ЗАВИСИМЫЕ

Минут пять она стоит, прислонив ухо к двери, ожидая, что ее сестра уйдет, чтобы она смогла меня выпроводить с такой же быстротой. Черт знает, почему она прячет меня от Джекки.

Я располагаюсь на полу, у ее кровати, опираясь на нее спиной, и тихо посмеиваюсь, наблюдая за происходящим.

– Тихо, ты! – Она шипит, ее лицо такое милое при этом.

– Что, пленным даже слова не дают?

– Ты можешь помолчать немного? – злится она, на что я сдаюсь, подняв руки в соответствующем жесте.

Черт, такое продолжение вечера оказывается интереснее, чем то, которое у меня обычно бывает после клуба. Если бы Эви не позвонила, я бы уже трахал Хайди, или как там ее. Но меня почему-то это ничуть не огорчает. Даже наоборот.

– Почему ты думаешь, что твоя сестра расстроится, увидев меня в твоей спальне, а?

– Смеешься, да?

– Да. – шепчу я. – Но я и правда не понимаю твоих мотивов, малышка. Может, просветишь?

Она, наконец, отходит от двери и присаживается на край кровати рядом со мной. Я опрокидываю голову назад, чтобы видеть ее лицо, а пальцы скрещиваю на животе. Почти расслабляюсь. Но ее потерянный взгляд настораживает. Какие глупости безумствуют в этой прекрасной головке? На секунду мне кажется, что она запала на меня. Это бы многое объясняло. Но это было бы хреново для нас обоих, так что мне остается лишь надеяться на ее благоразумие. Хотя, какое благоразумие в двадцать лет?

– Ну, – Моя ладонь нащупывает ее босую ногу на полу и накрывает ее, – расскажи мне, что я здесь делаю.

Ловлю ее мимолетный взгляд на своем лице, она пожимает плечами.

– Я запаниковала. Извини, что втянула тебя в это. Теперь ты тут застрял, а ведь у тебя, наверняка, были свои планы на этот вечер. Обещаю, как только Джекки пойдет спать, я выпущу тебя.

– Ладно. – Мне все еще не ясен смысл ее действий, но я принимаю ее хилое объяснение за единственно верное. – Чем займемся?

Мы оба замечаем, что наши взгляды сходятся на ее ежедневнике, брошенном на пол. Это слегка разряжает обстановку, и Эви улыбается вместе со мной.

– Скажи, что не читал его. – Она смущенно закрывает ладонями глаза и падает на кровать. Ее халат от этого сдвигается в сторону, обнажая хрупкую коленку прямо перед моим носом. Мой член, напрягается. Мысленно даю ему отбой, потирая шею и отводя взгляд.

Серьезно, чувак, это женское колено, и всего лишь. Но, черт, как же сексуально! Ее кожа выглядит еще более шелковистой, чем гребаный шелковый халат. Мой затуманенный алкоголем разум отказывается мыслить здраво с этой минуты.

– Эм, может, ты переоденешься? – предлагаю я, – пока я тут не натворил чего лишнего.

– О, Боже, извини. Я не планировала встречать тебя в таком виде. Правда. – Она возвращает съехавшую ткань на место, выглядя при этом смущенной. А затем удаляется за дверь. – Сиди тихо, я сейчас.

– Как скажешь.

Пока Эви заперлась в ванной, я отмечаю ее вкус, с которым обставлена комната. Светло-серые стены, белая мебель, ничего яркого, кричащего. Мне нравится. На кровати много подушек разного цвета и размера, но все гармонично. Представляю, как она спит на ней в своей бордовой пижамке, рассыпав длинные светлые волосы по подушкам. Мой член снова дергается от разыгравшейся фантазии.

Твою ж мать!

Я поднимаю с пола ежедневник и начинаю перелистывать страницы с аккуратным почерком, не вникая в его содержимое. Мне просто надо чем-то себя занять, пока я не начал представлять над ней себя на этих чертовых подушках. Надо, на хрен, выбираться отсюда.

– Эй, я же просила не читать его! – она возмущается шепотом. Серьезно, это выглядит так забавно, когда она кричит на меня, буянит, отбирая свой блокнот, и при этом остается такой тихой, что просто невероятно. Я начинаю беззвучно смеяться, оправдываясь.

– Ты спрашивала, – я делаю паузу, – не читал ли я его, а это разные вещи. И кстати, если еще актуально, то нет, не читал. Ни тогда, ни сейчас.

Она все еще смотрит на меня сурово какие-то мгновения, затем черты ее лица смягчаются. А в зеленых глазах что-то мелькает, но я не успеваю уловить, что. Хм, у нее такие же глаза, как у меня. А сочетание со светлыми волосами – просто убийственно, на самом деле.

– Ладно. Ты же не лжешь, я помню.

– Угу. В отличие от тебя. – Я выгибаю бровь, она в ответ закусывает губу. И я признаюсь себе, что тоже хочу так сделать. И я сейчас имею в виду не свою губу, уж точно.

Охренеть – чуть не вырывается у меня, когда я, наконец, замечаю, во что она переоделась, когда она оказывается в опасной близости со мной на полу, предпринимая еще одну попытку забрать свой ежедневник. Обтягивающий топ с V-образным вырезом и домашние брюки, низко сидящие на бедрах. Казалось бы, ничего такого. Возможно. Для других. Для такой фигуры – это просто огонь, который спалит меня сегодня к чертям собачьим.

Наши глаза снова встречаются, успеваю заметить легкую самодовольную ухмылку на ее губах, которая быстро исчезает. Но глаза продолжают игриво блестеть. Определенно, она уловила, какой эффект произвела на меня. Я отдаю ей ежедневник, который она тут же прижимает к груди, закрывая мне обзор.

Надеюсь, мой стояк не настолько очевиден, как ее умопомрачительные формы, угадываемые под простейшей домашней одеждой, что оказывается самым соблазнительным и невероятным зрелищем всей моей жизни. Это тебе не вычурная сексуальность всех моих одноразовых подружек, когда товар лицом. Это совсем другое.

Ее руки обхватывают маленькую книженцию, в то время, как глаза блуждают по комнате, пока я бессовестно ее разглядываю. Улыбка слегка касается уголка ее губ. Она все понимает. Мы играем в какую-то игру. Я раздеваю ее глазами, а она позволяет мне это. Сдается мне, что это все, что нам светит. Тем не менее, напряжение настолько велико, что стоит зажечь спичку, как все вспыхнет. Поэтому мы не будем ничего зажигать. Ни в каком гребаном смысле.

Мы оба замираем, как нашкодившие котята, когда слышится тихий стук в дверь и голос Джекки.

– Эви, ты спишь? Открой дверь.

Поднимаю брови и склоняю голову на бок, ожидая следующего гениального плана этой маленькой врунишки. Хотя ничего гениальнее, чем спрятать меня в своей спальне, уже не придумать. Ну а вдруг она еще способна меня удивить?

На мгновение она колеблется, но остается на месте, напротив меня на полу. А потом удивляет меня. Показав мне язык, она отвечает спокойным голосом:

– Извини, я уже легла. Мне рано вставать завтра.

– Хотела сказать, что выставка у меня в кармане. Спокойной ночи.

– Поздравляю. И спокойной ночи.

Она ухмыляется, довольная собой.

– Что, думал, я снова буду паниковать, запихивая тебя в шкаф, к примеру? – шепчет она.

– Надеялся на это. – шучу я, улыбаясь. – Ты делаешь успехи.

– Спасибо.

– Здесь нечем гордиться, Эвелина. Ты самая настоящая лгунья.

– Заткнись. – Она закатывает глаза. – Пленным слова не давали. Если еще актуально.

Она мне нравится, черт возьми! Я тихо смеюсь, облокачиваясь на мягкую постель одной рукой. Она такая настоящая. То смеется, как неудержимая, то вытворяет невообразимые вещи, теперь язвит. В ней не просто есть что-то, что меня влечет, в ней много всего. И я хочу все это.

Внезапно ловлю себя на мысли, что хочу пососать ее пальцы, когда она поправляет ими свои волосы. Точно так же, как хотел укусить ее язычок, который она мне показала, сжать в руках коленку, когда та случайно оголилась. Все эти дурацкие мысли возникали в моей голове на протяжении всего времени моего нахождения рядом с ней, и только сейчас я признаюсь себе в этом.

Мне надо будет выпустить пар, как только я окажусь за пределами этой квартиры. Иначе, я вернусь, и тогда я за себя не отвечаю. Твою ж мать. Это наваждение должно пройти. Просто обязано пройти.

– Так зачем тебе эта книжечка? – Я предпринимаю попытку переключить нас обоих с этой сексуальной волны, на которую мы нечаянно попали. ? В ней должно быть что-то жизненно важное, раз я прошел через все эти испытания, чтобы ты получила ее в итоге. Тебе не поздоровится, если это не так. – Она хихикает и перемещается на кровать.

– Ты прав. Это было жизненно важным для меня. – задумчиво говорит она, глядя на ежедневник. – Там вопросы к тесту по социологии, который завтра.