Спас на крови

– Товарищ майор, что у вас?! – В этот момент, «ботаны» запрыгивали в кузов с такой скоростью, что казалось всю жизнь только прыжками в кузов и занимались. Майор же, затравленно поднял голову и нецензурно выругался с такими загибами и переливами, что я невольно заслушался.

– Романов, твою же «пип-пип-пип»!!! Вали «пип» оттуда, «пип-пип-пип»!!! «Укры» «пип» пробили охлаждающий «пип» контур реактора «пип»!!! – Он пытался голосом подогнать меня, но с его места, не было видно торцевой части стены, на которой когда-то крепилась лестница. Да, та самая лестница, которая обрушилась вниз ржавыми обломками вместе с частью стены, будь она не ладна!

– Майор, у меня вилы! – В подтверждение, я ткнул раздвоенными пальцами себе в шею. – Пути назад больше нет, а прыгать…, сам пойми, шансов – ноль! Гребите без меня! Если что – я прикрою! – Тот не поверил. Он, временно потеряв над собой контроль, как сумасшедший ломанулся к стене ангара, но я что есть мочи заорал. – Майор!!! Твою раз «тудыть» тебя через коромысло!!! Не трать время, вали на… отсюда, «долбокрыл» грёбанный!!! – Тот замер в нерешительности, затем чувство ответственности пересилило, и он побежал назад к машине, которая тронулась и начала набирать ход. Десятки рук подхватили его и затащили в кузов. Он встал на колени, вцепился руками в задний борт и неотрывно смотрел вдаль в попытке увидеть мои глаза, как бы моля понять и простить. Так продолжалось, пока борт номер два не исчез за поворотом. Обреченно глядя в даль, я поднес рацию к губам и сказал в эфир: – Маме скажи, что я её люблю. – В ответ услышал: голос майора: – Передам капитан, лично… . Прощай!

– Прощай майор! Увидимся в следующей жизни. – Говорить больше не хотелось, и я просто выключил рацию.

Перегрев реактора вылился в то, что кубометры пара стали вырываться с шипением через отверстие в крыше, которое пробила мина. Благо, что ветер был от меня и раскаленный пар, уносило в сторону, иначе я бы сварился, как рак за считанные секунды. От осознания такой смерти, меня передернуло. Мины больше не летели, стрёкот «стрелковки» тоже замолк. Кажется, что обе стороны поняли какой «трындец» сотворили и на всех парах «делали ноги» от эпицентра будущего «чернобыля». Только я сидел на крыше, один как дурак и секунды жизни стремительно уходили к нулю. Как бы, в подтверждение моих мыслей, крышу ангара, мелко затрясло. Клубы пара, вырывающиеся в дыру уже не просто густо валили, а буквально вырвались как реактивная струя из сопла истребителя. Даже если учесть, что они били не в мою сторону, то это помогало слабо, так как пот с меня катил градом. Не знаю зачем, я потянулся к спас комплекту радиационной защиты, которую вчера получил на складе армейцев. В неё входил противогаз, «ОЗК» – он же, общевойсковой защитный комплект химической защиты, освинцованный фартук и перчатки. Повинуясь какому-то невнятному инстинкту, я напялил на себя все эти «приблуды» и стал ждать смерти. Вспомнилась песня про волшебника в голубом вертолёте, который должен прилететь и бесплатно показать кино, но как я уже говорил, все надежды юношей про летающих «вини пухов», остались в детстве. Гул вокруг нарастал. Выброс пара прекратился и вместо него из отверстия вылетала самая, настоящая реактивная струя, как у реактивного самолета. Я понял, что остаточная вода испарилась и стенки реактор начали проплавляться, ища выход наружу той «многокилотонной» ярости содержащейся в уране «двести тридцать пять». Вначале вся крыша заходила ходуном, подобно волнам бушующего моря, а затем, как будто сквозь заложенные ватой уши послышался… – Ббббуууууумммм!!! – Тьма.

Из недр земли, во все стороны, вырвался неуправляемый поток ультрафиолета, с ним вместе, рука об руку разливалось инфракрасное поле, альфа, бета, гамма излучение и какие-то еще виды излучений, которые так и остались людьми не найденными, не изученными, не понятыми! Стремительный поток божественной ярости, подхватил как песчинку несчастного человека, забытого всеми на крыше ангара и увлек его в неизведанные дали, туда, где теряются любые понятия о пространстве и времени, добре и зле, любви и смерти. Последняя мысль унесенного человека, мелькнувшая крохотным фотоном в бескрайнем космосе, была: – АЗ, ЕСМЬ!!!

***

Николай следовал в ставку. Его настроение было приподнято из-за целой плеяды искрометных побед Российского воинства в текущей войне. Да, на западном фронте не вышло стремительного прорыва, но вот юго-западный и кавказский фронты – просто молодцы! Трофеи идут вагонами, пленные – эшелонами и вообще… Если даже и считать, что западный фронт набрал сил на рубль, а выстрелил на копейку… Так и что? Немцы не достигли стратегических планов и у нас, и у Франции, и дела у них полный «ахтунг». Цели были? Были! Достигнуты? Да, нет конечно. А поэтому, два против одного, уходящий год отставлял Россию в плюсе.

Поезд ходко шёл на юго-запад, оставляя позади мокрую осень и врываясь в Украинское «бабье» лето. Царь из-за сырости не любил Санкт-Петербург. В нём он чувствовал себя не комфортно. Крым и Украина – совсем другие ощущения. Тут и жилось, и пилось, а главное охотилось.

Охоту царь любил, как ничто другое! В переписке, генерал-губернатор Киевской губернии обещал показать ему чудо-чудное – кабана размером с лошадь, обитающего, где-то в глубинах «припятских» лесов. Такого трофея, Европа не знала уже лет триста! Специально для этого, Николай взял с собой в поездку лучшего фотографа и кинохроникера, Левинского Петра Иосифовича. Ну и что, что он еврей? Зато лучшие фото только у него и даже европейские родственнички пытались переманить маэстро к себе. Не вышло!

Вокзал, оркестр, дорожки, фанфары, лобызания. Как же всё это напрягало Николая! Он ждал с нетерпением, когда же начнётся долгожданная охота. При этих мыслях его ноздри начинали хищно раздуваться, кровь огненными струями разливалась по венам, принося новые ощущения и новые смыслы бытия.

Наконец-то восемь автомобилей и двадцать три конных экипажа, доставили их в охотничий лагерь Припяти, находящийся в поместье Сташевских. Рюмку за встречу, рюмку за здравие, рюмку за Россию, рюмку за победу и мягкий бок приятной напарницы по ночным играм. – Т-ссс! Тихо стони, родная Сюзан, а то жена в Санкт-Петербурге услышит и утопит обоих в Неве.

Утром опохмел…, рюмку за здравие, рюмку за удачную охоту ииииии… И всё, потому как третью с утра положено пить только при выходе на тропу егеря. – Тепло и солнце, день чудесный, уже не дремлет друг прелестный! Э-эх! Какая погода, господа! Видать, молитва наша дошла до Всевышнего. Лепота! И красота!

Разъезды бдят, верные ребятушки-казачки. Егеря ушли по следу. С каждым по два казака во всеоружии, ибо силен и матер кабан, просто мифический секач. Опасный как чёрт! Для такого ужаса припасли два пулемета с лентами на двести пятьдесят патронов и взгромоздили их на подводы, но это на крайний случай. Как найдут припятского монстра, так и погонят на заслон. «Слонобойный» патрон в патроннике. Главное себе плечо не сломать при неловкой ухватке. Уж больно отдача сильна! Сзади, за Николаем следуют два дублёра, тоже со «слонобоями» – адъютант его величества и полковник дворцовой полиции. Оба стрелка – что надо, глаз-алмаз. Первую зону прошли еще до обеда – рога молчат. Медленно двигаемся ко второй. Если секач не появится, то придётся сворачиваться на обед, не солоно хлебавши. И вот, при подходе ко второй засеке, небо резко потемнело. Непонятно откуда набежали тучи, да так шустро, как будто небесный пастух, пасущий облака, их безжалостно согнал ударами батога. Пространство сверху плотно заволокло и впереди, в метрах в пятидесяти, в землю ударила гигантская молния! В отличии от прочих молний, эта не спешила исчезать. Разрезав небо росчерками, она замерла и приобрела ярко зеленый цвет. Всем присутствующим показалось, что какая-то невидимая сила разорвала реальность на мелкие лоскуты оставив по центру черную дыру с рваными краями, такого же ядовито-зелёного цвета, как и сама молния. Картина апокалипсиса, держалась буквально несколько секунд, но этого времени хватило, чтобы выплюнуть из своего нутра нечто! Плевок ядовитой бездны влетел в мир со скоростью пушечного ядра и пропахав метров десять замер, дымясь у ног его Императорского Величества! Тишина, шок и трепет. Казалось присутствующие забыли, как дышать. Видение молнии исчезло, а темень над головой побледнела и растворилась утренним туманом. Тишина на поляне длилась еще с минуту, и кто-то нервный истерично вскрикнул: – Оно шевелится!!! Десятки глаз узрели, как монстр воняющий чем-то едким, поднял дымящуюся руку, утробно завывая перевернулось с живота на спину. Николай, находясь в полном обалдении уже хотел было выстрелить в чудовище, состоящее из грязи, старой листвы и тьмы бесконечного космоса, но внезапно в прорехе панциря увидел отблеск золотого православного креста и взяв себя в руки и пересилив страх, он медленно подошёл, зачем-то ткнул стволом в тело и сдерживая слабость в голосе выдавил:

– Обыскать! – Два десятка фигур, не отводя оружия от дымящейся тела, осторожно приближались. Кто-то из сопровождения воскликнул: – Ваше величество, он же в жару! «Надоть» его водой окатить! – Слуги шустро побежали к возкам, где для всех нуждающихся припасено пара бочонков с чистейшей ключевой водой. Притащив один, они широким замахом, щедро плеснули на тело и к своему ужасу услышав шипение. Второй выплеск уже не вызывал шипения, а только смыл грязь с тела, открыв видимость того, что это человек, но на нём одет какой-то странный, неведомый костюм. Далее, события понеслись вскачь: Тело обмыли, правда с головой пришлось повозиться… Гуттаперчевая маска обуглилась и её пришлось отламывать кусками. Человек, а это был именно человек, а не монстр, был без сознания. Его завернули в чей-то плащ, погрузили на авто и наказав следовать к ближайшему госпиталю начали собираться. Его императорское величество еще и не догадывалось, как народная молва со скоростью схода с гор лавины, начала распространять свидетельство о том, как батюшке Императору сам Господь послал огненного ангела в услужение. Некоторые злые языки утверждали, что дескать это был не ангел, а демон, за что незамедлительно получали подзатыльник с возмущённым возгласом: – Ах ты, дурья башка!!! Да какой-же демон, способен носить на груди православный крест!?

Глава 2

Через несколько дней, весть от которой бурлил весь юго-запад, достигла столицы. Санкт-Петербург, пропитанный либеральными слухами, настороженно притих. Редакции всех газет, моментально направили своих корреспондентов в Киев для подтверждения, либо опровержения слухов, взорвавших общество. Низы бурлили, в верхи безмолвствовали, что само по себе явилось фактом того, что правящая верхушка и церковники хотят припрятать чудо и ни с кем не делиться посланной благодатью. Суеверное общество начинало роптать и воздухе повис запах бунта, бессмысленного и беспощадного. Пришлось, срочно писать обширный фельетон во все издания о том, что во время охоты вседержителя и помазанника божьего, в «припятьском» заповеднике, произошла гроза и рядом с местом охоты в дерево ударила молния, повредив несколько человек, одному из которых, по имени Нестор, молния повредила мозг и у болезного случились видения с явлением Богородицы и ангелов. Далее, статья победно сообщала, что все пострадавшие получили надлежащую помощь и поддержку, идут на поправку и при этом, всех читателей вежливо просили не плодить слухи и кривотолки из достаточно частого, известного науке явления.

Николай, сидел уже который час и обдумывал увиденное. Если бы не личное участие, он никогда не поверил в подобное, даже если бы сто человек в один голос твердили одно и тоже. Осталось понять, как к этому всему относиться. Когда адъютант принес личные вещи и высыпал содержимое пакета на серебренный поднос, первое что бросилось в глаза – книжица в красной обложке с надписью: «Комитет государственной безопасности» и российским двуглавым орлом. Было и странно, и страшно открывать её. А главное, что он выделил, не неизвестное устройство говорящее женским, человеческим голосом, не прочие, неизвестные этому миру предметы, а именно красную книжицу. Он не мог объяснить этого. Дрожащая от возбуждения рука тянулась к ней, но затем Николай останавливался в нерешительности, как будто именно там скрывалась главная тайна «посланца». Несколько раз приходил адъютант и начальник губернской жандармерии. Обоих интересовало, что делать с назревающим бунтом и что слать в столицу. Общество, готово было взорваться и вырвать с руками Божье проведение, которое власти хотят скрыть от народа. Обстановка накалялась, как паровой котёл от паровоза и вот-вот всё готово было взорваться. Несколько раз, к госпиталю высшего начсостава, приходили уважаемы в народе священники и монашеские делегации из Киево-Печерской лавры. Они, видите ли хотели самолично зреть посланца небес и получить от него наставление, что им делать сирым и убогим. Приходилось выходить к ним лично и объяснять, что нет никакого посланца с небес, а есть сильно пострадавший, обгоревший сотрудник тайной канцелярии, «его императорского величества», который в настоящий момент пребывает в беспамятстве и находится на излечении. При этом приходилось спешно пациенту колоть снотворное, а затем водить делегацию клиров к его спящему телу. Те крестились, читали молитвы и незаметно окропляли его святой водой дабы убедится, что через пути небесные в наш мир не проник падший ангел. В такие моменты, Николай стоял рядом, крестился в нужных местах и молил Бога, чтоб этот балаган закончился, как можно быстрее. По докладам его свитских, подобные посещения не только не успокаивали толпу на улице, а еще больше её распаляли. В Киев пришлось подтянуть казачью дивизию с фронта и выставить заслоны на всех перекрестках с пояснениями, что идет мероприятие по защите города от террористов-бомбистов, желающих совершить покушение на царя и вседержителя. При этом не редки были случаи, когда слушающие «воспрошали»: «а царь и вседержитель – это одно лицо или два разных человека». Да уж! Ну что тут скажешь?

Николай встал, подошел к буфету, налил полную рюмку любимого «шустовского» коньяка, залпом выпил, хоть так и не принято было пить благородный напиток, затем собравшись с духом быстро подошел к столу и открыв книжицу замер… Теперь в проведении Небес сомнений больше не оставалось. Строки гласили: Романов Николай Александрович, стало быть полный тёска. Капитан комитета государственной безопасности Российской Федерации. При этом в книжицу вклеен цветной фотопортрет владельца на столько чёткий и яркий, что даже самому тупому стало бы понятно, что его не разукрашивали вручную. Тонкие, четкие линии и самое главное, по всей поверхности фото портрета идет голограмма с изображением двуглавого орла с тончайшими линиями букв надписей «российская федерация». Буквы становились видны, как и сам орел если слегка наклонить и изменить угол обзора на поверхность мандата. Подобное Николай видел впервые. Его, человеческий разум мог предположить, что очень богатые лица, Ротшильды или к примеру, Рокфеллеры могли, имея свои капиталы сотворить подобный подлог, чтоб подсунуть под бочок императора Российского, своего эмиссара. Но вот сотворить одномоментно тучи, гром, молнию и выкинуть из пустоты тело неизвестного, прямо под ноги Николаю, подобное не под силу никому на этой грешной земле. И что теперь со всем этим делать? Николай не знал. Нервничая, с подрагивающими от возбуждения руками, он продолжал изучать книжицу. Скользя взглядом по строкам, он дошёл до места с надписью «дата выдачи»: восемнадцатое декабря, две тысячи двадцать третьего года. В этот момент, его передернуло, и красная картонка выпала на стол из его внезапно ослабевших рук. Он нервно встал, и вышел из кабинета, не прикрыв за собой дверь. Идя через коридоры, он так был погружен в свои думы, что не реагировал не на вопросы, не на отдание чести, он просто шёл. Это надо же! С пришельцем их разделяло больше ста лет! А эти строки – «российская федерация»! Что за федерация то такая? Что случилось с империей!? Что случилось с ним, с детьми, с любимой Алекс!? Господи вседержитель! Спаси и сохрани! Он быстрым шагом шёл по коридорам проходя уже который раз мимо конвоя, вскакивающего и раз от раза отдающего честь, но Николай, погруженный в себя не видел ничего и никого.

Придя в себя, он обнаружил что стоит перед дверьми в палату пришельца. Зачем-то постучав, он вошёл внутрь, не дождавшись ответа. На прикроватном столе горела лампа в зелёном абажуре, а больной отложив книгу молча смотрел на вошедшего. За окнами была поздняя ночь, а часы в холе пробили час ночи. Так они и смотрели друг на друга, наверное, с минуту. Потом Николай-император не выдержал первый.

– Вы знаете, где находитесь?

– Да, санитарка сказала. Город Киев, госпиталь.

– А понимаете в каком времени?

– Да, понимаю, примерно начало двадцатого века.

– Как поняли? – Тот зло ухмыльнулся.

– Сложно не понять, когда за день, мимо окон проезжает около сотни конных экипажей и ни одного одинакового. Никто бы в нашем мире не стал тратить «такие» деньги на меня «убогова». Плюс охрана и массовка. Слишком натурально всё вокруг.

– Зачем вы здесь!? – Машинально спросил Николай. Пришелец задумался, затем изрёк пожимая плечами:

– Не знаю. Возможно Господь содрогнулся от того, что сотворили с вами и страной в нашем мире и решил дать вам еще один шанс.

– Что, всё так ужасно?

– Нет…, ещё ужасней! Принесите телефон, я покажу вам.

Возможно это совпадение, но, если честно, я уже не верил в совпадения. По дороге в Киев в поезде Москва – Таганрог, чтобы скоротать время я «качнул» из сети первый попавшийся документальный фильм, какого-то американца сербского происхождения. Фильм назывался «Последний день империи». Одна из сцен в себе содержала десятиминутный фрагмент подготовки и расстрела царский семьи в подвале Ипатьевского дома. Ну а что? Хотел знать, что будет? Вот и пускай смотрит до чего страну доведёт, и семью на Голгофу отправит и сам туда же взойдет.

Через минуту зашёл Николай с моим «девайсом» в руках и подал его мне. По запаху я понял, что тот лечит нервы чем-то спиртосодержащим. Ну что ж. Надеюсь, что после увиденного у местных кладовщиков хватит «лекарства» для нервишек. Проведя пальцем и разблокировав аппарат, я зашёл в папку «медиа» и выбрав нужный файл, запустил. Затем, зафиксировав изображение в горизонтальном виде, чтоб не крутилось, перемотал на сцену «ипатьевского» подвала и подал телефон императору российскому. Тот взял и замер. Он смотрел и смотрел, а из глаз его катились слезы. На моменте, где пули не смогли пробить корсет младшей дочери из-за спрятанных в нём бриллиантов, и пьяный матрос принявший на грудь «лишку» для храбрости подошёл и заколол её штыком, руки Николая крупно затряслись, телефон выпал, и он опрометью выбежал из комнаты. Я, посмотрел ему вслед долгим взглядом и потянулся за телефоном, сиротливо лежащим около прикроватного коврика. Благо что корпус смартфона было ударопрочный и был предназначен для военных целей. А еще в нём была встроена рация и аппаратный выключатель камеры, микрофона и динамика. Плюс громадный запас памяти – больше терабайта и мощнейший процессор. На хрен, мне эта «круть» в мире, где нет сетей и интернета, если честно я не знал. Тем более зарядка осталась в рюкзаке, в том мире, а тут, через пару-троку дней кончится заряд батарей и всё. Картина Репина – «приплыли».

По стуку и передвижениям в коридоре, а также по обрывкам фраз я понял, что намеченный план посещений императора и свиты нарушен. Генералы и полковники стаями прибывали на территорию госпиталя для доклада по планам весенне-летнего наступления, но император никого не принимал. Он несколько раз куда-то звонил и долго кричал в трубку. Никто ничего не понимал и многие при этом вопросительно посматривали на меня. Мля! А я-то причем?

У «местных», прочно укоренилось моё новое «погоняло» – «капитан». Конечно, меня это здорово «улыбнуло», когда из твоего звания, которое кстати сказать для местных ничего не значит, так как не было приказа с подписью и печатью. Да что там приказа, и человека такого даже не было «де юре»! А «де факто», я вообще – бомж. Ни дома, ни родины, не родни. Блин! Вот попал-то! Там, наверное, мои сослуживцы тосты поднимают за упокой и пьют не чокаясь, я вот тут лежу как дурак и кашку жую помаленьку. Да, уж, ситуация! Уржаться можно.

По слухам, император, большинство докладчиков не принимал. Позднее, так-эдак через пару недель вышел из запоя. Крепкая оказалась печень, у главы государства. Он пару раз переговорил с командующим юго-западного фронта и все забурлило, задвигалось, собираясь, «пакуясь» и готовясь к массовой эвакуации царя с приближенными обратно в Санкт-Петербург. Я даже не сомневался, что чудо-чудное, в моем лице, потащат в Питер. Кстати, о городе… Питера еще не существует. Полное название – Петроград, вместо Санкт-Петербург, а в народе его прозовут «Питер». Он появится чуть позже, во времена немецкой истерии и шпиономании. Я, когда-то читал о подобном поведении руководства страной и очень удивлялся. Как они дошли до подобного маразма, ума не приложу? Когда русский немец всеми силами «гнобит» всё немецкое, в попытках снять мишень с собственной спины и доказать всем, что якобы не «шпиён». Вот же дуралеи! Они, этими своими тупыми выходками сделали только хуже. Во истину говорят, что если Господь хочет кого-то наказать, то первое что он делает – это отбирает разум!

Нарядили меня в офицерскую повседневную форму, без погон, без знаков различия и фуражку выдали без кокарды. Со стороны я напоминал пленного. Благо, что хоть ремень с портупеей дали.

Дорогу в Петербург даже описывать не хочется. Поверьте, на слово, это далеко не ночной «Сапсан» нашего мира. В этом мире, это был медленный, плохо пахнущий, дымный монстр, в котором вечно что-то гремит и щёлкает. При прокладке путей, видать экономили, как могли, поэтому ландшафт даже и не пробовали ровнять. Так просто…, насыпь и рельсы, на столько дрянного качества, что меня частенько подмывало просто сойти и пешком пойти по шпалам. Казалось, что так будет на много безопасней.

На четвертый день, мы прибыли в Санкт-Петербург. Я заметил, что солдат нагнали беспрецедентное количество, но при этом не было не почётного караула, не оркестра, а каждый квадратный метр просматривался жандармами и конной полицией. Возле меня, постоянно находились два здоровенных казака. Они не чинили мне не единого препятствия, а следили не столько за мной, сколько за теми, кто смотрит или идёт в мою сторону, моментально реагируя на любую угрозу или интерес к моей персоне. Почти любой мой взгляд понимали и моментально исполняли, ничего не спрашивая и ничего не говоря мне. Слуги, которые приносили еду останавливались заведомо и дальше их обязанности на себя брали сами казаки. За всё время следования, ко мне не подошёл ближе трех метров не один человек, вообще. Им запрещали не то, чтобы подходить ко мне, а даже смотреть на меня было строжайше запрещено. Если честно я понимал их опасения, но не одобрял. Единственно кого допускали к моему телу – симпатичная медсестра, делающая мне перевязки. В конце концов я вырос в советском союзе, а там не было ничего подобного. Не слуг, не царей, не совести, не чести. Особенно в девяностые годы, когда маски были сняты окончательно. Даже КГБ умудрились переименовать в ФСБ, а потом и ФСБ начали добивать и топтать ногами, рассказывая по телевизору, как те мол тренируются, взрывая по ночам многоэтажные дома по всей стране гексогеном. Классно да? Еще раз повторюсь. Показывали по центральному телевидению государства, что якобы люди, давшие клятву оберегать и хранить это самое государство и людей в нём, взрывали их по ночам целыми домами, ради тренировки. Как вам уровень шизофрении? Я был тогда еще маленький, но даже меня перекашивало от полного отсутствия логики и хоть какой-то реальной цели подобного поведения.

Перрон опустел от прибывших. Царь и компания убыли, но солдаты, жандармы и полиция как стояли, так и стоят. В купе зашёл приставленный ко мне казак и сказал мне впервые за несколько дней: – Нам пора. – Я ступил на перрон. Тут же слева и справа меня обступило еще по два широченных казака и не снимая рук со своих расстёгнутых кобур они сопроводили меня до авто. Моя пара телохранителей сели рядом, а четверка новых встала на запятки по двое с каждой стороны. Из-за их спин, никто меня нее мог увидеть, но и я не видел ничего. Спереди и сзади ехало еще по автомобилю полных людей в штатском. Наш кортеж на огромной скорости несся переулками по столице петляя странными зигзагами, как будто за нами гнались черти. В какой-то момент, мы подъехали ко дворцу с черного хода. Быстро открылись врата и сразу же закрылись, как только мы въехали во внутрь.

Чистая, белённая комната. Белые простыни и одеяла, всё аккуратно заправлено. Стул, стол, на нем Библия и скромненькая дорожка серого цвета у кровати. Слава Богу, решёток на окне нет, да и дверь не сильно похожа на железную. В общем комната по-военному скромна. Скорее всего использовалась для ночевки курьеров, гонцов и прочего временного во дворце люда.

Утром, принесли сытный завтрак. Яичницу с беконом, манную кашу в «пиалке», стакан молока и гренки, жаренные на сливочном масле. Затем, пол дня бездельничал; лежал, ходил, дремал не снимая сапогов, ложась прямо поверх солдатского покрывала. Кстати, к своему стыду я Библию читал на английском, немецком, французском и не разу на русском. Вот такой вот парадокс моей извращенной любознательности.

Солнце забралось очень высоко. Наконец-то послышались шаги нескольких человек. Дверь открыл массивный гвардеец, мимо него прошмыгнула служанка и начала собирать грязную посуду со стола.

– Пойдемте. – И мы пошли. Шли долго, длинными коридорами и переходами, лестницами и узкими дверями. Наконец, зашли в какой-то просторный зал, который лично я назвал бы библиотекой, так как многочисленные полки были буквально завалены книгами. В комнате царил полумрак из-за толстых портьер. Минут через пять, уставшей походкой зашёл царь и сел на софу прямо у дверей. Тот был погружен в свои думы и казалось меня не замечал. Так в тишине мы просидели еще какое-то время, а затем в коридоре послышались крики, визги, переругивания. Двухстворчатая дверь отворилась очень резко и с грохотом, и в помещение буквально влетели две разъяренные фурии. Судя по лицам это были жена царя и его мама. Они обе, бодро подошли ко мне, и царица яростным тоном сказал по-английски:

– Николя, что значит это твое сумбурное послание?! «Я видел нашу смерть»! Ты должен мне всё объяснить! – Она кричала по-английски, громко, и мне казалось, что она подобное делает впервые в жизни. Муж ей, что-то написал, хотя я догадываюсь что, и барышне снесло крышу. Только вот одно оставалось не понятно… Почему она обращается ко мне, а не к своему благоверному. Сзади послышался кашель и обе женщины синхронно повернулись, глядя на царя как на приведение. Затем они снова посмотрели на меня и потом опять, растерянным взглядом на царя. Я не понимал сути этой пантомимы, пока не глянул в громадное зеркало, весящее тут же на стене. Оказывается, за то время, что я лежал в госпитале у меня отросла борода, а с бородой мы с Николаем были – одно лицо! Мать царя вскрикнула от эмоции, прижав ко крут платок, а его жена начала заваливаться, так как ноги внезапно ослабли и подкосились. Да уж, что тут, можно было сказать.

Потом была суета. Лекари, гувернантки, бегающие туда-сюда слуги. Весь этот переполох в курятнике я доблестно пережил читая, сидя с книгой в руках, в кресле у распахнутой шторы. Света для чтения мне хватало, а «лекарить» чувственных дам я не умел. Так что увольте. Николай второй стоял возле меня и тоже молча наблюдал за суетой. Затем всех привели в чувство и лишних выдворили за порог. Маме царя, кажется её звали Мария Федоровна, принесли кружку пышущую паром с каким-то отваром, а жена царя, вроде бы муж её называл – Алекс, сидела подняв глаза к небу и подносила к носу какое-то нюхательное лекарство, надеюсь не кокаин.

Когда всё успокоилось Николай обратился ко мне: – Капитан, вы можете показать дамам то что показывали мне?

– А они выдержат?

– А сие важно, учитывая, что всех нас ждёт? – ответил он вопросом на вопрос. Казалось присутствующие не обращали никакого внимания на то, что я не величал их должным образом обращаясь к хозяевам земли русской. Ну не тыкают пальцем в глаз – уже хорошо. А то мы как-то не привыкшие к такому.

Я вытащил из внутреннего кармана офицерского кителя смартфон и изобразил грустную мордочку, так как заряда батарей оставалось на пару минут, чего явно недостаточно для включения видео. – К сожалению батарея на нуле. Нужен либо электрик с трансформатором на двенадцать вольт, а проще всего принести аккумулятор с клеммами. – Николай приоткрыл дверь, отдал распоряжение и через, минут десять, двое дюжих солдат втащили и поставили на стол батарею весьма древнего вида с прикрепленными сверху клеммами и медными проводами внушительного вида. Мне понадобилось какое-то время, на то чтобы отсоединить разряженный аккумулятор и присоединить к контактам пару тоненьких проводов, отмотанных от толстенных плетений. Телефон тут же ожил и запросил базовый пароль, а после запуска системы начал сверять отпечаток пальца. Затем я выбрал файл и его «стартанул». Так как мне не говорили с какого места показывать, то я запустил с самого начала и когда фильм начался, облокотил аппарат о декоративный самовар стоящий тут же и ушел в дальний конец, чтоб не слышать охов и вздохом. Поднадоело мне всё это.

Три пары глаз неотрывно смотрели в экран, где показывали всю хронику событий, ведущую империю к полному краху и разгрому. Примечательно, что из присутствующих только из глаз Николая капали слезы на мундир. К моему изумлению обе женщины стойко досмотрели весь фильм до конца, только синхронно вздрогнули всем телом под дружные залпы расстрельной команды большевиков. Поразил момент, когда царица увидела икону в руках Николая на экране, которой тот пытался отгородиться от летящих в него пуль. Она вначале посмотрела на Николая, а потом, неверяще, дрожащей рукой показала в угол комнаты, где висела точно такая же икона. Так-с я кажется устал от совпадений. Где тут выход?