Дама из сугроба

– Да я отвык от чаепитий, папа! Но, пожалуй, за компанию выпью.

Отец сам заваривал чай, это был целый ритуал. Смотреть на его манипуляции было приятно и спокойно. А в доме Александрины он ни секунды не чувствовал себя спокойно.

– Тимка, пей чай, бери варенье! Это из райских яблочек, а это земляничное! Кажется, ты любил земляничное… Помнишь, как мама варила землянику…

– Да, в таком большом медном тазу.

– А тебе доставались все пенки.

– Ничего вкуснее этих пенок я сроду не ел.

– Ну, а как ты погулял сегодня?

– Объективно – неплохо, красивый дом, красивая хозяйка, веселая, дружная компания, но я там чувствовал себя лишним, мне было неуютно. Я отвык от подобных историй…

– А что, у себя в Америке ты не бываешь в таких компаниях?

– Нет. Я вообще скорее одинокий волк, папа!

– Странно, в юности ты был очень даже компанейским парнем.

– Это было в прошлой жизни, папа. За те годы, что я играл, я отвык от компаний, я практически не пил… А теперь мне всего этого просто не хочется.

– А чего тебе хочется, сын?

– Не знаю, как-то нет у меня никаких выраженных желаний. В юности их было море…

– Но главным, по-моему, было желание свалить в Америку.

– Да, пожалуй.

– И как? Не пожалел?

– Да нет, пожалуй. Хотя в последнее время там довольно противно. Мне когда-то один чрезвычайно умный человек сказал, что главная беда Америки – среднее образование. Оно находится на чудовищно низком уровне, а люди, прошедшие эту школу, потом будут выбирать американского президента, фигуру значимую во всем мире. Ну, и что мы теперь видим?

– И кто был этот мудрец?

– Один московский ученый с мировым именем. Я тогда еще подумал – он преувеличивает. Но доигрывание показало… Очень высокий коэффициент абсурда…

– Так может вернешься? Неужто еще не нахлебался своей Америки?

– А что я тут буду делать?

– Да хоть те же машинки продавать… У тебя есть куда вернуться, все, что есть у меня – твое, и мне спокойнее будет, я уже старик…

– Да нет, папа, менять жизнь надо, когда на это есть душевные силы. А у меня их нет.

– Господи, Тимка, что ты говоришь?! Когда ты приехал, мне показалось, что ты…

– Знаешь, папа, я сегодня увидел женщину, от которой еще пять лет назад сошел бы с ума, хотя я, кажется, никогда не сходил с ума из-за баб.

– Значит, она тебе понравилась?

– Она – да, но я себе в этой связи не понравился.

– То есть?

– Даже не знаю… Понимаешь, я смотрел на нее и понимал, что она для меня, как бы это сказать… слишком живая, что ли…

– Что за бред! Какого она возраста?

– Слегка за сорок.

– Тимка, она не обратила на тебя внимания?

– Не знаю. Она была вполне мила. Она темно-рыжая и внутри у нее словно все кипит… Когда мы с Венькой подошли к ее дому, она как раз в одном купальнике прыгнула с крыши сарая прямо в сугроб.

– В сугроб? В купальнике? – расхохотался Сергей Сергеевич. – Сумасбродная дамочка! Хотя это, вероятно, большое удовольствие! Прыгают же люди в прорубь, а это куда круче… Ну а как она в купальнике? Хороша?

– Да, недурна. Я сорвал с себя дубленку и накинул на нее.

– А на руки не взял?

– Взял, конечно, и отнес в дом.

– Слушай, Тимка, а в твоей Америке тебя в такой ситуации могли бы обвинить в сексуальных домогательствах?