Демон моей души

– Ну блин, не таких же!

Пару раз заглядывала мама, качала головой, но молчала. Высказалась только, когда Карина удрала домой.

– Дети. Ну правда, чисто дети, которые готовятся к утреннику.

– Надо же выгуливать внутреннего ребенка. А то стану скучной, занудной…как Кирилл Александрович.

– Эк ты его. – прищелкнула языком мама. – Ну тут бы я поспорила. Там неизвестно у кого внутренний детеныш круче. Ладно, я спать, мне завтра в университет совсем рано. После пар забеги ко мне в кабинет.

Геля кивнула. Теперь мама и Кирилл Александрович, когда приезжал в университет, сидели в одном кабинете. И студенты туда заглядывали уже не с прежней опаской.

Ее и саму вдруг потянуло в сон. Так сильно, что девушка ополоснулась в душе и заползла под одеяло, зевая, как голодный крокодил.

«Завтра, – она почувствовала, как мягкие волны дремы начинают мягко покачивать, – он приедет завтра».

Писк мобильника выдрал ее из уже начинавшегося сна. Первым желанием было забить и не смотреть, кто там. Потом любопытство пересилило.

«Я возвращаюсь домой. К тебе»

– Божечки-кошечки. – прошептала Геля, понимая, что сон канул в небытие после короткого сообщения Кирилла.

«Приезжай». – все же ответила коротко и улеглась. Ну все, пришлось считать овец. Дошла до полутора тысяч, плюнула и пошла на кухню, пить чай и смотреть на мокрый двор под фонарями.

Кажется, время раздумий закончилось.

***

Сообщение от Ивара пришло, когда Карина заходила в квартиру. Впотьмах шаря рукой по стене, девушка одновременно доставала телефон. У нее блестяще получилось и зажечь свет, и посмотреть, что же ей там написали.

«Эх, так и знал, что прокатишь с фоткой» – гласило сообщение, на конце которого печалился смайлик.

– Тридцать лет мужику! – с чувством произнесла девушка. – А ведет себя как озабоченный подросток. Хочешь – получишь!

«Подожди немного, я только домой зашла»

«Ну хорошо. Мне прямо даже интересно стало, что ты там в итоге пришлешь»

– Тебе понравится. – проворчала Карина. Она стянула верхнюю одежду и глубоко-глубоко вдохнула теплый воздух. В ее квартире всегда едва заметно цитрусами и гвоздикой. Карина перепробовала десятки ароматизаторов, пока не остановилась на простейшем: купила несколько апельсинов с тонкой коркой, воткнула в них гвоздику и расставила по квартире. Ромка, прибегая к ней, всегда говорил, что воздух пахнет Новым Годом и волшебством.

Кстати, именно братец помог ей найти квартиру. Карине в очередной раз тогда повезло: друзья Ромы уезжали в другой город, а жилье хотели сдавать через знакомых. За символическую плату, лишь бы следили за цветами. Так что уже два года Карина жила в однокомнатной квартире в тихом районе. Здесь она создала свой личный мирок. В который сейчас собиралась забиться.

Стандартное течение вечера включало в себя сначала теплую ванну с пышной пеной, от которой пахло миндалем и кокосом. Расслабившись, Карина слушала приятную музыку, включенную в комнате, на ноутбуке. Дверь она не зарывала. Зачем? Одна же дома.

Как же хорошо! Карина пошевелилась, сбрасывая с плеч невесомое пенное облако. Лениво приоткрыла глаза и зевнула. Ночь накануне была трудной из-за больного зуба, так что сегодня девушка планировала завалиться в кровать пораньше. В обнимку с книгой и огромной кружкой травяного чая с медом. Есть не хотелось: они с Гелей неплохо перекусили, пока разбирались с костюмами.

«Главное не заснуть в ванной».

Карина заставила себя вылезти из теплой воды. Ногами встала на мягкий половик, впитывающий воду. Потянулась за полотенцем и на мгновение замерла: увидела себя в зеркале, вполоборота. Причину, по которой на пляжах предпочитала купаться в шортах и футболке.

Несколько тонких шрамов, пересекавших изящную загорелую спину и ягодицы. Над ключицей еще один шрам, словно в этом месте кожу прорвали крюком или чем-то похожим.

Карие глаза заледенели лишь на миг. В следующую секунду Карина завернулась в огромное полотенце и не спеша ушла в комнату.

Здесь она сотворила самое настоящее гнездышко. Мебель не меняла, просто купила огромный пушистый ковер, красивый торшер, несколько картин в мягких тонах, на диван кинула бежевый плед и множество небольших подушечек. Она засыпала, буквально утопая в них.

Вот и сейчас, прихватив из кухни чай, Карина быстро застелила диван и, сбросив полотенце, в одни трусиках завалилась на толстое одеяло. Книга ждала ее рядом, на журнальном столике. Вместе с чашкой и парой купленных в ближайшей кулинарии пирожных.

Но для начала поразвлечься.

Ехидно хихикая, Карина дотянулась до торшера и выключила его. Комната тут же погрузилась в бархатную темноту. И в ней девушка сделала селфи. Она собиралась отправить черное изображение, а потом написать «Это я в одних трусиках». Пусть Ивар любуется на квадрат Малевича. Она не обещала фоткаться при свете.

Едва слышно щелкнула камеру, сверкнула вспышка…

– Милое фото. – машинально отметила Карина, отправляя его…

– Млять! – следующий вопль был наполнен ужасом. Расслабленное состояние и желание поиздеваться сыграли с ней злую шутку.

«Не смотри, гад!» – лихорадочно настрочила она следом.

«Сотри немедленно!»

«Выцарапай себе глаза!»

«Убери фотку! Она нечаянно получилась!»

«Я не хотела!»

«Устрой себе амнезию!»

«Убей себя!»

Ивар ответил лишь минут через десять, когда Карина искусала одеяло и обматерила себя с ног до головы. Господи, она точно безмозглая! Как так можно было опростоволоситься!

Пискнуло сообщение. «Викинг» прислал ответ, от которого у Карины заскрежетали зубы. Россыпь ржущих смайликов.

– Бли-и-и-ин! – Карина вцепилась в волосы, словно хотела оторвать себе глупую голову. И оторвала бы, дай ей силы!

Все, теперь Ивар год будет над ней прикалываться. То, что он мечтал увидеть все лето, она своими руками отправила ему. На блюдечке, так сказать.

Отвечать девушка не стала. И так понятно, что скандинавская скотина не проявит благородство души и фотку не сотрет.

«Не пойду завтра пломбу ставить» – подумала Карина, закутываясь в одеяло по самые уши. Уши, которые до сих пор горели огнем от злости и стыда. Нафиг, нафиг, нафиг, лучше в другую клинику запишется. Наверняка, поставить постоянную пломбу может любой врач.

А к этому типу больше не сунется. А то обрадовался, вспомнил летний объект вожделения. Наверное, сейчас или подруги нет, или ему одной мало.

«Или двух, – мелькали осами злые мысли, – или трех…четырех. Гарем завести не пробовал, засранец? Боже, что ж ты меня бесишь так?»

***