Черт-те что и сбоку бантик

– То есть тебе не до меня будет, так?

– Дурочка, мне всегда до тебя, но бывают обстоятельства…

– Ладно, мам, не парься.

Но тут как раз позвонила соседка с шестого этажа, мама Асиного одноклассника, и сказала, что едет с сыном на каток и не хочет ли Ася поехать с ними.

Квартиру огласило такое громкое «ура», что Наташа закрыла руками уши.

– Вот видишь, все складывается как нельзя лучше.

Аська судорожно переодевалась, а Наташа собирала ей сумку.

Вскоре за Асей зашел Антошка.

– Тетя Наташа, мама пошла машину греть и велела спросить у вас, можно будет Асе пойти потом с нами в кафе?

– Да, можно, конечно! Спасибо, передай маме…

– Антон, пошли, я готова!

Наташа сочла это хорошим знаком. И отправила эсэмэску мужу, чтобы не спешил и не волновался. Она по опыту знала, что раньше часов семи Аська домой не попадет. А мама Антона женщина надежная как скала.

Глеб Витальевич поймал себя на том, что здорово волнуется перед встречей с Натальей Завьяловой. Может, я слишком поторопился? Ну ничего, сделаем еще пробу, уже в студии. И надо попробовать, сможет ли она работать без предварительной подготовки. Ситуации бывают разные. Одно дело вести разговор с человеком, которого ты знаешь, о котором успел прочитать хоть что-то… А впрочем, к чему? Программа все равно пойдет в записи, зачем предвидеть какие-то форс-мажорные обстоятельства? Ну, не явится кто-то на интервью, большое дело. Все равно будем снимать по четыре программы в день, так, чтобы был задел хотя бы на месяц вперед. Работа, конечно, адова, но никто тут нирваны не обещает. Телевидение это и есть адова работа. Но она мастер, эта Наташа. Как она сумела буквально наизнанку вывернуть Веронику! Это дорогого стоит. А Вероника, с одной стороны, разозлилась, а с другой… Позвонила мне и сказала: «Глебка, пообещай мне, что эта твоя Наташа сделает интервью с Бакуниной и выжмет ее как половую тряпку, чтобы все увидели, какое это дерьмо!» Он пообещал со смехом, а потом подумал, что, пожалуй, это может быть интересно. Бакунина действительно редкая дрянь, но пользуется большой популярностью. Так что если все срастется, то почему бы и нет?

Она должна явиться к пяти. В четыре он уже не находил себе места. И хотя дел было по горло, но в голове гвоздем сидела мысль: а вдруг она мне сегодня не понравится? И хорошо бы не понравилась… То есть как журналист она мне уже понравилась, да что там, просто восхитила, у нее прирожденный талант интервьюера. Но как женщина… Мне так хотелось бы в ней разочароваться, с тоской подумал он. Черта с два, Глеб Витальич, ты уже в нее по уши влюбился. А как же твой принцип – на работе никаких шашней? Да какие там шашни, о чем ты? Служебный роман? Какой к чертовой бабушке роман? Ей тридцать два, мне сорок восемь… Ее мужу тридцать пять, молодой, красивый, достаточно успешный мужик. Причем тут ты? Я знаю, многие продюсеры пользуются служебным положением, еще как пользуются, но я считаю это пакостью – пользоваться служебным положением. Такой вариант исключается категорически, не говоря уж о том, что это в любой момент может стать достоянием гласности. То есть ты, старый дурак, допускаешь возможность того, что рискнешь воспользоваться своим положением? Бред! Это она виновата, что меня посещают такие глупые мысли…

– Глеб Витальевич, что с вами? – спросила помощница Люба. – Вам нехорошо?

– Ничего, просто голова что-то побаливает. Надо форточку открыть…

– Сидите, я сама! Может, отменить встречу?

– Нет, ни в коем случае! Это очень важно… Только знаешь, я хочу, чтобы ты присутствовала. А то я могу что-то забыть, не учесть…

– Хорошо, Глеб Витальевич.

Он мысленно поздравил себя с такой хорошей идеей. Люба была не секретарем, а правой рукой шефа. В прошлом году она овдовела и теперь целиком погрузилась в работу, которой была и раньше предана беззаветно. Она знала, что шеф иногда бывает рассеянным и тогда полагается на нее. И она еще ни разу его не подвела.

Секретарша Жанна сообщила, что пришла госпожа Завьялова.

– Она пунктуальна, уже хорошо, – негромко заметила Люба.

Глеб Витальевич поднялся ей навстречу. Она была одета скромно, но очень элегантно и уместно. Черный брючный костюм с клетчатой отделкой. Слегка подкрашена, однако видно было, что она бледна от волнения.

– Наташа, рад вас видеть здесь! – Он поцеловал ей руку. – Садитесь. Это моя помощница Любочка, моя правая рука, прошу любить и жаловать. Чай, кофе?

– Если можно, воды.

– Жанна, будь добра, воды. Ну что ж, Наташа, приступим. Я посмотрел запись, как вы уже знаете, и я очень доволен. Очень! Я давно собирался сделать такую программу у нас на канале, но не мог найти достойного интервьюера, мне хотелось, чтобы это было новое лицо, не раскрученное еще. И вот ваша проба показала мне, что я это лицо уже нашел. Короче, я предлагаю вам вести эту программу. Хотелось бы выпустить ее в начале февраля. Программа должна выходить четыре дня в неделю. Час эфирного времени. Пока не в прайм-тайм, а там посмотрим. Приглашать будем разных людей, но, разумеется, тех, кто интересен и уже известен аудитории. Это должен быть разговор для всех, а не для высоколобых. И еще… хотелось бы, чтобы вы отмели принцип интервьюера – не выказывать своего отношения. На мой взгляд, это неинтересно. И никакой политики, разумеется. Это я так, между прочим. Да, если, предположим, вам не нравится ваш гость, вы можете, собственно, этого не скрывать. Конечно, не демонстрировать, не хамить, но… не скрывать. То есть, быть самой собой. И, если наоборот, гость вам по душе, этого тоже скрывать не нужно. Вы должны быть максимально естественны. Я понятно излагаю?

– Более чем!

– Скажите, вам это интересно? Вы бы хотели вести такую программу?

– О да! – еле слышно проговорила Наташа.

– Справитесь?

– Мне сложно ответить… Я никогда ничего такого… то есть я…

– Понятно, что вам еще не доводилось работать на телевидении, – улыбнулся Кузьмин, – но не боги горшки обжигают. Мне очень, просто очень понравилось интервью с Вероникой. Блестящая работа!

– Но госпожа Сизова, по-моему, осталась недовольна…

– Вот тут вы ошибаетесь! Она позвонила мне и потребовала, чтобы вы непременно сделали интервью с Бакуниной.

– Почему? – растерялась Наташа.

– Потому что Вероника ее ненавидит! И не без взаимности.

– О!

– К тому же вы роскошно смотритесь на экране. Ну так что, согласны?

– Да. Конечно. Спасибо за доверие.

– И вы не спрашиваете, сколько мы будем вам платить?

– Ну, я пока не имею права чего-то хотеть. Я еще никто. Сколько сочтете нужным.

– Хорошо, – улыбнулся он. – Заоблачных гонораров не обещаю, но достойную сумму дадим. С перспективой роста. Любаша, составь проект договора и отправь по электронной почте. Все рабочие вопросы можно согласовывать с Любочкой. Но надо еще снять пилотную программу в студии, допустим, через неделю. В феврале мы выпускаем новый сериал, и я хочу, чтобы вы взяли интервью у героя и героини. Ее играет Маша Чичерова, а его Павел Хромов.

– Я Чичерову не знаю совсем.

– Вот и займитесь, подготовьтесь сами. Если справитесь, а я убежден, что справитесь, программа с гарантией пойдет в эфир. Тогда договор и подпишем. Согласны?

– Да.

– Вот и чудесно. Тогда в следующую пятницу…

– Глеб Витальевич, – обратилась к нему Люба. – В какой декорации снимать-то будем? Ведь, если получится, нам это надо будет потом в эфир пускать?

– Как всегда права! Скажите, Наташа, как вам бы хотелось – с публикой или без?

– А название есть?

– Предположительно, «С глазу на глаз».