Мне всё равно

– Подожди, Мышь.

Молчит. Топает вперед, но я вижу, что её лицо снова белое как мел.

Значит, всё-таки что-то чувствует?

– Лера? – пытаюсь взять её за руку, она резко вырывается, бежит и неожиданно вылетает прямо на дорогу. А я вижу несущуюся по ней черную «бэху».

Твою ж…

Глава 12.2

– Дядя Дима, вы только не рассказывайте никому, ладно?

– Ты, Роман Игоревич, за кого меня держишь? – отец моего лучшего друга ухмыляется. – Не ожидал…

– Извините… я просто…

– Испугался? Девчонку точно не надо к доктору?

– Я сам. Не волнуйтесь. Всё сделаю.

– Лады. И вы это… детки… на проезжей части больше не играйте. А то… привыкли, что в ваших игрушках у вас девять жизней. А она одна… Одна, родимая.

– Я знаю, дядь Дим… – голос сразу хрипит, потому что реально знаю.

– Я знаю, что ты знаешь. Мать как?

– Нормально.

– Ну, хорошо. Отцу передай, насчёт рыбалки договаривались, в Астрахань, я наберу, всё в силе.

– Передам.

Разговариваю спокойно, даже улыбаюсь, а сердце колотится так, словно я десять чашек эспрессо залпом, или бегом на скорости на гору, или стометровку… В общем, к моторчику «усилок» подключили, и фигачит, как драм-машина…

Еще потому, что ко мне прижато очень хрупкое тело. Которое тоже колотит крупная дрожь. Колбасит не по-детски.

Дмитрий Юрьевич уезжает. А мы всё стоим. Минуту, две, пять… не знаю.

Понемногу справляюсь с адской тахикардией, или как там это называется.

И она тоже вроде бы…

Я раньше думал, что так только в кино… так показывают. Какой-то важный момент в рапиде – или слоу-мо – замедленная съемка. В реале так не бывает.

Да уж…

Я увидел мчащийся черный седан, тоненькую фигурку, делающую шаг на асфальт, потом второй шаг. Вот она медленно-медленно поворачивает голову, а потом кто-то тянет её за руку, буквально вытаскивая из-под машины, под аккомпанемент визжащих тормозов. Кто-то – это я. Моя рука.

Только я не помню, как оказался там. Это ведь все уложилось в какие-то секунды. Раз, два, три…

Раз, два, три – и её бы не было. Этой отмороженной девочки Калерии.

Но я успел. Да и дядя Дима по сути тоже успел, отвернул в сторону. Может, её задело бы по касательной, и травмы были бы несерьезные. По факту сейчас – только испуг, я думаю. И тачка, к счастью, не пострадала.

Ну, «бэха»! «Бэха» – это «бэха».

Я успел. Выдернул, падая на асфальт закрыл, на себя её уложил, стараясь, чтобы не стесала руки и ноги о жесткое покрытие.

– Ты как, цела?

Молчит. Как всегда. Только подбородок ходуном и слезы градом. Неужели? Щепка умеет плакать?

– Мама…

– Тихо, всё хорошо. Живы. Здоровы… Сейчас только воплей будет…

Да, дядя Дима поорал хорошо. Такого шестнадцатиэтажного заложил! Уши в трубочку. Но я попросил все-таки при даме не выражаться.

Пообщались. Я получил положенных трандюлей, и он умчал в закат.

А мы так и стоим.

Обнявшись.

– Мышь… ты как?

Судорожно вздыхает, стараясь, видимо, так же выровнять сердечный ритм.

– Давай, может, в медцентр? Тут рядом. У меня там знакомая доктор. Даст тебе что-то…

– Не… надо… – еле шепчет губами.

– Испугалась сильно, да?

– Не знаю. Устала просто. Домой хочу.

– Поехали. Отвезу.

– Не надо, я… я сама.

– Лер, послушай, посмотри на меня.

Она поднимает глаза, а у меня дикий шум в ушах от её взгляда. Просто от взгляда. А потом она говорит.

– Спасибо тебе.

Вот так. Просто спасибо.