Путь кама

– Например, прыгнет с мостика в бассейн. Как настоящий спортсмен, – подпела ему малолетка.

– Без проблем, – отрезал Ник и показал вертихвостке средний палец.

Привыкший к издевкам родни, Николас не позволял остальным смеяться над собой. Сверстники из средней школы прекрасно знали об этом пунктике альбиноса и не смели рта открыть в его присутствии. Хитроумный и безжалостный, он уничтожал любого, кто смел перечить.

Прыжок удался на славу. Ни капли брызг, точный и выверенный.

Вода подхватила победителя, обдав теплой волной, и понесла наверх. Там, у воздушной границы нагретая жидкость вдруг превратилась в ледяную и из зелено-голубой превратилась в серую. Ник вынырнул и огляделся, закашлявшись. На холмистой равнине, поросшей низкорослой зеленью, кроме него, не было ни души.

– Па-а-а, – позвал мальчик и повернулся вокруг своей оси.

Никого. В кустах неподалеку что-то шевельнулось.

Удхани сделал несколько размашистых движений руками, подплыл к берегу и, трясясь каждой мышцей то ли от холода, то ли от страха, выполз на мелкую гальку.

– Эй, кто-нибудь, помогите! – закричал он настойчиво.

Ледяная вода сменилась не менее морозным воздухом, и парень задохнулся. Ручьи, стекающие с тела под беспощадным ветром, освежали так, что он решил: «Где я не так важно, а вот что мне не выжить без взрослых ясно, как день».

Из кустов, усеянных мелкой синей ягодой, вышел волк и походкой владыки долины направился к речушке. Удхани обмер. Он-то думал, что поблизости человек, но никак на дикое животное.

– Где я? – спросил парень у пустоты.

Она не ответила.

Схватив в ярости камень, он метнул его в волка.

– Где я, тварь?!

Зверь с такими же голубыми глазами, как у мальчика, с глазами неба Калифорнии, рыкнул и прыгнул на человека. Белая шерсть взметнулась снегопадом и опустилась на оцепеневшее тело со скоростью молнии.

Кровь хлынула потоком, когда мощные челюсти вцепились в плечо, и стала окроплять горные потоки алым. Краснота потекла ниже по течению. Хищники помельче учуяли добычу и довольно заурчали.

После белого волка будет, чем поживиться. Они ожидали.

Только напрасно.

Со стороны леса, снося непролазную чащу мощными ударами тесака, вышел грозный воин в безликой маске цвета луны. В руках он держал самодельный рюкзак и оружие.

Увидев безвольное тело в волчьей пасти, мужчина заревел, словно медведь, и кинулся на зверя. Силы противников были равны. Острым зубам человек противопоставил клинок, мощным лапам – жилистые руки в кожаных наручнях.

Когда схватка была окончена, человек сбросил с себя тушу зверя, поклонился ей в знак уважения и подошел к мальчику.

– Жив? – спросил он сухо.

– Жив, – ответил Ник и устало прикрыл глаза.

Пришло утро. В маленькие судьбы ворвалась новая эпоха. Жизнь: насыщенная, горячая, уникальная. Но страх не отступил. Рядом оказались такие же потерянные души, слабые и смешные. Пока.

Тимучин, старый хозяин деревни, подарил веру и одновременно обреченность, с которой мальчишкам оставалось только смириться.

Сегодняшней ночью страхи вернулись.

В паутине снов каждый увидел что-то свое. Жуткое, рвущее сердце, но настолько понятное, что иные не постигли бы и через сотню лет.

Гордый Николас брел по неизвестной тропинке в лесу. Кружева теней смещались, играли со страхом попаданца, отчего тот ускорял шаг. Впереди все отчетливей вырисовывалась поляна, солнечный свет на которой затапливал сочную листву, окрашивал зелень в изумруд.

Мальчик выбежал на опушку и радостно развел руки. Внутри потеплело.

«Вот она – свобода. Вот они – крылья!» – подумалось ему, и легкость наполнила каждую клетку молодого организма.

– В свободе можно потеряться, – пронеслось эхом над поляной.

Белый волк выступил из тени и оскалил зубы.

Свет погас. Между Ником и хищником встало Ничто. И в этом утерянном мире зверь показался роднее, чем безызвестность.

Волк сказал, слегка размыкая челюсть:

– Ты – шаман, ты призван служит духам. Но выбор делать тебе: с нами постигнешь мир, а без нас – свободу вечности. Что выбираешь?

Ник промолчал. Тогда волк повторил.

Мальчик снова не ответил.

Белоснежная шерсть на звере вздыбилась, из пасти потекла слюна. Он не выдержал слабости кама, его юной робости. Он разозлился.

– Что выбираешь? – зарычав, бросил волк и его голубые глаза налились кровью…

– Что выбираешь? – вопил сквозь ветер олень, пронося через снежную мглу Акая.

Мальчик трясся и жмурился при каждом крутом повороте, но молчал. Нет, быть шаманом и видеть духов, он не хотел. Не желал помогать сильным, оставаясь слабаком.

– Выбирай, толстяк! – скомандовал олень и резко остановился. Полозья саней, на которых сидел Сада, заскрипели и лениво встали у мощного крупа животного.

– Иди ты! Стану шаманом, покажу тебе, что умеет толстяк! – заорал в ответ Акай и расплакался…

Внук Асая не уронил ни капли слезы, когда могучие корни древесного исполина сжали его и потянули под землю. Утопив человека в теплый чернозем, они, в конце концов, замедлились. Над головой зашумели розовыми тельцами черви, по макушке застучали горсти почвы.

– Ты видишь, ребенок, кто мы? – спросило Нечто.

Парень плотнее сомкнул губы и промолчал.

– Ты види-и-ишь, – зашипело Оно довольно. – Мы не отпустим тебя, кам. С нами не играют. Прими дар аватара, либо умри. Иного не будет.

Максим попробовал втянуть воздух и понял, что чернота заполнена им до краев. А вот корни-оковы пропали.

Чудище ждало ответа, посматривая из бесконечности.