Мне всё равно

– Ты не поверишь. Я тоже из них.

– Ого, – снова ухмылка, кажется, он оценил мои слова. – Взрослая, значит.

– Взрослая.

– И как же тебя зовут, взрослая?

Да, похоже, он не самый удачливый пикапер. Подкаты, скажем прямо, не айс.

– Давай потом познакомимся, я спешу.

Обхожу его, чувствуя странное напряжение во всем теле. Но сбежать он мне не дает, хватает за руку, останавливая.

– Погоди, резвая, я понял, что спешишь. Есть желание познакомиться?

Да неужели? Он серьёзно? Или я просто еще не в курсе местных способов завести дружбу? Со мной же никто не изъявил желания пообщаться.

– Ты первый спросил, как меня зовут. Пусти, правда, мне нужно журнал забрать.

– Какой кабинет?

– Я отчитываться должна?

Понимаю, что торможу я зря, мне надо бежать за журналом. Звонок уже прозвенел, в коридорах пусто, а я зависаю с этим. Но, честно, мне нравится эта игра. Впервые в этой долбанной гимназии мне что-то нравится!

И еще…

Еще мне интересно, что будет делать этот классный парень, когда узнает, что я местная пария? Хуже сказать – приезжая чмошница, с которой никто не хочет иметь дела?

Он тоже, как и Селена, сделает вид, что меня не существует? Или у него все-таки есть свое собственное мнение?

– Слушай, малыш, я же «рили» помочь хочу.

«Рили»? Иностранных слов у Дуни нахватался? Дуня – это та, с розовыми волосами, «шестёрка» Мироновой. Любит вставлять английские словечки, произношение – просто треш, Грибоедов, кажется, писал про смесь французского с нижегородским? Тут хуже, британский с гольяновским, хотя я не уверена, что москвичка Дунаева в курсе, что такое Гольяново. И в этом знаменитом на всю страну благодаря «кавээнщикам» районе столицы она точно ни разу не была. Но говор явно оттуда.

– Если хочешь помочь, надо не стоять, а идти.

– Окей, мышка, вперед.

Мышка?

Почему-то мне даже нравится, что он называет меня так.

Глава 9.2

У меня в груди почему-то жарко и приятно. И вообще, предвкушение чего-то радостного, каких-то крутых перемен. Почему-то уверена, что сейчас случится что-то хорошее. Не знаю, наверное, его милая ухмылка на меня так действует.

Я же вижу, что он классный, да? Чувствую? Я редко ошибаюсь в людях, и сейчас… мне очень, очень, очень не хочется ошибиться!

Он берет меня за руку.

– Какой кабинет?

– А… м-м-м… Русский.

– Понял, – опять раздвигает губы в улыбке, – бежим туда.

Сказав это, мой новый еще пока незнакомый знакомый резко срывается с места и несется, я еле за ним поспеваю.

– Погоди, не так быстро, я…

Он чуть притормаживает, на ходу поворачивая голову и ухмыляясь.

– Сама сказала, торопишься!

– Да, и, по-моему, ты бежишь не в ту сторону!

– Это ты шла не туда, по этому коридору короче.

Возможно, он прав, я еще не так хорошо выучила тут всё. У нас школа была проще, типовая. Три этажа, коридор в крыло, где столовая, кабинеты труда, актовый и спортивный залы. А эта гимназия построена по какому-то суперкрутому индивидуальному проекту. Она квадратная. Каждый этаж можно пройти насквозь, четыре лестницы по углам. И я все время путаю, в какую сторону какой кабинет.

Мы выскакиваем на лестницу, он неожиданно резко тормозит.

– Устала?

– Я? Нет.

– Запыхалась, Мышка. Откуда такая? Я тебя раньше не видел.

– От верблюда. Я тебя тоже не видела.

– Новенькая?

– А ты старенький?

Опять ухмылка. Думаю, если бы он пел в каком-то бойз-бенде, все фанатки бы писали кипятком. Боже, о чем я только думаю!

– Старенький, ага, еще какой. Ладно, побежали, тут уже близко.

Мы опять мчим по коридору, и я уже чувствую, как меня снова захлестывает какой-то радостной эйфорией, когда он резко открывает дверь и затаскивает меня… в мужской туалет?

Весело, ничего не скажешь.

Испугаться не успеваю.

Он прижимает меня к стене, смотрит свысока, но ухмылка все еще веселая. Наверное, поэтому я его и не боюсь.

– Ну, привет еще раз, Мышка.