Перевозбуждение примитивной личности

Мы договорились встретиться в маленьком деревенском ресторанчике на полпути из моего бельгийского Маасмехелена до его голландского Маастрихта.

– Ну и что стряслось? – спросил Додик при виде меня. – Какие-то неприятности от Тоси Бах?

Вот за что люблю Додика – он понимает меня почти без слов, как, впрочем, и я его.

– Это не неприятности, отнюдь… – я все ему рассказала.

– Ну, судя по смятению в глазах, ты собираешься ехать, и мне придется стать смотрителем в зверинце? – обреченно произнес он.

– Додька, я тебя обожаю!

– Ты не одинока в своем обожании, – пожал плечами старый друг.

– Не ври, мне же от тебя при этом ничего не надо, кроме дружбы.

– Это-то как раз и прискорбно.

– Перетопчешься.

– Приходится. А зря. Я был бы прекрасным любовником.

– Успокойся, мне такой любовник совершенно не нужен.

Подобные разговоры возникали у нас довольно часто, но, собственно, ничего не значили – так, болтовня…

– Смотри-ка, как тебя разбередило, – заметил Додик к концу ужина. – У тебя там что, какие-то амуры были в классе?

– Господи, что ты все сводишь к амурам? В классе не было амуров, а вот в Москве…

– Ну это понятно. Надеешься догнать ушедший поезд?

– Ни на что я не надеюсь, это вообще какое-то иррациональное чувство… Вдруг через столько лет потянуло в Москву. Захотелось пройтись по улицам, поглядеть, как там все теперь…

– Стареешь, подруга!

– Может быть…

– Но раз потянуло, значит, надо ехать. Где думаешь остановиться?

– В «Национале».

– Умом тронулась? Это же бешеные деньги!

– Как-нибудь осилю, это детская мечта.

– Не советую! Можно найти что-то и подешевле… Слушай, а хочешь, я позвоню одному приятелю, у него прекрасная квартира на Сретенке.

– Вот еще! Не желаю я никаких приятелей!

– Приятеля не будет, только его квартира! Он там практически не живет. Тебе это обойдется раз в пять дешевле!

– Я подумаю!

– Тут и думать нечего! С ума сошла – жить в «Национале»! Одна моя приятельница, богатая дама, остановилась в «Национале»! Завтрак в стоимость не входил, она позавтракала в гостинице и заплатила сорок долларов практически ни за что! Тебе это надо?

– А мечта?

– Идиотская мечта!

– От «Националя» до всего близко…

– От Сретенки тоже! И потом, учти еще такую вещь… Если ты своим одноклассникам скажешь, что остановилась в «Национале», тебя могут неправильно понять. Кто-то позавидует, кто-то презрительно фыркнет…

– Глупости, Додик, если такие дураки найдутся, то и черт с ними, мне на них плевать!

– Ну что ж, если тебе уж совсем некуда девать деньги… – Он как будто даже обиделся. – Сколько лет живешь в Голландии, а экономить не научилась.

– Я уже пять лет живу в Бельгии!

– Один хрен!

– Слышали бы тебя и те и другие, – засмеялась я. – Ты мне лучше скажи – неужели двадцать с лишним лет катятся к чертовой бабушке от одного звонка школьной подружки, о которой и не вспоминала все эти годы?

– Ностальгия – штука непридуманная… Но, кроме того, видимо, зерно упало в подготовленную почву…

– Ничего подобного, я и не помышляла…

– Ты просто не отдавала себе в этом отчета. Видимо, твой эмиграционный ресурс исчерпался, и организму, именно организму, а не такой эфемерной субстанции, как душа, понадобилось свидание с родиной. Недаром же Антей припадал к земле… Вот и тебе пришла пора припасть…

– Значит, когда ты в прошлом году мотался в Ленинград, ты тоже припадал?

– Да, я просто не считал нужным об этом говорить, но ощутил это именно так… Но там все немного сложнее… Я-то уехал мальчишкой из Ленинграда, а вернулся взрослым дядькой в Санкт-Петербург… К тому же город, по сравнению с Москвой, находится в довольно плачевном состоянии… Но все равно, я припал и теперь несколько лет могу жить спокойно. А умереть все же хотел бы там. Просто мне еще рановато об этом думать.

– Как это у Бродского? «Ни страны, ни погоста не хочу выбирать, на Васильевский остров я приду умирать»?

– Вот именно. И если позволишь, дам тебе еще один совет.

– Валяй!

– Советую тебе приехать в Москву за несколько дней до вашей знаменательной встречи. И не объявляйся никому. Походи по Москве, освойся, соберись с мыслями и чувствами, реши что-то для себя, а потом уж кидайся в омут встреч и воспоминаний…

– Додик, ты почему такой умный?

– От природы, что ж поделаешь. Сколько поколений умных евреев… Раввины, цадики, крупные физики…

– Это понятно, а вот как ты угадываешь мои мысли? Они еще не вызрели, не сформировались, а ты их уже высказываешь? Я сама уже что-то такое думала…

– Смотри-ка, оценила!