Странная ночь в апреле

Книжка не шла, и я, заложив распечатку билета между страницами, сунула ее на полку, в эту пойманную металлической рамой авоську над головой.

Сквозь щель слегка приоткрытой двери в купе влетел и ударил мне в уши резкий, грубый и словно несколько картавый женский смех. Я аж дернулась.

– …не-е-ет, на эту даже силы тратить не будем! За что тут бороться? Игра не стоит свеч. Мы сейчас поинтересней кого-нибудь найдем, – и снова тот же хохот. – А эту, уж так и быть, забирай!

– Ску-у-шна!.. Найдем!.. Забирай!.. – как эхо донесся другой, но столь же неприятный мужской голос.

Вжикнули ролики двери, и в проеме снова возник блондин. На этот раз он уперся в меня взглядом прям с порога и нахмурился еще сильнее. Я даже как-то занервничала: чем я ему не нравлюсь? Я вроде симпатичная. Неужели так плохо выгляжу?

В этот момент снаружи в дверь раздался тяжелый удар, потом переступание не менее тяжелых ног, а следом в проеме появилась квадратная мужская фигура, одетая во что-то черное, с чемоданом, кажется, в половину его владельца. Бросив взгляд на гостя, я смутно узнала того, кто толкнул меня перед входом в вокзал, избавив от сумасшедшей старушенции. Где ж ты был все это время, Одиссей?

Однако ответ пришел мне в голову одновременно с долетевшим удушливым запахом перегара. Ясно, накачивался в вагоне-ресторане. Я поморщилась: ну всё, поспали ночью.

– Ты, что ль, на нижней? – рявкнул наш новый сосед, обращаясь к парню.

Тот покачал головой.

– Тогда проваливай! Я тут буду, – и он наклонился, занеся кулак, видимо, чтобы застолбить ударом место, но рука скользнула мимо, потянув за собой вперед и вниз всю эту сотню килограмм живого веса.

Женщина тихо вскрикнула. Парень же, ухватив мужика за плечи, легко вернул его в вертикальное положение. Ничего себе, атлет. Впрочем, благодарности ожидаемо не последовало: мужик развалился на полке, и парню пришлось чуть ли не перепрыгивать через чемодан, чтобы выйти. Новый попутчик, с каждым выдохом все сильнее наполнял пространство парами спирта. Я прямо ногой с верхней полки подтолкнула дверь в сторону, впуская к нам воздух.

– Будьте добры, уберите чемодан, – донесся до меня тихий голос соседки снизу.

Мужик никак не отреагировал, пялясь в телефон.

– Уберите чемодан, пожалуйста, – повторила женщина.

Сосед цикнул и скривился недовольно, но потом все же чуть сдвинул свою бандуру. Женщина принялась собирать белье. Ну вот, она выходит. Так не хочется оставаться с этим шкафом двустворчатым один на один. Хорошо, если он будет только музицировать дыхательными путями, а если его в «ты меня уважаешь?» потянет?

Женщина открыла дверь, чтобы выйти, как ее окликнул пьяный:

– Проводницу позови, и пусть белье мне принесет!

Дама аж застыла на месте от такой наглости.

– Да что вы себе позволяете? – дрожащим от возмущения голосом воскликнула она.

– Ой, нежная какая, – фыркнул мужик. – Все равно туда идешь, че тебе трудно, что ли?

Я изо всех сил боролась с «обостренной справедливостью», чтобы не встрять в этот диалог. Это вам не голубя спасать: если что, точно придется просить проводницу переселить меня в другое купе.

– Вот бабы наглые стали, – пробормотал мужик, когда женщина скрылась в коридоре, а потом поднял взгляд на меня: – Слезай, красотка, угощу тебя коньяком, поболтаем за жизнь, – великодушно и щедро предложил он, изобразив кривую улыбку.

– Нет, – резко ответила я. – Не пью, спасибо.

– Ой, ну че вы все… прям су… скучные какие, – выдохнул он новой порцией перегара. – Да черт с тобой, найду другую, а ты маринуйся тут одна, коза бестолковая!