меня. С Кариной все в порядке?

– Сейчас да. – обтекаемо ответила Геля. Она уже подходила к дому. Кирилл действительно на днях дал ей комплект ключей и пошутил, что надеется когда-нибудь на сюрприз в виде романтического ужина.

По промозглой, продуваемой ветром аллее, мимо пустой детской площадки, мимо спящих автомобилей и пары собачников. Геля нырнула в подъезд и выдохнула: здесь было гораздо теплее.

Ну почему ей так холодно? Надо сварить кофе и что-нибудь поесть.

В чем не откажешь Кириллу, так это в умении создавать дома атмосферу. Геля наслышалась всяких ужастиков и приколов о квартирах холостяков. И тем приятнее было убедиться в обратном.