МолоКот и МалоКот

– Неправда! Ты что, дурачок, она же съесть тебя хочет!

– Я не хочу! Я съем! – загоготала крыса.

Малокот прижал уши и припал к земле, закрывая своим телом птенца.

– А ну брысссссь, – зашипел он. – Ррррразорррву! Рррряу!..

Но крыса только ухмылялась. Она не сомневалась, что в драке с котенком победа останется за ней, пожалуй, такая разминка перед обедом даже добавила бы ей аппетита.

– Ну давай, давай, подходи!.. – оскалилась она. – Подходи, вояка недорощенный!..

– Стойте! – закричал Молокот. – Стойте! Погодите. Тетенька крыса, ну зачем вам есть этого хилого птенца? Там же одни косточки, и те жиденькие. А я вам что скажу!..

– Ну? – крыса остановилась и посмотрела на Молокота. – Чего скажешь?

– Вон там, – затараторил он, отчаянно подмигивая Малокоту то левым, то правым глазом, – воооон там, у подъезда, целая лужа молока! Какой-то дядька покупки уронил, коробка лопнула, весь литр вылился! Мы с братом пили-пили, и то не выпили! Там и вам хватит! Вкусное!..

– Молоко, говоришь? – крыса задумалась. По сути, котенок был прав: что там в этом комке перьев есть, дольше потом плеваться. К тому же перехватить мелкую птичку для нее было не в диковинку, а вот молоком полакомиться удавалось нечасто. Но что-то ее смущало. Уж не хитрит ли этот белый благодетель? Уж не пытается ли заманить ее в ловушку?.. Но вроде нет… Она хорошо знала все места, где ее могли караулить враги, и в том направлении не было ни крупных котов, ни злобных шавок. Крыса повела чутким носом, нюхая воздух.

– Молком от вас, и правда, пахнет, – сказала она. – Ну что, веди! Но смотри: обманешь – съем всех троих!

– За мной! – крикнул Молокот и нырнул куда-то под куст. Крыса и Малокот полезли туда же, на секунду потеряв его из виду, но когда они выбрались из-под нависших веток, котенка на тротуаре не оказалось.

– А куда ж он делся-то? – растерянно оглянулась крыса. – Обманул, негодник!

– Да нет же! – Малокот указал лапой вперед. – Вон она, лужа-то! А брат, наверное, просто вас испугался… и домой… пошел…

Крыса покачала головой. Но на асфальте действительно белела превосходная молочная лужа, уже слегка обмелевшая, но еще вполне пригодная для питья.

Она подошла ближе и принюхалась. Сомнений нет: можно завтракать. Хищница закрыла глаза, с наслаждением погрузила морду в белую глубину и только хотела сделать глоток, как… поняла, что зачерпнула полный рот грязи.

– Что за чертовщина?! – нахмурилась крыса. Ей показалось, или молочная лужа отодвинулась в сторону на несколько сантиметров?.. Не могла же она промахнуться! Она выплюнула грязь, подступила ближе к луже и снова приготовилась отхлебнуть молока, убедившись, что не лизнет асфальт.

Однако же она его лизнула.

Коварная лужа смирно лежала на месте, пока крыса на нее смотрела, но, как заколдованная, отползала в сторону, стоило той наклонить голову и открыть рот! Старуху охватил азарт. Она лязгала зубами, но молоко вытекало меж них и снова ускользало. Как крыса ни старалась, она не могла сделать ни глотка! Лужа металась по асфальту, как живая, крыса металась за ней, и совсем не замечала, что молоко уводит ее все дальше от полянки, где ждет беззащитный птенец, и все ближе подбирается к густому кусту шиповника. Едва на поверхность молока упала его тень, как лужа вдруг… исчезла, а крыса увидела прямо перед собой пропавшего белого котенка.

– Ну как, покушали? – издевательски спросил Молокот и одним движением взлетел вверх, в самую гущу колючих веток.

– Ах ты зараза! – крыса кинулась следом, но острые шипы вцепились в ее и без того драную шкуру, а котенок уже перепрыгнул с шиповника – на сирень, а с сирени – на высокую березу, где его было не достать.

– Ну погодите! – крыса погрозила Молокоту кулаком, развернулась и понеслась обратно. Время, конечно, ушло, но вряд ли птенец сможет спрятаться так, чтоб она его не нашла.

Однако же и тут крысу ждало горькое разочарование.

Едва она высунула нос из-под куста, откуда-то сверху на нее спикировала разъяренная мама сорока!

– Я тебе покажу! – надрывалась она, наскакивая на крысу и долбя ее плечи и спину острым твердым клювом. – Я тебе покажу, пошли со мной! Я тебе покажу, дам жука! Разбойница! Разбойница! Убирайся!..

И старой крысе ничего не оставалось, как убраться восвояси, пока цела.

Малокот и Молокот наблюдали за судом и расправой, сидя на ветке яблони. Конечно же, Малокот сразу разгадал военную хитрость брата, и, пока тот отвлекал злодейку, разыскал и позвал сорочью маму. Ведь взрослые птицы никогда не улетают далеко от подросших птенцов, пока те учатся летать: воспитывать в детях самостоятельность, конечно, нужно. Но без присмотра надолго оставлять их пока еще не стоит!

А рядом с братьями на ветке сидел гордый птенец. У него наконец-то все получилось.

– Ну, как жук-то, вкусный? – легонько подтолкнул его плечом Малокот.

– Еще бы, – отозвался тот и важно добавил:

– Благодарю вас. Но нам с мамой, наверное, пора лететь?.. А, мам?.. Пора?..

И он ловко оттолкнулся от ветки и вспорхнул, ровно и красиво хлопая крыльями, совсем как большой.

– Приходите к нам в гости! – прострекотал он, обернувшись к котятам на лету. – Полетаааааем!..

Чем опасны творог и кефир

Пришел июль. Листва на деревьях потемнела и запылилась, одуванчики сменили золотые платья на пуховые шубки. К полудню становилось так жарко, что разморенные котята дремали в кустах до самого вечера – даже шалить было лень. Но если Малокот с огромным удовольствием катался по траве, подставляя горячим лучам свой худой желтоватый живот, то Молокот что ни день, то глубже забивался под нижние ветки снежноягодника и что ни день, скучнел.

– Ты чего, – спрашивал его братишка. – Ты не заболел?

– Нет, – хмуро отвечал тот. – Но если так пойдет дальше, точно заболею.

– Да ладно тебе! Разве можно простыть в такую жару?

– Простыть нельзя! А вот скиснуть – очень даже можно!

– То-то я и вижу, что ты все киснешь и киснешь!..

– Да ты ж ничего не понял! Я же… я же от такой жары по правде скиснуть могу.

– То есть как?

– Очень просто, как молоко скисает от тепла! Превращусь в кефир…

– Ооооой!

– Да кефир еще что! Ну, буду рябой, не гладкий, настроение унылое… Потом, глядишь, дядя Пес меня потихоньку слижет, а старушка молочка подольет – выправлюсь… А вот если прохладнее не станет, тогда…

– Тогда что?

– Тогда все! Творогом стану, и конец! Творог – он же разный бывает, хорошо, если липкий, как пластилин – я из него обратно слеплюсь, хоть в котенка, хоть… в самосвал. А если нет? Если сухой?

– То что?…

– Рассыплюсь крошками, вот что! Воробьи вон… крошки склюют… и поминайте, как звали вашего Молокотика!..

Молокоту стало так себя жаль, что он едва сам не расплакался, а чувствительный Малокот уже всхлипывал в полный голос.