Алель

Алель посмотрела по сторонам: было и правда светло. Не так, как днем, но достаточно, чтобы засомневаться.

Они немного поиграли в снежки, а потом уселись на крыльце. С неба тихо и медленно падали снежинки. Алель выставила ладонь, поймала несколько и поднесла их к уху.

– Бабушка говорит, что снег рассказывает сказки. Но вот только я ничего не слышу, – грустно сказала она.

– Это из-за шума, – ответил Снеж, скатывая снег в шарик.

– Какого шума? – не поняла Алель, потому что вокруг было совершенно тихо.

– У тебя внутри шумит, – ответил Снеж. – Шумит и темно. Вот здесь, – и он вдруг приложил свою ладонь к ее груди – туда, где обычно начинала раскручиваться воронка Страха.

Ладонь у Снежа оказалась холодной-холодной. Наверное, оттого, что он катал снежок совсем недавно, а варежек у него не было.

Внезапно спавший до этого Страх заворочался.

– Алель, он растет. Вместе с тобой. Однажды он заслонит собой все. И останутся только темнота и вой.

Страх внутри девочки после этих слов проснулся и заревел, за несколько мгновений превратившись во вращающийся смерч. Алель замерла и похолодела.

Она вспомнила, что нужно стараться не бояться и еще чтобы никто не заметил, что она боится. Алель покосилась на Снежа. Тот неотрывно смотрел на нее серьезными светло-голубыми глазами. Такого цвета бывает лед в солнечный день. Смотрел и не убирал ладонь, а рев внутри девочки все нарастал.

Алель внезапно поняла, что Снеж видит то, что не видит никто другой.

– И что мне делать? – спросила она тихо.

Но Снеж не успел ответить: у Алель вдруг начало с такой силой жечь в груди, что она отпрянула в сторону, отталкивая его ладонь. В ней все задрожало так, что стараться больше не выходило. Ей хотелось закричать, но она успела подумать, что может напугать Снежа, да и бабушка может проснуться, а потому просто вскочила на ноги и бросилась в дом.

Бабушка смогла добудиться девочку только в обед.

– Эк ты разоспалась! – удивилась она. – Неужто из-за метели?

Алель сонно посмотрела за окно: там в неистовом вальсе метались и кружились мелкие снежинки. А внутри Алель кружился разбуженный вчера Страх.

Ночью, пришедшей за коротким зимним днем, девочке не спалось. Часы в доме снова пробили полночь, и следом за этим Алель услышала знакомый зов, который был едва различим за воем метели. Она подумала, что идти на улицу в такую погоду неправильно и странно, поэтому просто плотнее завернулась в одеяло. За окном шумела вьюга, а внутри нее с нарастающим гулом раскручивал свою воронку Страх. Алель не помнила, чтобы Страх так бушевал когда-то. Он словно злился на нее и хотел отомстить за что-то. У нее были холодные ноги и руки, которые никак не удавалось согреть, а воронка так давила на грудь, что было трудно дышать.

Зов за окном повторился. Потом снова. Алель вдруг подумала, что, возможно, Снеж знает, что делать со Страхом. Ведь если он видит больше остальных, то и знает, наверное, тоже.

Она оделась и вышла из дома.

– Хорошо, что ты пришла, – сказал Снеж.

Алель вдруг заметила, что рядом с ним снежинки падают тихо и медленно, хотя вокруг кружится метель.

– Ты знаешь ответ? – спросила Алель, с надеждой глядя на Снежа.

Он молчал какое-то время, а потом посмотрел в глаза Алель своими, похожими по цвету на лед солнечным днем, и спросил:

– Ты когда-нибудь заглядывала внутрь него?

Алель наклонила голову вниз и попыталась посмотреть внутрь воронки. Но, во-первых, воронка была очень темной, словно сама тьма клубилась внутри нее, а во-вторых, она никак не могла заглянуть через край.

Она покачала головой:

– Нет, никогда, – и прошептала: – Мне страшно, Снеж. Я очень хочу, чтобы это прошло. Но я не хочу туда смотреть.

– Я знаю, – серьезно ответил Снеж. – Но другого пути нет.

И прижал свою ладонь к ее груди.

И без того несмолкающий гул внутри девочки за мгновение разросся до ужасающего воя.

– Ты что делаешь?! – воскликнула она и попыталась оторвать его руку, но та словно приклеилась.

Алель почувствовала, что воронка стремительно разрастается. Ее зашатало, а из груди словно что-то стало рваться наружу, причиняя ей сильную боль.

– Хватит! Прекрати! Мне страшно! Снеж! – закричала девочка и снова безуспешно попыталась оторвать ладонь Снежа от груди.

В лицо Алель ударил такой порыв ветра, что она потеряла ненадолго способность дышать. А следующий порыв сбил с ног их обоих.

Алель села на снегу, потирая ногу, которой ушиблась, когда падала, и вдруг поняла, что Страха внутри нее больше нет. Она изумленно потрогала место, где ее касалась ладонь Снежа.

Вокруг резко стало очень темно. Так, словно снег почернел, а солнце, звезды и луна больше никогда не зажгутся. Алель медленно подняла голову, и ее глаза широко раскрылись от ужаса.

Над бабушкиным домом, стремительно расширяясь, висела такая знакомая ей черная воронка. Воронка начала закручиваться в смерч, а следом за этим Алель увидела, как дрогнул дым над трубой и полетел внутрь этого черного конуса. За ним начал медленно исчезать с крыши снег, утягиваемый туда же, куда и дым.

– Алель! – сжал ее плечо Снеж. – Алель, ты должна остановить его!

– Что?! – вскрикнула Алель. – Нет, он ушел от меня! Он теперь снаружи, а не внутри! Посмотри, какой он большой! Разве я могу что-то сделать с ним?

– Только ты и можешь, – тревожно и серьезно ответил Снеж. – Да, он очень большой. И станет еще больше, если ничего не делать. Я смог его достать из тебя, но справиться с ним должна ты.

– Нет! – закричала Алель. – Я боюсь! Я не хочу! Я не смогу!

И тут со двора в воздух взвились одно за другим несколько поленьев, а за ними – лопата, которой бабушка чистила снег.

– Алель, ты должна попробовать! – в свою очередь закричал Снеж. – Иначе мы все погибнем!

Воронка уже засасывала в себя снег со двора. В доме задрожали стекла. Алель подумала о бабушке, которая спит внутри. И у нее защипало в носу. Бабушку Алель очень любила.

– Я не справлюсь одна, – с отчаянием проговорила девочка.

– Я буду с тобой, – пообещал Снеж и сжал ее руку.

Они побежали к воронке. Та становилась все злее и воинственнее, утягивая в себя все больше предметов.

– И что нужно делать? – стараясь перекричать вой, спросила она.

– Прыгать туда! – донеслось в ответ.