Атрион. Влюблён и опасен

Необычные они, эти атрионы. Вроде иные внешне и мимика нулевая, а человечности в них побольше, чем в некоторых людях. Пожалуй, мне даже с отцом намного труднее общаться, чем с Ош-Каром. Наверное, потому, что папа никогда и ничего не говорит прямо. Во всех его словах всегда есть второй смысл. Кстати, у Олега тоже имеется эта черта, хоть и выражена она в меньшей степени.

Пока я была ребенком, мой детский разум принимать этого не желал. Я возмущалась, требовала, чтобы отец говорил все так, как есть, без намеков и подтекста. А он только улыбался, и… ничего не менялось. С возрастом я привыкла.

Даже в разведшколу пошла в первую очередь для того, чтобы научиться жить с этой двойственностью восприятия. Именно поэтому теперь мой мозг начал впадать в легкий ступор, отыскивая то, чего нет в речи капитана. Который, скользя рукой по вздрагивающей стене, легко озвучивал то, что думает.

– Ис-Лаш сказал, что ты увлекаешься техникой. Но боюсь, что наши и ваши технологии в этом смысле диаметрально противоположны. У нас все материалы живые органические, у вас – искусственные механические. Совмещать одно с другим не имеет смысла. Мы по этой причине и не вступали в контакт с техногенными цивилизациями.

– Но вы в курсе, что таковые имеются. – Я не спросила, а констатировала, шагая рядом и стараясь не отставать, потому как перемещался атрион довольно быстро.

– Разумеется. Ведь именно одна из них нас уничтожает. – Ош-Кар неожиданно остановился и развернулся ко мне лицом. – Таис, мне очень хочется верить, что это делаете не вы. И мы все надеемся, что после того как все прояснится и закончится, наши цивилизации вернутся к прежней форме взаимодействия. То есть к полному его отсутствию.

Вот так. Честно, «тактично» и в лоб.

Избавляя меня от необходимости ему отвечать, стена рядом с нами внезапно побледнела. Потеряла свой интенсивно-синий цвет и налилась красным. Заметив это, капитан мгновенно забыл обо мне. Погрузил руку в ближайшую, едва-едва заметную складку и вытащил тонкий провод, похожий на жилу. Присмотрелся к нему, убрал обратно и требовательно бросил в пространство:

– Ноль-шесть. Усилить подачу субстрата.

– Настройка принята, – мягко подтвердила система. – Питание сектора скорректировано.

Стена начала возвращать свой прежний цвет, а я не удержалась от вопроса:

– Ваш корабль живой? Вы его специально вырастили или он таким родился? Это разумное существо?

– Вырастили. – Пробежав взглядом по моей любопытной персоне, Ош-Кар возобновил путешествие по коридору. – Такой формы жизни не существует. Интеллекта в нем не больше, чем в любой другой органической материи, не имеющей собственного самосознания.

– А система управления? Та, с которой вы сейчас общались. – Я самым бессовестным образом воспользовалась его разговорчивостью.

Вместо ответа капитан открыл проем в стене. Следуя приглашающему жесту, я шагнула внутрь и оказалась в сумрачном пространстве. Постепенно глаза привыкли, и стало понятно, что это нечто вроде диспетчерской, где в небольших индивидуальных нишах сидит что-то около десятка атрионов.

– Ноль-один, – раздался чей-то голос. – Скорость разгона недостаточная.

– Принято, – откликнулась сидящая слева девушка. – Тягу усиливаю.

– Два-два, – устало попросил еще кто-то. – Режим сна на восемь часов.

– Настройки приняты, – тут же среагировал тот самый парнишка с белыми волосами, которого я видела в столовой.

– Шесть-шестнадцать. Где землянка?

Я опознала весьма знакомые интонации Ис-Лаша и напряглась.

– В коммуникационном отсеке с капитаном, – немедленно доложил очередной диспетчер, а мне безумно захотелось схватиться за голову.

То есть я не с искусственным разумом общалась, а с оператором того уровня, на котором расположена моя каюта?! И он за мной наблюдал? И советы давал? Убиться легче.

– Передайте гайду ВерДеру, что я сейчас приду, – торопливо пробормотала я, извинилась и вывалилась обратно в коридор.

Радовалась только двум вещам. Тому, что выражения моего лица никто не понял. И тому, что никто меня не стал задерживать.

Через пять минут я уже сидела в кабинете. Выпрямив спину и примерно сложив ладошки на коленях, демонстративно внимательно слушала своего контрагента.

– Прости, я вчера не учел необходимость согласовывать наши действия, – вещал тот, расхаживая вдоль карты Галактики, которая вернулась на свое место, полностью скрыв от нас саркофаг с воинственной незнакомкой. – Если я тебе нужен, пожалуйста, сначала уточни мое местоположение и физиологическое состояние у системы…

– У диспетчера, – перебила я его самым наглым образом.

Причем сделала это настолько неожиданно, что Ис-Лаш в недоумении замолчал и остановился, рассматривая меня. Надеюсь, с осознанием того, что меня нужно было и об этом заранее предупредить.

– Диспетчер – это часть системы, – как-то обреченно выдохнул гайд. – Тебе неприятно, что за тобой наблюдают?

– Мне неприятно, что меня об этом не предупреждают. Наблюдать можете сколько угодно, – заявила я и спохватилась: я же сама предполагала, что так будет! Почему же в таком случае возмутилась? Что-то меня опять занесло. Может, я напрасно фильтры вынимала и коктейль нюхала? И антидот утром не вколола.

– Ты права, – покладисто согласился ВерДер, усаживаясь за стол. – Я не учел того, что ты не обязана об этом догадываться. Мне нужно было проинструктировать тебя сразу, а не ждать, пока ты начнешь расспрашивать Ош-Кара.

Это что сейчас было? Упрек или признание собственных ошибок?

И пока я молчала, соображая, что же из этого верно, гайд одну за одной вытащил из складок стола целую стопку синих пластин. А потом еще и ко мне их пододвинул.

– На этих накопителях записи переговоров нападавших, которые нам удалось перехватить. Одна из складок-модулей твоей каюты является звуковоспроизводящей. Спросишь у систе… – Оборвал сам себя и исправился: – У диспетчера, какая именно и как ее использовать. Сейчас времени для анализа у тебя более чем достаточно. В точку назначения мы попадем дней через тридцать, если не произойдет ничего непредвиденного. В эти дни режим работы у тебя свободный. Столовая в любой момент в твоем распоряжении. Как узнать, где меня найти, ты теперь в курсе. Можешь идти.

Ясно. Это был упрек. А Ис-Лаш обиделся. Интонации сухие, фразы формальные, взгляд в сторону… Неужели он настолько чувствителен к критике? Ладно, учту на будущее.