– Интересное кино! Как это ты ее предупредишь – знаете, Альбина Федоровна, вот когда мы в вашей квартире прохлаждались, к вам воры лезли, но мы их не пустили, так, что ли?
И тут все напряжение этой ночи дало себя знать – мы хохотали так, что слышно было, наверное, даже на лестнице. Мы выли, икали, задыхались, держались за животы. Так продолжалось довольно долго.
– Аська, – взяла наконец себя в руки Мотька. – По-моему, нам пора мотать отсюда.
– А дух?
– А что дух? Никакого духа сегодня явно не было.
– Нет, все-таки в рояль мы должны заглянуть.
И, махнув на все рукой, мы зажгли свет в кабинете, открыли рояль и тщательно все внутри осмотрели. Разумеется, мы ничего там не обнаружили.
– Все, Матильда, хватит, пошли домой. Это ведь тоже еще не так просто – незаметно выйти, запереть все замки и открыть нашу квартиру. Только я сначала должна попить, а то умру.
– И я, у меня от всех событий в горле пересохло.
Погасив свет в кабинете, мы отправились в кухню. Дрожащими руками я схватила кружку с сушилки и налила воды, Мотька последовала моему примеру, поднесла кружку к губам и… В этот момент раздался звонок в дверь. Забытый нами Лорд громко взлаял, а мы с перепугу обе выронили кружки. Ну и ночка! Мы кинулись к двери, и я глянула в глазок. Он был темный. Значит, кто-то намеренно его закрыл. Час от часу не легче! Неужели вернулись ворюги? Звонок повторился, и тут вдруг Мотька спросила, понизив голос:
– Кто там?
– Альбина, милочка, у тебя выпить не найдется? Это я, Лёнчик!
Лёнчик был известный всему двору пьянчужка, вполне добродушный.
– Нет, – продолжала Мотька, – ничего у меня нет, ступай с богом, Лёнчик, поздно уже.
Я чуть со смеху не лопнула. Мотька говорила с Альбиниными интонациями.
– Ладно, ладно, простите великодушно, ухожу, смиренно ретируюсь!
Я посмотрела в глазок и увидела, что он направился к нашей двери. Черт побери, как же нам теперь домой попасть?
Наконец Лёнчику надоело звонить в пустую квартиру и он стал спускаться по лестнице.
– Мотька, линяем, а то еще кто-нибудь явится!
– Погоди, надо забрать свечки!
Мы тщательно собрали все свое имущество, начисто позабыв о разбитых кружках на кухне.
И вот наконец мы дома! Силы наши на исходе. Мы едва доплетаемся до постелей. Но уснуть не можем.
– Чтоб я еще когда-нибудь полезла в чужую квартиру – да ни в жисть! – говорит Мотька.
– Да уж, удовольствие ниже среднего! Хотя, Матильда, мы с тобой предотвратили настоящее преступление.
– Что да, то да! Вот вычислить бы еще этих ворюг!
– Да как мы их вычислим, и потом, это вообще не наше дело. Нам бы как-нибудь предупредить Альбину, чтобы замки сменила. Какая она ни есть, а все-таки жалко, если ее ограбят!
– Еще бы! Но все же кое-что нам об этих ворюгах известно.
– Что?
– Одного из них зовут Гриней, значит, скорее всего, Григорием.
– Да, и еще кое-что – они явно из местных, раз про духа слышали.
– Верно. А ты, Аська, думаешь, они могут еще сунуться к Альбине?
– Думаю, да, только теперь они полезут днем.
– Почему?
– А днем духи спят.
– Но днем ведь очень опасно!
– Ну и что! Мало ли бывает дневных ограблений!
– И что нам делать?
– Не знаю. Хотя нет, знаю. Давай днем будем сами приглядывать, а послезавтра дедушка приезжает, вот с ним и посоветуемся.
– Это, конечно, хорошо, но как мы сможем вдвоем следить за квартирой Ненормы? У нас ведь и другие дела есть.
– Придется посвятить в это дело кого-нибудь еще, только не говорить, конечно, что мы в чужую квартиру лазали.
– Нет, нельзя, пойми, что же мы скажем, откуда нам про это все известно?
– Скажем, что случайно слышали разговор.
– И любой дурак нас спросит, почему мы в милицию не заявили.
– Знаешь что, Матильда, давай спать, утро вечера мудренее.
– Тоже верно.
Утром мы проснулись от пронзительных воплей.
– Тата! Тата! – вопила Ненорма. – У меня в квартире кто-то был.
– О Господи, – вздохнула мама, которая торопливо пила на кухне кофе – ей пора было идти в театр. – Что там еще у тебя?
– Вообрази, на кухне две разбитые вдребезги кружки!
– Что-нибудь пропало?